Освящение Николаевского придела Казанско-Богородицкой церкви

27 сентября (прим. «Бердской слободы»: здесь и далее приведены даты по ст. стилю) 1907 года на страницах “Оренбургских Епархиальных Ведомостей” опубликован репортаж об освящении Николаевского придела Казанско-Богородицкой церкви Бердского поселка, который состоялся 12 августа того же года.

Старый храм Казанской иконы Божией Матери в Бердах. Снимок сделан в период: конец 40-х — начало 50-х годов XX века.

Сравнительно давно в Бердском поселке существует каменная, первоначально малая, церковь во имя Казанской иконы Божией Матери. Освящена она в 1824 году. На главном престоле ее хранятся, как поучительные памятники благочестия предков, молебное евангелие 1752 г. в сребро-позлащенном окладе, большое евангелие в таком же окладе 1803 г., сребропозлащенная дарохранительница и дароносица чеканки 1823 года.

Примечание «Бердской слободы»: старая (дореволюционная) орфография приведена к современному виду.

В ризнице ее, в числе трех серебряных сосудов с приборами, одни относятся к тому же 1823 году. В среднем иконостасе и отдельных благолепных киотах последнего времени заключается несколько икон от начала прошлого столетия и из них особенно чтимая аналойная храмовая икона в сребропозлащенной чеканке старого времени и список Табынской иконы в серебряной позлащенной ризе. Все эти священные предметы старины перечислены в описи, писанной на синей плотной бумаге. Других более древних и чем-либо замечательных памятников старины не сохранилось при церкви.

Летопись церкви, веденная только с 1865 г. и прекращенная в 1879 году, крайне скудна со своими шаблонно-приказными сведениями и, не отмечая сколько-нибудь замечательных случаев из жизни прихода, начинается каждый год сообщениями о разлитии реки Сакмары, имеющей, правда, важное значение в жизни местных казаков. Но народное предание, подтверждаемое архивами присутственных мест, говорит о более глубокой давности Бердского поселка.

На той же площади, окруженной Сакмарой и глубокими луговыми низменностями с крутыми откосами, где ныне раскинулся поселок, в 1743 году стояла уже малая Бердская крепость с сотней казаков, обнесенная оплотом и рогатками, с батареями и пушками по углам. Крепость эта перенесена с того места, где потом построен Оренбург. При крепости была деревянная часовня, обращенная в 1744 году в церковь Рождества Богородицы с приделом арх. Михаила. Ничтожная твердыня не могла устоять против натиска Пугачева, который в 1773 году при набегах на Оренбург имел здесь свою главную квартиру. Место квартиры самозванца и теперь с точностью указывают на северо-восточной окраине площади, пред широко раскинувшейся низменностью. Немало, конечно, было здесь зверских расправ. Быть может, и престол церкви Бердской подвергался такому же крайне невежественному и грубо-кощунственному попранию, как и престол Георгиевского Оренбургского собора, на который сел Пугачев с заявлением: «Давненько я не сидел на престоле». Но церковь эта пережила тяжелую годину, и не стало ее только после пожара 1793 года.

После того построена в 1824 году каменная церковь однопрестольная и крайне тесная. С ростом населения сознавалась необходимость в ее расширении, и в 1885 году за одно лето энергией священника о. Александра Калининского и прихожан храм был расширен во все стороны с устройством двух приделов — южного в честь арх. Михаила и северного в честь св. Николая. Священные принадлежности правого придела были приобретены на пожертвования чиновника Матвея Степ. Лобова, и придел этот был освящен благочинным протоиереем А. К. Шильновым.

В 1900 году местным казаком Иваном Егоровым Долининым завещано было 500 рублей «на приобретение необходимых вещей для освящения престола во имя святителя Николая».

Чрезвычайно быстрая и успешная постройка трехпридельного храма с росписью по всем сводам, с прибавлением двух иконостасов и ценной утвари, с устройством отдельных, довольно изящных, киотов, и эти значительные пожертвования на освящение приделов свидетельствуют о недавнем усердии жителей к храму Божию, их единодушии в заботе о своей церкви и экономической состоятельности.

Не то, однако, наблюдается за последние годы. Те же экономические условия, при которых жили в довольстве и не забывали Божие воздавать Богови, оказывают теперь свое неблагоприятное влияние на религиозно-нравственную жизнь прихожан.

