Благосостояние целого, несомненно, зависит от большого или меньшого благосостояния составляющих его частей. Для желаемого развития естественных богатств нашего обширного государева, требуется умственное и материальное преуспеяние составляющих его единиц, всех в совокупности и каждой порознь. Застой же или ретроградное движение единиц, в особенности более крупных, не может не отзываться самым неблагоприятным образом на общем ходе дел в целом.

План города Оренбурга, 1869 год.

План города Оренбурга, 1869 год.

Желая и требуя уяснения отчетности и усиления движения в целом, прежде всего надобно подвергать добросовестному разбору действия собственные, в какой степени они гармонируют движению общему. Тем более необходимо это теперь, когда, проснувшись от долголетнего сна, пришлось нам в галоп догонять других — исправляться, учиться, устраиваться, и когда всякая задержка на бегу, кроме промедления, может еще причинить такой ушиб, что не только бежать в галоп, но и медленным шагом трудно будет выкарабкаться.

В этих видах, как нам кажется, хроника каждой местности за прожитой год, с критическим разбором причин и последствий совершившихся событий и более серьезных общественных проявлений, весьма полезна для исправления на будущее время дурных сторон и для поощрения к вящему преуспеянию сторон добрых.

Примечание «Бердской слободы»: Авторский текст оставлен без изменений, старая (дореволюционная) орфография приведена к современному виду.

Народному образованию, в обширном его значении, без которого немыслимо преуспеяние умственное и материальное, принадлежит наше первое слово. В Оренбурге нет недостатка в учебных заведениях, учрежденных в разное время просвещенною заботливостью местных начальников; но такие заведения имеют большею частью назначение для края, а не собственно для Оренбурга.

Женский институт в Оренбурге

Женский институт в Оренбурге

Так Девичий институт, как заведение закрытое, недоступное для придящих, скорее имеет характер благотворительного учреждения — призревать сирот и вообще дочерей заслуженных чиновников; вопиющая же потребность в женской гимназии остается до сих пор неудовлетворенною.

Оренбург, здание 2-го Кадетского корпуса

Оренбург, здание 2-го Кадетского корпуса

Равным образом и Военное училище, с комплектом на 250 мальчиков, никогда не наполняющимся, полезно собственно для Оренбурга лишь в том отношении, что облегчает нужды многих осиротевших и обедневших семейств, помещением на казенные хлеб и одежду их сыновей, которым без этого некуда было бы деваться.

Училища: киргизское, казачье, духовное и фельдшерское, где учатся дети, не принадлежащие к семействам оренбургских жителей, понятно, не могут считаться собственно оренбургскими; первое из них едва ли не лишнее для самых киргиз. Прилинейным киргизам было бы удобнее и гораздо полезнее во всех отношениях предоставить средства помещать их детей в городские приходские и уездные училища, подобно тому как с 1858 года учатся там мальчики башкирские; а за тем деньги, расходуемые на содержание отдельной в Оренбурге для киргизов школы, не лучше ли употребить на учреждение русских школ в самой киргизской степи?

В числе сказанных учебных заведений, мы не упомянули о Кадетском корпусе, потому что он стал преобразовываться в гимназию; в 1863 году открыто два приготовительных класса, а в прошлом году образовался из них уже первый класс гимназии. Впредь до выпуска в текущем году кадетов верхнего класса, теснота помещения дозволила принять в приготовительный и первый классы гимназии только с небольшим сто человек; желающих же поступить было вдвое, если не больше, — лучшее доказательство, на сколько сильна потребность в гимназии.

Впрочем, существующим в Оренбурге заведениям, насколько они удовлетворяют в образовательном отношении потребностям края и самого города Оренбурга, мы посвятим отдельную статью. Теперь же упомянем еще собственно о городских училищах, где учатся исключительно дети оренбургских жителей.

Кроме возникающей на место кадетского корпуса гимназии, существует в Оренбурге одно училище уездное и три приходских. Из имеющихся у нас под рукою сведений за пять лет, видно, что в уездном училище число учеников из 86-ти в 1859 году возросло до и 20-ти, и в трех приходских училищах в 285-ти из 1859 году возросло до 450-ти. — Значит, на каждого учителя в приходских училищах приходится по 150-ти учеников. Причем надобно заметить, что цифра 450 далеко не выражает числа желающих учиться в приходских училищах, потому что опоздавшим отказывают в приеме, по невозможности одному учителю справиться с большим числом учеников и по тесноте помещений.

Очевидна необходимость в прибавке четвертого, даже пятого приходского училища. Были неоднократные и ходатайства об этом местного Штатного смотрителя училищ; давно уже ассигнована и сумма из городских доходов на учреждение четвертого училища; остановка за одним лишь разрешением училищного начальства, которого третий год не можем дождаться.

Для образования девочек существовали в Оренбурге до 1863 года: городское училище 2-го разряда, в котором число учениц доходило до 120-ти, и две частные школы, содержавшиеся благотворительностью, в которых учились около 30-ти девочек. Теперь число учениц в первом училище уменьшилось чуть не до половины; зато в четырех участковых приходских школах, учрежденных в течение последних двух лет, на счет сумм Общества вспомоществования бедным, возросло до 243; факт весьма замечательный, на который нельзя не обратить внимания.

