Речь современной молодежи у многих вызывает недоумение, особенно у людей старшего возраста, изучавшим язык еще в советской школе. Удивляться тут нечему. Молодежная речь балансирует на грани литературного языка и жаргона. И эта “пониженная” норма языка становится привычной не только в повседневном общении, но и употребляются СМИ.
Проблема чистоты языка стояла всегда. Так осенью 1907 года «Оренбургские Епархиальные Ведомости» писали, что вблизи бердского храма “не стесняются петь «матаню» и ругаться скверными словами — это признается настолько обычным, что станичное правление не принимает решительных мер к прекращению бесчинства…”.
Мат был очень распространен. В декабре 1925 года “Смычка” опубликовала заметку “Мат и пьянка”:
общежитии кооператоров Селькредпромсоюза зав. общежитием тов. Богатырев совместно с председателями некоторых т-в, вдрызг пьяные — налившись русской горькой “матушки”, (как они ее навивают), часто кроют матом.
От такого порядка у крестьян—кооператоров складывается очень скверное мнение о доме, который должен быть культурным очагом и служить для отдыха, набегавшимся за день по делам, крестьянам. Вместо этого он превращен трактир.
А ведь при общежитии есть библиотека и выписывается литература, и он мог бы быть действительнокультурным центром для приезжающих крестьян.
Правление союза обрати внимание и вздуй зав. общежитием.
Все таже “Смычка” в марте 1926 года газета в заметках, объединенных общим заголовком “Разновидности мата” писала.
Первая заметка “Мат высокой квалификации”.
Завхоз кирдетома тов. Федюков кроет матом, ни считаясь с присутствием детей. Если же ему сделают замечание, он отвечает: люди, мол, свои, при вас можно.
Когда обращаются в нему служащие с какой-нибудь просьбой, то он мат раскладывает на всевозможные лады. И что же вы думаете? Ведь с каждый днем все больше и больше квалифицируется в своем искусстве.
Вторая заметка “Мат массовый” рассказывает о чистоте языка на Кожзаводе №3.
У вас утром обыкновенно рабочие — мужчины и женщины, собираясь на работу сидят, дожидаясь гудка. Толков разных, конечно, много, но еще больше и мата. Один матерщинник как-то хотел подвести итоги своему красноречию, да где там: запутался в цифрах.
Еще хуже бывает во время обеденного перерыва, когда рабочие и работницы собираются на обед с двух заводов. Женщинам приходится просто напросто зажимать уши или бежать, куда глава глядят…
Несколько дней спустя, все таже “Смычка”, опубликовала еще одну статью “Матерщина в почете”, в которой описала ситуацию на городских бойнях.
У нас на городских бойнях матерщина в большом почете Все, и бойцы, и кишечники, и колбасники спецы по части матерщины.
А, если который рабочий больше всех спеп, так он, прежде, чем до матери доберется и душу, и крест, и гроб, и всех богов перечислит.
На предприятии занято много подростков-учеников, которые изучая дело на производстве, попутно квалифицируются и в ругательствах. Во всех отношениях “подготавливается” смена старым рабочим.
Женщинам, работающем на городских бойнях, от матерщины укрыться некуда. И в мастерской, и в столовой, и во дворе — везде только и слышно “мать да перемать”…
Администрации, месткому и ячейке ВЛКСМ не мешало бы с этой распущенностью повести борьбу.
В статье “Не в меру боевые настроения” газета рассказала о том, что сквернословили и представители закона, которые, между прочим, сами должны были следить за подобными правонарушениями.
Милиционер 2 района Золотарев систематически по вечерам возвращается в свою квартиру в нетрезвом виде. Как придет – так дебош. Начинается командование (как видно, еще сохранился в нем военный дух), висит в воздухе площадная брань так, что на это время жильцам по соседству приходится затыкать уши.
Не мешало бы кому-следует обратить на это внимание и сократить боевое настроение Золотарева.
Не отставали и дети. Помимо нецензурщины они использовали жаргонную лексику. В пятом номере “Вестник просвещенца” за 1926 год приводится пример слов, которым пользовались школьники 1 ступени (примечание “Бердской слободы”: школа 1-й ступени позже была реорганизована в начальную школу).
Опыт словаря к жаргону оренбургского школьника 1 ступени. 1926 год
В качестве примечания к словарю указано, что (орфография текста сохранена):
Настоящий словарь записан со слов всего только одного оренбургского школьника, но он представляет собой достояние всех почти школьников первой ступени и употребляется предпочтительно перед другими, общеупотребительными словами русского языка. В любой толпе собравшихся на улице мальчишек можно услыхать фразы целиком или только частично составленные при помощи приведенного словаря. «Ну и грубо же кататься на моих лыжах», кричит один. «Шухарь е?»—перекликается с кем-то через дорогу другой.
Ничего необыкновенного в этом явлении нет. Всякая социально обособленная группа людей имеет тенденцию вносить свои особенности в общепринятый язык. И чем больше обособление данной социальной группы от остальной социальной массы, тем резче сказываются те или иные особенности и в ее языке, которые в таком случае приобретают свойства жаргона. Общеизвестен условный язык мошенников или воров. Развитие беспризорности, как особой социальной группы, повело за собой и создание особого жаргона в среде беспризорных. В среде детей и, в частности, в среде учащихся также всегда была жива тенденция к употреблению условного знака. Несколько искусственных форм такого языка у бурсаков зафиксировал еще Помяловский.
