Помимо казачьих станиц в Оренбургской губернии существовали помещичьи усадьбы. Где помещики, там и крепостные крестьяне. Ниже приводится пара небольших рассказах об их жизни.

Н.П. Петров. Сватовство чиновника к дочери портного. 1862

Н.П. Петров. Сватовство чиновника к дочери портного. 1862

Судьба дворовой девушки…

В оренбургском областном архиве обнаружена подлинная купчая крепость о продаже крепостной девушки.

Купчая крепость написана на гербовой бумаге трехрублевого достоинства, на которой можно было писать сделки до 1000 руб. Выдана она 4 июля 1829 года штабс-капитаном восьмого оренбургского линейного батальона — Черняховским жене поручика двенадцатого батальона Агафье Лавровой Рещировой. В купчей указано, что Черняковский «продал дворовую свою девку Феклу Самойлову, оставшуюся в наследство после покойной его жены Елены Васильевны».

Дальше в купчей перечислены все предыдущие владельцы этой крепостной со времени последней ревизии (переписи). К жене Черняховского крепостная Самойлова попала в 1828 году также по купчей крепости от подпоручика Герасимова, а последний купил ее у титулярного советника Богданова, к которому она попала по наследству от матери. Мать же Богданова купила Самойлову у коллежского асессора Кайма, за которым девушка была записана в Казани по седьмой ревизии.

Таким образом, за 13 лет у Феклы Самойловой сменилось семь владельцев.

Купчая крепость далее указывает, что Черняковский взял с Рещировой «за одну дворовую девку денег государственными ассигнациями двести рублей».

Из других документов мы узнаем, что в дальнейшем у этой «дворовой девки Феклы Самойловой» родилась дочь Екатерина Васильевна. Отчество совпадает с именем помещика Рещирова, который, видимо, был и отцом, так как Екатерина, оказывается его воспитанницей, а по достижения 16-летнего возраста выдается им замуж за старшего аудиторского писаря Флегонта Уханова.

Но как «незаконная» дочь крепостной, Екатерина была в то же время собственностью своей владелицы, сначала Рещировой, а после ее смерти досталась по наследству ее сестре Бибиковой. Давая соглашение на выдачу Екатерины замуж за свободного человека, Бибикова выдала ей вольную.

Интересно, что эта помещица, а владевшая «душами» крепостных, была совершенно неграмотной, даже подписались под вольной «по ее безграмотству» другие.

Свидетельница крепостного права

В доме № 72, по Пролетарской улице, живет Любовь Ивановна Князева. В этом году, 30 сентября, Любовь Ивановна будет праздновать день своего рождения.

Подумаешь — событие! Разве не привык каждый человек ежегодно отмечать дату своею рождения!

Все это верно. И, несмотря на это, дата, 30 сентября, будет не совсем обычной, так как в этот день Любови Ивановне исполнится 126 лет.

Любовь Ивановна Князева родилась 30 сентября 1809 года в селе Кузай, Бузулукского уезда. Родители ее были крепостными. В этот день помещик Скрябин записал на приход добавочную «душу».

Когда ей исполнилось 9 лет, ее отправили на птичник.

Любовь Ивановна вспоминает:

—Тяжело было. На птичнике были все крупные девки, одна я маленькая. Как-то насыпала каши гусям. Откуда ни возьмись пес и давай жрать кашу. Я гоню его, а он на меня бросается. Что делать! А тут, как на грех, помещица из окна глядит.

—Гони пса, дрянь!

А как же его прогнать, когда он ростом поболее меня. Разозлилась помещица, выскочила и едва косы мне не оторвала.

Когда Любови Ивановне исполнилось 14 лет, ее насилию выдали замуж за крепостного кузнеца Еремея Андреевича Князева. Вскоре их разлучили. Кузнеца отправили к соседнему помещику. Шесть лет не виделись.