Оренбург, женская прогимназия

Оренбург, женская прогимназия

В школах, учрежденных комитетом вспомоществования бедных, где образование каждой ученицы обходится в год около 12 руб., рядом с развитием умственным, идет учение женским рукодельям. В городском училище 2-го разряда, где на каждую ученицу расходуется до 50 руб. в год, преимущественно обращается внимание на изучение предметов, входящих в программу уездных училищ.

Но для дочерей семейств достаточных, которые желали бы образования гимназического, изучение этих предметов отказывается далеко не полным; для дочерей же недостаточных семейств, готовящихся снискивать пропитание трудами своих рук, предметы школы 2 разряда представляются лишними. От этого десятки учениц городского училища, даже из высших классов, перешли в школы участковые.

Чтобы удовлетворить высказывающейся таким разительным образом народной потребности, необходимо женское в Оренбурге училище 2-го разряда: или обратить в женскую гимназию, с прибавкой денежных средств на ее содержание, или расходуемую на училище сумму, около 2 тыс. руб. серебром в год, обратить в комитет для прибавки еще двух-трех участковых школ и дальнейшего их развития.

Начинавшиеся об этом толки в кружках, более заинтересованных успехами правильного народного образования, встретившие оппозицию в честолюбии лиц, содействовавших учреждению в 1860 г. женского училища 2-го разряда, остались покуда без всяких последствий. Но верная идея, как брошенное в землю доброе семя, не может остаться бесследной: при благоприятных обстоятельствах она возрастет и принесет плоды.

Комитет вспомоществования бедным, как видно из его действий, понял весьма хорошо свою задачу. К чести комитета нельзя еще пройти молчанием, что в участковых школах впервые появились магометанки, которых теперь там более 20; при его же участии стали поступать магометанские мальчики и в приходские училища. Этим положено начало объединению магометан с русскими. В городском же женском училище до сих пор не было ни одной магометанки, не смотря на то, что около третьей части суммы на содержание этого училища собирается от магометан — купцов и мещан.

Восстановляя материально и нравственно семейства и лица впадавшие в нищету, комитет третий год неуклонно преследует главную цель: предотвратить нищету в новом поколении, улучшая его нравственно и приучая с малолетства к трудолюбию.

В Оренбурге более чем где-либо трудно выполнение такой задачи. В быту семейств низшего класса, в особенности магометан, нет еще даже близко похожего на порядочное хозяйство; ремесел никаких, а взамен их развито мелкое торгашество, в ущерб массы потребителей; дети же толпами таскаются по городу, для сбора милостыни.

Весьма часто оказывалось, что родители, посылая своих детей сбирать милостыню, делают из этого выгодный промысел для пьянства и разврата. Понятно, что нищенство детей, приучая их к праздности и развивая в них пороки, готовит обществу таких членов, которые в будущем составят общественную язву. — Но сердобольные общественники, в простоте сердечной, не могут расстаться с заветным обычаем предков — раздавать милостыню каждому просящему, без разбора.

Пускался было комитет, в своих месячных отчетах, в советы общественникам, доказывая, что раздаваемая детям милостыня не составляет благотворения; прибегал даже к аргументам экономическим, объясняя, что нищенство, как промысел, тогда только может уничтожиться, тогда сделается бесприбыльным.

Но ничто не помогло: раздача грошей продолжается, и толпы нищенствующих детей мало редеют. Десятки их, вырванные из среды разврата, помещены в приюты, учрежденные от комитета, на счет сумм Общества вспомоществования бедным. Гораздо больше таких, которые прежде шатались по улицам, а теперь, получая от комитета вещественное пособие, учатся в женских участковых школах и в мужеских приходских училищах. Но за то выгодная спекуляция нищенства привлекает в семейства с детьми из деревень, даже отдаленных.

При учреждении участковых женских школ, предполагалось вводить в них постепенно обучение разным ремеслам, как то: прачечному, хлебопечения, переплетному и проч.; на первый раз введено уже обучение ремеслу башмачному, и при одной из школ заведен практический огород.

Но все это ограничилось одними только попытками; — да иначе и быть не могло; при крайней неразвитости поступающих в школы учениц, трудно соединить умственное развитие с изучением ремесел. Даже учение шитью и вышиванью идет плохо, потому, как выразился комитет в отчете за 1864 год, что «недостаток состоящих в его распоряжении сумм ставить в необходимость требовать от школ большой выручки за работы, в ущерб внимания к изучению рукоделий в подробностях». — Убедясь двухлетним опытом, что обучение ремеслам, даже самым нетрудным, может быть вводимо не иначе как на коммерческом основании, что не возможно в участковых школах, учрежденных на иных началах, комитет оставил их исключительно для обучения грамотности и рукодельям, предположив для учениц, которые будут кончать учение в участковых школах, с весны 1864 года учредить отдельную ремесленную школу, удовлетворяющую, при недостатке в Оренбурге ремесленников, местным потребностям, с преимущественной целью — развивая в молодом поколении любовь к труду, предоставлять детям бедных семейств средства к заработкам.