Вышеприведенный словарь оренбургского школьника создался частью под влиянием словаря беспризорных ребят, так или иначе вливающихся в нормальные детские общежития (такие слова, как грубо, пахан, с понтом, скисовать, плитовать и т.п., бесспорно, принадлежат беспризорным), частью под влиянием слов и языка иных национальностей, частью, наконец, под влиянием знакомства с мало употребительными словами русского наречия. Раз войдя в детский обиход, они употребляются не только наравне с словами обычной русской речи, но и преимущественно перед ними, как особенно пригодные для, выражения переживаний ребенка.
Характерно то, что в этом словаре нашли себе выражение только самые элементарные и притом анти-социальные процессы детской жизни: драка, обман, воровство, жадность, ругань, деньги, еда, выражение простейшего удовольствия — вот процессы, зафиксированные словарем. И если именно эти процессы школьник нашел необходимым закрепить в своем жаргоне, как нечто, доступное только его сверстникам и чуждое нормальной взрослой среде, то не намечаются ли этим те естественные линии расхождения между ребенком и взрослым, которые констатируют наличие некоторой дисгармонии между естественными влечениями ребенка и той официальной атмосферой, в которой он находится в школе…
Подобное поведение наблюдалось и среди передовой молодежи – пионеров. Газета “Смычка” 23 мая 1925 года писала:
“На заводе Орлес есть отряд юных пионеров, которые дали торжественное обещание, где клялись, что будут честно и неуклонно исполнять законы и обычаи юных пионеров и заветы Ильича.
Но в действительности можно видеть другое. Пионеры курят, грызут семечки, ругаются и все что хотите. Вообще все то, что делают уличные мальчишки, то и делают наши пионеры.
Вот посмотрите, товарищи, как отличается 13-й отряд. Это недопустимо.
Ячейка ВКП(б) должны позаботиться воспитать их по-своему, чтоб они были настоящие ленинцы, а не шаля-валя.
Нельзя сказать, что с нецензурщиной не боролись. Разъяснительные работы проводились и среди подрастающего поколения. 7 мая 1926 года в газете “Пахарь” в заметке «Пионер не ругается, не курит и не пьет спиртных напитков» сообщали, что
“Ругань – это рабское наследие. Только несознательный, невежественный человек способен на ругань. К ругани прибегают только люди, у кого плохо работает голова. такой человек часто, не умея доказать словами, лезет с кулаками.
Пионер знает об этом. Пионер поэтому не ругается и удерживает и стыдит тех, кто это делает”.
Объявление в газете “Оренбургская коммуна” о продаже самоучителя по культуре речи. 23 марта 1930 года.
Еще один пример борьбы за чистоту языка мы видим в газетной публикации середины 30-х годов XX века. В газете “Большевистская смена” от 12 июля 1935 года в рубрике “На жгучие темы” была опубликована заметка А. Шишкина “О засорении языка”.
“Роща. Выходной день. Куда ни кинешь свой взгляд везде молодежь. Она смеется, она спорит. Каких только тем не затронет молодежь, отдыхая в роще.
Но вот наше внимание останавливается на «образном» разговоре. От слов этого разговора вянет ухо. Прошедшая мимо девушка морщится и убегает, вскрикнув «ах!».
Он: Ты, Манька, какого чорта трепаться.
Она: Не хами дурак.
Он: Да ладно вам огрызаться-то. Топаем дальше.
Она: Катитесь-ка вы колбасой.
Но все же она, эта девушка и группа молодых ребят, ухарски затянув какую-то местную песнь, пошли на берег Урала, кажется купаться.
Комсомольцы были это, или нет, дело не в этом. Возникают большие вопросы и опять не праздные. Почему наша молодежь, наши комсомольцы так часто бывают грубы в разговорах? Не засорен ли язык многих молодых людей противными словечками и фразами?
Мы семимильными шагами идем к культуре, оставляя позади цивилизацию капиталистических стран, наша техника стала передовой в мире, наши гиганты индустрии своими успехами приводят в трепет земной шар, а вот разговаривать, вежливо обращаться очень часто ее умеем.
Как часто какой-нибудь чистоплюй из породы обывателей или просто дегенерат, выродок, владея блатным жаргоном, становятся поводырем той молодежи, которая не охвачена нашим влиянием.
Собственно и в комсомоле есть такие экземпляры, которые никак не могут отказаться, чтобы при встрече друг с другом не сказать.
Эх, ты, обормот.
Ну брось, ишак, трепаться.
Вопросом чистоты нашего языка, вопросами вежливости в обращении, дисциплины в быту, мало занимаются комитеты комсомола. В повестке дня горкома комсомола Оренбурга не было таких вопросов. Стоит ли говорить об Екатериновке.
Это сегодня, а завтра да, да, завтра комсомол должен заняться вопросом внедрения в среду молодежи вежливости, обогащения высокой культурой языка.
Война словечкам и словам, засоряющим язык нашей молодежи! И надо надеяться, что эта война начнется немедленно. Вежливость в нашей стране это пролетарская обязанность гражданина”.
© 2017-2019, Лукьянов Сергей