Помещичья дочка Вера Скрябина стала невестой сына соседа — помещика Шотта. Ведя переговоры о приданом, родители нареченных торговались, как маклаки. Наконец, дело порешили. В качестве приданого «молодой», помимо всего прочего, получил пару рысаков, шесть борзых собак и Кузнеца Еремея Князева с женой.

Плохо жилось у помещика. Пороли за всякую малость. Чуть что, сейчас на конюшню.

Плохо жилось у помещика Шотта. Пороли за всякую малость. Чуть что, сейчас на конюшню. Жестоко попало однажды Любови Ивановне.

—Муж подвел,—говорит она.

Дело было так. Вместе с мужем ее заставили класть омет. Дело было зимой. Она подавала вилами солому, а муж укладывал. В это время подъехал управляющий, Матвей Николаевич, и стал кричать на Еремея:

—Ты, что же это, мерзавец, кладешь содому со снегом? Запорю!

Ерелей испугался и свалил вину на жену. Она, мол, подает солому, не стряхивая снег. Управляющий выхватил у Любови Ивановны вилы и с силой ударил ее по голове.

—Даже искры из глаз посыпалась, — вспоминает она. — Глаза врозь пошли. Целый день ничего не видела.

Хорошо помнит Любовь Ивановна крымскую войну 1854-55 гг.

—Англичанин и турок на нас шли войной. Как мужиков у вас брали на войну, реву было много.

—Да и каждый год в селе ревели, когда рекрутов в солдаты провожали. Не шутка ведь. Полжизни в солдатах проводили. Уйдет молодым, а вернется — родители не узнают.

От своей матери, умершей в возрасте 115 лет, Любовь Ивановна слыхала рассказы о Пугачеве. Рассказы путанные, смахивающие больше на легенды, но ярко рисующие настроения крестьян в то время.

—Мать моя была крепостной у помещика Приезжаева. Как прослышали баре, что Пугач с силой идет, испугались и стали сами и ребятишек своих в мужицкую одежду переодевать. Да разве скроешь обличье. Пришлось прятаться в лес. А сам помещик стал просить мужиков спасти его от Пугача. Забыл, что ни одного непоротого не было. А говорили, что Пугач с барами расправлялся круто. -Порол, вешал, головы рубил. Так бы и нашему было. Но ему выпало счастье. Лакей его посадил в мешок с мякиной и понес. А Пугач спрашивает: «Что несешь»? — «Мякину», — говорит. Так и спасся.

Несмотря на свои 126 лет Любовь Ивановна выглядит еще довольно бодро. В 1917 году она болела тифом. Получилось осложнение, и она потеряла зрение. Она очень хорошо слышит, обладает прекрасной памятью, любит поговорить о старине. Живет она вместе с 72-летней дочерью и внучками. Ее правнуки уже переженились.

Врачи заинтересовались редким долголетием Любови Ивановны. Производили медицинское обследование и установили, что организм ее вполне здоровый. Крепкое сердце, здоровые легкие, печень. Все это говорит за то, что она проживет еще несколько лет. Дочь, внучки и правнуки любовно заботятся о ней.

Источники:

  • К. Сальников “Судьба дворовой девушки…”, “Оренбургская коммуна” 29 августа 1935 г.
  • С. Николаев “Свидетельница крепостного права”, “Оренбургская коммуна” 06 августа 1935 г.

© 2018, Лукьянов Сергей

, ,

Уважаемые посетители сайта, уже много лет «Бердская слобода» является некоммерческим проектом, который развивается исключительно на деньги создателей.

Несмотря на то, что сайт некоммерческий, для его развития и поддержания работоспособности необходимы постоянные денежные вливания. Это не только оплата работы технических специалистов, хостинга, дискового пространства, продления доменных имен, но и приобретение некоторых документов, попадающих в нашу коллекцию из архивов и от частных лиц.

Перевести средства на развитие проекта «Бердская слобода» можно воспользовавшись формой, размещенной ниже:

Подписаться
Уведомить о

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x