Как не пожелать, чтобы Господь помог комитету достигнуть исполнения разумно-придуманного им дела! Но мы этим не ограничимся; видевши на своем веку много благих начинаний, превращавшихся в мыльные пузыри, не можем не пожелать комитету еще и помощи видимой и осязательной. Допустим даже, что комитет не перестанет действовать с прежнею настойчивостью, преодолевавшей до сих пор препятствия моральные и вещественные; но где же он возьмет средства для осуществления предположенной ремесленной школы? И по праву законному, и по здравому смыслу, в распоряжение комитета должны бы поступить:

  1. часть капитала собранного с жителей оренбургской губернии на учреждение в губернском городе Уфе в 1840-х годах общего комитета для пособия бедным жителям всей губернии; и
  2. капитал, пожертвованный в прежнее время на учреждение собственно в г. Оренбурге детского приюта.

Последний капитал, в количестве около 5 т. руб. серебром, в ожидании учреждения приюта, даром лежит в гененал-губернаторской канцелярии, тогда как самое учреждение приютов, только на другие средства, давно уже осуществилось.

Не помогла же комитету настойчивость получить эти суммы в свое распоряжение. Для учреждения же ремесленной школы не столько нужны деньги, сколько учители ремесел; а их-то и нет в Оренбурге: ни порядочного башмачника, ни даже надежного огородника, не говоря уже о других.

В этом уже не помогут ни надежда на благодать свыше, ни настойчивость комитета, который может пользоваться только имеющимися под руками средствами, ни пробуждающеюся в обществе сочувствие к его действиям. Надобно, чтобы, прежде всего, сознана была непреложная истина, что из ничего и будет ничего. Теории же и проекты, мудрые на бумаге, даже полезные в применении к местностям достаточно развитым, оказывается бесполезными в местностях совершенно еще не развитых. Прежде надобно создать те элементы, для которых понадобится впоследствии покровительство, поощрение, невмешательство, и пр.

Несравненно благотворнее всяких письменных проектов и теорий было бы распоряжение пригласить нескольких человек искусных и надежных ремесленников, которые положили бы начало ремесленному и промышленному образованию в крае. Тут каждый затраченный рубль обратится весьма в непродолжительном времени в сотни тысяч и миллионы, и даст правильное направление труду, бесприбыльному в настоящее время.

Насколько дело образования в Оренбурге шло в 1864 году мирно и даже безучаственно со стороны массы, настолько в делах, касающихся торговли, заметна была напряженная деятельность и, в некоторых случаях, даже раздражительность, проявлявшаяся бурными порывами.

Еще в конце 1863 года обычный порядок дел был возмущен обстоятельством, по-видимому, весьма естественным, — распоряжением о производстве торгов на отдачу лавок в Гостином дворе.

Меновой двор в Оренбурге

в Оренбурге

Надобно заметить, что так называемый Меновой двор — в трех верстах от Оренбурга, и Гостиный двор — в центре самого города, устроены от казны около ста лет тому назад, когда еще не существовало городского общественного управления, и с тех пор состоят они в таможенном ведомстве.

Тот самый порядок раздачи лавок в обоих этих дворах, какой был установлен при их постройке, существует и до сих пор, именно: лавки, по установленной таксе, сдаются тем торговцам, кто их занимал в предшествовавшем году; новому же лицу возможно тогда только получить лавку, когда прежний ее владелец, по какому-нибудь случаю, отказался бы от нее, т.е. весьма редко, или почти никогда.

Пользуясь таким порядком, некоторые из торгующих в Оренбурге купцов имеют в Гостином дворе по несколько лавок (по 5, 6, двое даже по 14-ти). От этого раздробительная продажа товаров производится только из 10 —12 лавок, а остальные, около 150 лавок, обращены в кладовые. Причем впереди лавок заняты бесплатно огромные пространства шерстью, хлопком, платками, и пр.; даже галерея пред лавками забрана перегородками и занята товарами, так что по ней нет прохода.

Одним оловом обширный каменный двор в Оренбурге составляет de facto собственность нескольких лиц. За тем остальные торговцы красным и другими товарами вынуждены торговать в дрянных шалашах на базаре или в частных домах.

Понятно, что отмена такого порядка, давно уже устаревшего, крайне стесняющего в настоящее время торговлю внешнюю и внутреннюю и сильно поддерживающего монополию — в ущерб потребителям, была бы благотворна во всех отношениях. Но отменить существующее и узаконенное, как бы оно ни было вредно, нельзя без разрешения власти законодательной. А потому, при всем сочувствии к распоряжению местного таможенного управления, нельзя похвалить его за поспешность исполнения.

Как всякое ненормальное действие, такая поспешность имела последствие противоположное, т.е. что указанная мера, при всей ее рациональности и очевидной пользе для развития торговли, быть может, надолго еще останется без исполнения.

