В последних числах сентября исполняется 185 лет, как Александр Сергеевич Пушкин посетил Оренбуржье. Всего три дня его пребывания здесь оставили огромный след в русской литературе.
Всем хорошо известны “Истрия Пугачева” и “Капитанская дочка”. Но не все знают, что прообразом Маши Мироновой, персонажа повести «Капитанская дочка», была известная нам по старой бердской легенде Елизавета (прим. «Бердской слободы»: Татьяна Григорьевна) Харлова, казненная в смутное время Пугачевского восстания.
Два других персонажа произведения, Гринев и Швабрин, также имеют исторические прообразы в лице Михаила Александровича Шванвича, страшно подумать, крестника самой императрицы Елизаветы Петровны. Его за участие в пугачевском бунте после гражданской казни в январе 1775 года, сослали «в Мангазею» (прим. Бердской слободы: Старотуруханск Туруханского района Красноярского края), где он и умер в 1802 году.
В Оренбурге А.С. Пушкин встретился с Владимиром Далем. Во время их памятной поездки в Бердскую станицу два великих деятеля обменялись литературными сюжетами. Так появились сказки «О Рыбаке и рыбке» у Александра Сергеевича и «О Георгии храбром и о Волке» у Владимира Ивановича.
После посещения Берд появился сюжет, достойный произведения. Это событие, приключившееся с казачкой Бунтовой, разговаривавшей с поэтом, было описано В. И. Далем и Е. 3. Ворониной. Известно, что на прощание гость подарил ей червонец.
«Мы уехали в город,— писал Даль,— но червонец наделал большую суматоху. Бабы и старики не могли понять, на что было чужому, приезжему человеку расспрашивать с таким жаром о разбойнике и самозванце, с именем которого было связано в этом краю столько страшных воспоминаний; но еще менее постигали они, за что было отдать червонец. Дело показалось им подозрительным: чтобы- де после не отвечать за такие разговоры, чтобы не дожить до какого греха-напасти. И казаки на другой же день снарядили подводы в Оренбург, привезли и старуху, и роковой червонец и донесли: «Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, приметами: собой невелик, волос черный, кудрявый, лицом смуглый, и подбивал под «пугачевщину» и дарил золотом: должен быть антихрист, потому что вместо ногтей на пальцах когти». Пушкин много тому смеялся».
Сама Бунтова рассказывала о том же Ворониной:
«Только он со двора, бабы все так на меня и накинулись. Кто говорит, что его подослали, что меня в тюрьму засадят за мою болтовню, кто говорит: «Антихриста видела, когти-то у него какие. Да и в писании сказано, что антихрист будет любить старух, заставлять их песни петь и деньгами станет дарить». На другой день, рассказывала Бунтова, явилась она с казаками в Оренбург к начальству: «Смилуйтесь, защитите меня, коли я чего наплела на свою голову, захворала я с думы». А те смеются: «Не бойся,— говорят,— это ему сам государь позволил о Пугачеве везде расспрашивать».
Но и это не все. Посещение Оренбурга подарило нам еще одно литературное произведение, правда, написанное другим автором.
«В Оренбурге Пушкин был гостем губернатора, графа Перовского, старого своего петербургского знакомого. Утром его разбудил смех хозяина. Перовский получил письмо от нижегородского губернатора, М.П. Бутурлина, и хохотал, читая его.
Пушкин, проездом через Нижний, сделал визит Бутурлиным, которые приняли его очень приветливо, угостили обедом. Но когда Пушкин уехал, на губернатора напало сомнение, ему показалось странным, что человек с таким положением, как Пушкин, скачет из города в город из-за Пугачева, вообще из-за сочинительства. Он написал своему оренбургскому коллеге: «Должно признаться, никак не верю, чтобы он разъезжал за документами о Пугачевском бунте; должно быть ему дано тайно поручение собирать сведения о неисправностях. Будьте с ним осторожнее». Граф Перовский ответил: «Пушкин останавливался в моем доме. Я тем лучше могу удостоверить, что поездка его в Оренбургский край не имела другого предмета, кроме нужных ему исторических изысканий». Можно себе представить, как хохотал Пушкин, читая письмо Бутурлина. Он рассказал эту историю Гоголю, которому она пригодилась для «Ревизора»» (Тыркова-Вильямс А.В. Ук. соч. С.356-357.).
К 150-ти летнему юбилею Пушкина, 5 июня 1949 г., в селе Берды, тогда еще не входившего в состав Оренбурга (Чкалова), в ознаменование пребывания поэта в бывшей казачьей станице 1 октября (19 сентября ст.ст.) 1833 года был открыт памятник.
© 2018, Лукьянов Сергей