Торговцы, лично заинтересованные существующим порядком, чтобы продлить его на неопределенное время, явясь непрошенными адвокатами будто бы от всех оренбургских купцов, возбудили вопрос о покупке Гостиного двора купеческим обществом. Благо же в то время шли переговоры о продаже нижегородского Гостиного двора и можно было сослаться на пример, хотя обстоятельства оренбургские настолько схожи с нижегородскими, насколько Азия похожа на Европу. Дело попало к дельцу много говорящему, но ничего не делающему, и надолго еще не выйти ему на свет Божий из тьмы кромешной.

Вообще прошлый год как-то особенно замечателен невзгодами для оренбургских монополистов среднеазиатской торговли. Прежде бывало дела шли безмятежно и не тревожили никакие страхи, никакие опасения, чтобы установившийся многими десятками лет порядок мог измениться даже в отдаленном будущем. Правда, частенько в периодических изданиях появлялись возмущавшие этот порядок заявления о том, что баланс нашей торговли с среднеазиатцами невыгоден именно потому, что эта торговля, насильно привлекаемая к Оренбургу существованием там таможенных учреждений, не может освободиться от монополии, пока не изменятся существующие порядки.

Появлялись даже обширные проекты, писанные и печатные, домогавшиеся иных порядков по среднеазиатской торговле, с целью привлечения к ней новых капиталов и более предприимчивых деятелей. Но все это были холостые выстрелы, не сдвинувшие ни на один шаг обычного течения дел.

Замечательно, что в литературных заявлениях и вообще в публичных прениях, на сторону предлагаемых новых порядков становились даже некоторые из торгующих в Оренбурге, которые, при установлении нормального положения наших дел в средней Азии, лишились бы своих монопольных интересов.

Толковали и писали, не стесняясь бранить даже самих себя, а между тем не переставали вести дела таким образом, как будто век не расстаться им и детям их с этим лично для них прибыльным не нормальным положением. А как только дело из литературных и словесных прений, где можно смело либеральничать сколько душе угодно, не боясь нарушения личных интересов, стало переходить в область действительности, то при встрече с нею, не устояли эти quasi прогрессисты, и публично переменив свое знамя, заговорили в защиту старых порядков, уже языком самым консервативным.

Непрощенное посягательство власти сделать Гостиный двор в Оренбурге общим достоянием для торговли, составило лишь начало невзгод для оренбургских монополистов среднеазиатской торговли; хотя такое смелое посягательство и достаточно парализовано, но чувство самосохранения заставило опасаться возобновления этого неприятного вопроса. Пришлось подумать о приобретении собственных мест для склада громоздких товаров. Кстати же в это время, за упразднением в Оренбурге крепости, пустопорожние прежде места между городом и слободками объявлены селитебными и пущены в продажу.

Примечание «Бердской слободы»: Селитебная территория — земли, предназначенные для строительства жилых и общественных зданий, дорог, улиц, площадей в пределах городов и поселков городского типа.

Быстро скуплено таких мест на сумму около 80 тыс. руб. На застройку их домами и складочными амбарами, вероятно, в десять раз более затрачено капитала. Но в это самое время, как снег на голову, пала другая невзгода — занятие Туркестанской области и соединение на реке Сыре пограничных линий оренбургской и сибирской.

К перенесению таможенной черты на границу государства уже не оказывается более препятствий. Сближение территорий Западной Сибири и Оренбургской, указывает возможность и настоятельную потребность установить между ними однообразие во всех отношениях, в особенности в порядке торговли. Если внутри киргизской степи ведомства Западной Сибири давно уже существуют и быстро развиваются торговые рынки, то едва ли уже долее возможно лишать этого права киргизскую степь Оренбургского ведомства, удерживая здесь торговлю на старой линии.

Наконец, с установлением общности между сказанными двумя территориями, исчезает казавшаяся прежде невозможность проложения удобных путей сообщения в киргизской степи; более удобный для торговли путь из центра Азии — чрез Троицк, вместе с тем, оказывается самым ближайшим к главным русским рынкам. Оренбургским монополистам среднеазиатской торговли, более чем другим, осязательны все эти последствия занятия Туркестанской области; лучше всех они понимают, что для среднеазиатской торговли в Оренбурге, находящемся далеко в стороне от этого пути, уже сосчитаны последние часы.

Понимают они также, что против таких невзгод, вызываемых непреодолимою силою обстоятельств, протестовать менее удобно, чем против распоряжения об отдаче с торгов лавок в Гостином дворе. А в таком случае, мудрено ли, бросив либеральничание, обратиться в ярых консерваторов? Своя рубашка ближе к телу.

В месте с занятием Туркестанской области, потрясшим вековую неприкосновенность оренбургской монополии, совпало еще, как нарочно, тоже совершенно непрошенное, ходатайство итальянского правительства, чтобы освобождены были заключенные в Бухаре в тюрьму и приговоренные к смерти трое итальянцев.

Отправились они в Бухару, как известно, для исследования там шелковичного производства и чтобы приобрести для себя надежных шелковичных червей. Были настолько добросовестны, что не отказывались, даже напрашивались, научить самых бухарцев правильной размотке шелку.

Посажены же они в тюрьму и приговорены были к смерти по одной лишь подозрительности бухарского правительства в политической, будто бы, цели приезда их в Бухару. Но можно ли обвинять бухарцев за такую подозрительность и неприязненность к иностранцам, когда почти такими же глазами смотрели и смотрят на сказанных итальянцев русские купцы, торгующие в Оренбурге с бухарцами.

Разница только в том, что оренбургские купцы, подобно бухарцам, не сомневаясь в политической цели приезда итальянцев, боятся конкуренции, и готовы уверять каждого, что дозволение европейцам торговать с Бухарой со стороны Оренбургского края убило бы торговлю русскую. А при таком взгляде и соответственном ему направлении, возможно ли развитие среднеазиатской торговли со стороны сухопутной русской границы, для транзита ее чрез русские пределы; возможно ли и думать о торговом преобладании в Азии, при самых выгодных географических и топографических условиях, сравнительно с условиями отдаленных морских государств?

Как бы то ни было, уступка бухарского правительства первому требованию русской власти и даже готовность, с какой было исполнено такое требование, самым очевидным образом доказали, что с бухарским правительством легче ладить, чем казалось прежде, и что по этому, с рассеянием такого неведения, на будущее время лицам, торгующим ныне в Бухаре и выставляющим себя передовыми деятелями в этом, будто бы, крайне рискованном деле, не так легко будет пускать пыль в глаза и ловить рыбу в мутной воде.

К числу невзгод, преследовавших в прошлом году монопольный характер внешней торговли в Оренбурге, нельзя не отнести еще учреждение общественного банка, с капиталом в и 100 тыс. руб. серебром.

Значительная часть этой суммы, составляющая принадлежность городских благотворительных учреждений, недаром лежала и прежде, раздаваясь в частные руки за проценты. Но таким благодеянием пользовались лишь сами распорядители городским имуществом, друзья их и родные; понятно, что подобного рода произвол, в особенности в Оренбурге, где частный кредит доходит до ужасающих размеров — полтины на рубль, сильно поддерживал монополию капиталистов, подавляя капиталы мелкие.

От составления общественного приговора об учреждении в Оренбурге городского банка до разрешения протекло около трех лет. После разрешения, последовавшего весною прошлого года, едва только к зиме открыты действия банка. Следовательно, благотворные последствия от такого давно ожидаемого учреждения должны войди в будущую хронику, а на долю нашу приходится объяснение причин медленности и возбуждавшихся, но поводу их, толков, тщетных ожиданий, неосуществившихся надежд многих лиц воспользоваться своевременным кредитом, и проч. Но обо всем этом умолчим, придерживаясь правила: не помнит дурного в прошедшем, а лишь желать лучшего в будущем.

Все, что до сих пор сказали мы о торговле в Оренбурге, касается торговли внешней. Читатели, незнакомые с местными условиями Оренбурга, могут спросить: в каком же положении торговля внутренняя и какими сопровождалась она в прошлом году особенностями? Ответ короткий: внутренней торговли нет в Оренбурге; заменяется же она крупным или мелким торгашеством, весьма тяжело отзывающимся на карманах потребителей. — Иначе и быть не может: торговля всякой местности живет, поддерживается и развивается промышленностью и ремеслами; но ни той, ни других нет в Оренбурге.

Местная промышленность не может развиваться, потому что все капиталы и все деятели поглощены торговлею внешнею, и потому все усилия со стороны администрации к развитию внутренней торговли окажутся тщетными, пока внешняя торговля не примет нормального положения.

Лет тридцать тому назад, в видах развития внутренней торговли, были учреждены в Оренбурге ярмарки; но они не осуществились и давно уже забыты. В прошлом году, к которому относится наша хроника, попытка возобновить ярмарки также оказалась неудачною; в оба назначенные сроки не приехал ни один торговец.

Кажется, сами учредители сомневались в осуществлении ярмарок, не приготовив никакого помещения для товаров, и дали только случай подшучивать над неудачным учреждением их или возобновлением.

Развитие мелкого торгашества, в ущерб ремеслам, зависит от особенного склада оренбургского населения. В этом отношении требуется развитие образования и особенные усилия к иному, более благотворному направлению народного труда, о чем объяснено нами в начале статьи. Затем при настоящем порядке вещей, кроме обыкновенных на дороговизну жизни жалоб, сделавшихся от непрестанного их повторения скучными до приторности, оренбургская хроника в этом отношении не может представлять ничего любопытного до тех пор, пока не изменятся существующие условия.

Гораздо более любопытен самый вопрос о последствиях изменения этих условий, сильно интересующий оренбургскую мыслящую публики. — Одни такого убеждения, что когда среднеазиатская торговля, с таможенными учреждениями, или вернее сказать таможенные учреждения со среднеазиатской торговлей перейдут из Оренбурга и, вместе с тем, сократятся учреждения воинские, перейдут также в надлежащие места учреждения башкирское и областное для киргизов, то дойдет до ничтожества.

Сторонники такого мнения в его основание приводят неблагоприятную местность Оренбурга, избранную в прежнее время с целью исключительно стратегическою. Другие, напротив, уверены, что весьма много выиграет с отвлечением от него насильно привитой внешней торговли и с преобладанием гражданской администрации на место воинских учреждений. В этом отношении рассчитывают на содействие ожидаемых губернских в Оренбурге учреждений.

Какое из этих двух мнений окажется более верным — решит лишь одно время. Со своей стороны склоняемся на сторону последнего, принимая в соображение, что Оренбург, с окружающими его местностями, имеет множество богатейших, почти еще нетронутых источников к развитию промышленности, а следовательно и внутренней торговли до огромных размеров.

Если дождемся, а что дождемся и весьма скоро — в этом уверены, восточной железной дороги, по направлению к Амуру, необходимой Государству для торгового и политического преобладания в Азии, то прямой и самый удобный для нее путь от Рязани, чрез Пензу, Хвалынск, Илецкие соляные копи, Карагайтургайские серебряно-свинцовые и каменно-угольные прииски, и за тем вдоль всей северо-западной границы Китая, не минет и Оренбурга.

Если при запоздавшем объявлении о внутреннем лотерейном займе, посланы были из Оренбурга телеграммы знакомым торговым домам в столицах взять свидетельств более чем на миллион рублей, то сколько же можно ожидать миллионов при подобном займе собственно для части железной дороги, так осязательно необходимой для среднеазиатской торговли, и при том миллионов большею частью в звонкой монете?

Но пока осуществится заветная идея о восточной железной дороге, в настоящее время переименование Оренбурга в губернский город несомненно поддержало бы и возвысило бы его внутреннее значение. Причем нельзя не заметить, что пребывание в нем генерал-губернатора до сих пор, когда губернские учреждения отстоят за 350 верст, скорее стесняет действия гражданской администрации.

С одной стороны — законное невмешательство не в свое дело, и с другой стороны неловкое положение действовать решительно там, где ожидается личное указание и направление главного начальника, понятно, не может иметь удовлетворительных результатов. Совершенно иное в то время, когда губернские учреждения образуются в самом Оренбурге. Совместное пребывание там главного начальника уже не стеснит их распоряжений, а напротив будет содействовать большей солидарности. Как бы то ни было, ожидаемое разделение оренбургской губернии, с обращением Оренбурга в губернский город, как обстоятельство весьма существенное для края и, в особенности, для самого Оренбурга, не может не интересовать здешней публики.

Но тут опять разделяются, впрочем, уже не мнения, а получаемые об этом частные сведения. Одни говорят что в состав новой губернии войдут в полном объеме теперешние уезды оренбургский и верхнеуральский, все поселения оренбургского казачьего войска, а также прилинейные киргизы, и что казаки, удерживая свои военные порядки, подчинятся общему порядку гражданского управления во всех других отношениях, именно: полицейском, судебном, административном и даже хозяйственном.

В таком виде образование новой губернии, изгладив все ненормальные отношения, происходящие ныне от разъединения ведомств и пагубно влияющие на материальный и нравственный быт страны, составило бы огромное для нее благодеяние. При общем сочувствии к такому делу, являются только мнения относительно границ: почему к новой Оренбургской губернии не присоединяются близко прилегающие к ней населения Уральского казачьего войска, с самым городом Уральском; за чем в составе ее останется отдаленный уезд Троицкий, вдавшийся в киргизскую степь ведомства Западной Сибири и по всей справедливости долженствующий составить одну из округ области Сибирских киргизов, и проч. Но все такие возражения о границах губернии весьма не важны в том отношении, что присоединение или отделение уездов и округ окажется всегда возможным, без особых затруднений и ломки, только бы эти уезды и округи были организованы на одинаковых началах.

Другие говорят, что новая губерния составится исключительно казачья; что даже единственные возле Оренбурга огороды, снабжающие оренбургских жителей зеленью и овощами, отойдут к губернии Уфимской, и что сами жители Оренбурга и других прилинейных городов, с подгородными своими соседями башкирцами и другими земле и заводовладельцами, подчинятся казачьему начальству; а в таком виде образование новой губернии, странной и по наружной форме и по внутренней организации, не послужило ли бы, как сказано уже один раз в «Биржевых Ведомостях», камнем преткновения в будущем для достижения правительственных целей; не сделалась бы новой китайской стеною для естественного движения на восток колонизации, для развития там промышленности и торговли?

В материальном отношении, кроме установившейся, неблагоприятными обстоятельствами, дороговизны жизненных потребностей, возросшей в прошлом году до огромных размеров (в сложности цены на все потребности вдвое выше московских), по случаю неурожая в ближайших местностях хлеба и трав, составляет существенное неудобство — недостаток воды.

Исключительная, при постройке Оренбурга, цель стратегическая, указала самое неудобное для крепостного населения место на обрывистом берегу Урала, где песок и солончаки, тогда как рядом на Урале, или на берегах тут же впадающей в него реки Сакмары, есть весьма хорошие места. Поэтому весною и летом, когда весь Божий мир, любуясь природою, набирается новых сил, оренбургские жители, при отсутствии всякой растительности, страдают от удушливых жаров и песчаных буранов.

А с чем можно сравнить постоянно тревожное настроение духа, когда каждую минуту боишься, что ничтожная искра, при недостатке воды, может мгновенно охватить сплошную массу готовых воспламениться от одного солнечного жара тесных, большею частью деревянных построек города!

При таких обстоятельствах, устройство в прошлом году водопровода, для постоянного снабжения города водою, составляет истинное благодеяние. Говорим постоянного снабжения водою потому, что еще с 1837 года существовал в Оренбурге водопровод для снабжения города водою в летнее время.

Деревянный водопровод, найденный во время ремонта теплосетей.

Деревянный водопровод, найденный во время ремонта теплосетей.

Недостатки прежнего водопровода заключались в том, что машины с паровыми котлами были установлены на берегу Урала так низко, что в полую воду понимались водой, отчего весною не действовал. Главное же то, что в течение лета и осени водопровод действовал только по 6-ти часов в день, потому что резервуар вмещал воды около тысячи ведер, и потому потребность в воде, в особенности при быстро возрастающем населении, далеко не удовлетворялась.

Теперь устроен по всей форме, с огромным теплым резервуаром, непромерзаемыми трубами на протяжении по разным направлениям около 5 верст, с подпорными, спускными и разборными водопроводными кранами на пересечении улице. Замечательно, что все почти устройство, при обязательном, и потому далеко не усердном труде башкир и арестантов крепостной роты, исполнено в течение одного лета. Достигнуть этого можно было только при особенной заботливости и полном самоотвержении строителя — подполковника Савина.

Замечательно еще более то, что такое сооружение находит весьма мало сочувствия в домовладельцах, для пользы коих оно предпринято. Было бы гораздо удобнее, говорят одни, не тратя до 100 000 руб. на переделку всей системы водоснабжения, ограничиться расширением прежнего резервуара и прибавкой труб, на что потребовалось бы не более 15 000 руб.

Проба сделанная зимой, когда земля на поверхности труб промерзла, говорят другие, ни сколько не ручается за то, что водопроводные трубы не потребуют новой спайки и других исправлений, что не станут промерзать зимою, и что поспешность в постройке, принеся результат противоположный, потребует новых затрат.

Зачем строить было водопроводов постоянный, когда зимою город вовсе не нуждается в воде. Наконец все вообще весьма неохотно соглашаются принять содержание от города и ремонтирование водопровода, на что исчислено до 10000 руб. ежегодно. Затем результаты по устройству водопровода составят предмет для будущей хроники.

В духовном отношении также весьма незавидна жизнь в Оренбурге. Начать с того, что ни одной книжной лавки, даже ни одной публичной библиотеки.

Существуют библиотеки частные при штабах корпусном и окружном, при окружном правлении оренбургского казачьего войска, а также при генерал- губернаторской канцелярии специальная, из книг и рукописей, касающихся оренбургского края; но все они доступны далеко не для всех.

В самом клубе благородного собрания выписываются всего две или три газеты и два журнала, вероятно, по отсутствию со стороны членов требования в других изданиях. В последнее время казачья допустила общий абонемент, и увеличивающееся с каждым днем число подписчиков служит осязательным доказательством, насколько в разнохарактерной массе оренбургского населения сильна потребность в публичной библиотеке.

В общественном отношении едва ли отыщется в России другой столь скучный город, как Оренбург. Клуб благородного собрания, с танцами, картами и биллиардом, почти единственное место для развлечения порядочной публики; но и клуб посещается весьма немногими.

Нередко случается, что за неимением четвертой дамы, нельзя сформировать кадриль, и потому танцевальный вечер объявляется несостоявшимся. Даже пульку в преферанс, либо ералаш не всегда удается сформировать.

Оставить такой замечательный факт без объяснения нельзя, чтобы читатели не могли подумать о недостатке так называемой порядочной публики в Оренбурге, где до шести сот офицеров разных оружии и ведомств и до сотни торговых домов, ворочающих сотнями тысяч и даже миллионами. Объяснять же щекотливо в отношении той части публики, которая считает себя лучшего, аристократического, в особенности щекотливо в отношении прекрасного пола из этой части публики, которую один наш знакомый, конечно с полным уважением, называет сливками.

Но мы расскажем примеры, из которых сами читатели, без наших объяснении, догадаются в чем дело. Лет пять тому назад некто П-ов, в обер-офицерском ранге, независимо от клубных танцевальных вечеров, затеял подписку на семейные танцевальные вечера, кажется по рублю с мужчины (дамы бесплатно), и на этих вечерах составлялись по нескольку кадрилей и мазурка до 70 пар.

Посетительницы клуба сначала об этих вечерах, известных под названием п-ских, с аристократической точки зрения — пышных нарядов, отзывались с презрением, а после сами стали просить о дозволении посещать их.

В видах интересов клуба, эти вечера были соединены с клубными танцевальными вечерами, и существование их кончилось, не принеся ни выгоды клубу, ни удовольствия публике.

Подобный пример повторился и в прошлом году, учреждением в залах благородного собрания, независимо от клубных танцевальных вечеров, казачьего клуба, по подписке с каждого семейства за зимний сезон по 5 руб. серебром.

Не отказывалось в приеме и семейств других ведомств, но лишь с условием — являться без всякой роскоши в туалете. И опять оказался тот же результат: на танцевальном вечере благородного собрания редко насчитывали до десяти дам, а в клубе казачьем, на другой день танцуют 60 — 70 пар, да еще как танцуют, до упаду, с искренним удовольствием, душа не нарадуется, глядевши на неподдельную веселость.

Приставши к одной, другой группе людей малознакомых, с которыми не удается встречаться в оренбургских аристократических салонах, находим такой светлый ум, начитанность, опытность в делах, точное знание обстоятельств края, что по неволе удивляешься, каким же образом эти достойные труженики, пробивающиеся самым скудным содержанием, никому неизвестны?

Оренбургский городской театр.

Оренбургский городской театр.

К прошлому году следует также отнести осуществление в Оренбурге постоянных Любительских спектаклей. Бывали и прежде Любительские спектакли, но сформирование каждого спектакля составляло неимоверный труд; требовались месячные приготовления, и потом китайские церемонии взаимных благодарностей и проч.

О достоинстве таких аристократических спектаклей лучше умолчать. А тут, в один сезон, любители, не стесняемые ни китайскими, ни монгольскими церемониями, поставили, в пользу бедных, двадцать спектаклей, в том числе «Русские святки» с хорами и даже несколько сцен из балета «Рыбак и Наяда».

Публика требовала исполнения самого тщательного и возможно лучшей обстановки; любители со своей стороны, желая удовлетворить такому справедливому требованию, смотрели на дело весьма серьезно. За тем в результате, кроме приятного развлечения и материальной выгоды к преуспеянию школ, учрежденных комитетом вспомоществования бедным, — значительное развитие изящного вкуса публики.

Теперь Любительские спектакли формируются и могут формироваться на будущее время без всякого затруднения, если только городское начальство не пожалеет издержек ничтожных, сравнительно с жертвами любителей, на улучшение театрального здания, в настоящее время холодного, тесного, грязного, и во всех отношениях безобразного.

Хроника наша была бы не полна, да и возбудила бы сомнение в правдивости, если бы мы не упомянули ни об одном скандальчике, в которых нет недостатка в наших провинциальных городах, тем более в Оренбурге.

Но так как главнейшие из оренбургских скандалов, в разных Формах, попали уже в свое время на страницы периодических изданий, иные распространены даже по желанию самих скандалировавших, то нам остается упомянуть лишь об одном, не попавшим еще в печать, две дамы в клубе благородного собрания поспорили о месте за карточным столом; спор перешел в брань, в которой принял участие и муж одной из этих дам; когда же старшины клуба попросили ожесточившихся удалиться из собрания, ругань продолжалось и на улице, к соблазну меньших братий.

Оканчивая хронику разных сторон обыденной жизни Оренбурга, встречаем неизбежный вопрос читателей: Что же земские учреждения, как они приняты в Оренбурге? Да просто никто и ничего о них не говорит; большинство, как кажется, не только не читали Положения о земских учреждениях, но даже и не слыхали о нем.

Наверное, можно сказать, что прибавка отделения или стола в генерал-губернаторской канцелярии или в полицейском управлении гораздо больше заняла бы оренбургскую публику, чем ожидаемые земские учреждения, которым вверяется, между прочим, безделица — попечение о развитии местной промышленности и торговли.

В этом отношении в новой оренбургской губернии плоха надежда на будущие земские собрания. Между тем, едва ли в какой либо другой местности Империи, от разумных действий земских собраний, настолько зависят первоначальные интересы государства, как в Оренбургском крае, с его несметными рудными и другими естественными богатствами, коснеющими в полном застое, с его духовными силами, находящимися еще в совершенном младенчестве.

Без неуклонного, на первых порах, направления земских собраний к предлежащему им делу, без ближайшего указания, в форме разумной постановки вопросов, их личных интересов, от которых непосредственно зависят интересы Государства, еще надолго останутся и коснение и младенчество, а в государственной смете дефицит.

Новой оренбургской администрации предлежит или великая нравственная ответственность за дальнейшее продолжение существующего порядка вещей, или громкая слава — вызвать страну к жизни новой, плодотворной для нее самой и для Государства.

Источник: «Хроника Оренбурга за 1864», Санкт-Петербург, 1865 год, 34 стр.

© 2019, «Бердская слобода», Лукьянов Сергей

, , , , , , , , , , , , , , , , ,

Уважаемые посетители сайта, уже много лет «Бердская слобода» является некоммерческим проектом, который развивается исключительно на деньги создателей.

Несмотря на то, что сайт некоммерческий, для его развития и поддержания работоспособности необходимы постоянные денежные вливания. Это не только оплата работы технических специалистов, хостинга, дискового пространства, продления доменных имен, но и приобретение некоторых документов, попадающих в нашу коллекцию из архивов и от частных лиц.

Перевести средства на развитие проекта «Бердская слобода» можно воспользовавшись формой, размещенной ниже:

Подписаться
Уведомить о

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x