Хороший ежедневный заработок по выгрузке леса для мужчин и по доставке его в город, упорная работа на огородах всего женского населения, начиная с 6 — 7 летних девочек и ежедневная доставка огородных продуктов и молока в город, увлекли Бердское население до забвения праздничного дня «еже святити его», отучили от участия в праздничном богослужении, отвлекли от восприятия за службами Божиими того христианского настроения, какого не дает житейская сутолка; а шумная пристань со всяким сбродным людом и городские базары с их трактирными сценами неотразимо оказывают свое разрушительное действие и заглушают собою высшие потребности души. Оттого к праздничной службе не идут мужчины и тогда, когда сидят праздною толпою в нескольких шагах от церкви у поселкового правления, а женщины во время службы поднимают в церкви шум из-за свечей и поминальников, как привыкли на базаре, не ведая святости места и не давая себе отчета, зачем пришли. Вблизи храма не стесняются петь «матаньи» и ругаться скверными словами, и это признается настолько обычным, что поселковое правление не принимает решительных мер к прекращению бесчинства.

С постоянным достаточным заработком, под влиянием базара, чрезвычайно развито пьянство. При страсти к торговле и для удовлетворения многочисленных потребителей — расплодилось множество шинков. С наступлением осени, когда упорные работы оканчиваются, а выручки от продуктов получаются обильные, пьянство усиливается, и с наступлением сумерек до глубокой полночи поднимается по улицам страшный визг пьяных баб, напоминающих своим пением иступленные выкрикивания так называемых кликуш.

Увещания и обличения пастыря встречаются со стороны прихожан грубыми протестами, доходящими до составления преднамеренно оскорбительных приговоров.

При таком помрачении в духовной жизни прихожан и их холодности к храму тем нужнее привлечь их внимание к благолепию службы Божией, тем отраднее то духовное торжество, какого не видели местные обыватели за все время существования поселка.

12 августа (прим. Б.С. 1907 года) Его Преосвященством, Преосвященнейшим Епископом Иоакимом, в сослужении ректора Семинарии протоиерея Ф.А. Дмитровского, Епархиального наблюдателя прот. М. М. Немечека, ключаря собора о. И.М. Чернавского и местного протоиерея, в присутствии и. д. наказного атамана ген.-майора М.И. Гончаренко, атамана 1-го отдела ген-майора Епанешникова и других высших лиц казачьего управления, при значительном стечении народа, торжественно был освящен левый придел в честь свят. Николая и совершена была архиерейским служением первая литургия на новоосвященном престоле.

В 8 ½ часов утра, согласно заранее сделанному распоряжению, Его Преосвященство прибыл в храм и был встречен «со славою», причем местный протоиерей приветствовал Владыку следующими словами:

Ваше Преосвященство,

Преосвященнейший Владыко,

Милостивый Отец и Архипастырь!

Позвольте в немногих, но сердечных словах высказать то, что выливается из глубины моей души в эти торжественные минуты.

Живо припоминается мне шестилетний крестьянский мальчик на далекой сибирской окраине обширной епархии Вашей. Мальчик этот услышал, что в селе ожидается Архиерей и в первый раз наблюдал то трепетно-радостное и благоговейно-молитвенное оживление, каким сопровождалось это необычайное ожидание, ту поспешность, с какой его семейные, как и все село, собирались к встрече редкого, незнакомого ему гостя.

«Что это значит»? думал он. «Кто это—Архиерей? Зачем собираются все его встречать?» нетерпеливо допрашивал он своих родных.

А отец подвел его к иконе святителя Николая и сказал:

«Смотри. Вот такого же гостя мы ждем и, даст Бог, встретим. Он такой же Святитель Христов, как Николай Угодник».

Пристально вперился глазами ребенок в образ святителя в серебряном облачении с золотою шапкой и сиянием и благоговейный трепет охватил его душу. Он отожествил в своем представлении, а затем и в сердце образ ожидаемого Архиерея с образом св. Николая, пред которым он уже умел молиться. Наступил поздний вечерний час. Ребенок не предается естественной дремоте. Он полон, как и взрослые, благоговейного желания увидеть Архиерея. Только чувства его, вероятно, более глубоки и чисты.

Раздается вдали могучий звон большого колокола. Среди стремительной многолюдной толпы ребенка несут на руках и протискиваются с ним к солее. Здесь при пасхальном блеске огней он увидел трех знакомых ему местных священников. Они склонялись к благословляющей руке высокого, убеленного сединою, старца. В этом старце он увидел, как угодника Божия, епархиального Епископа[1]. Он чувствовал, как набожно крестится его отец, державший его на руке. Он видел, как тысячная толпа крестилась, принимая осенение Владыки, а на клиросе что-то пели так хорошо незнакомые певчие, и как гром гремел какой-то диакон. Общее могучее благоговейное чувство переполнило его душу…

Прошли года. Ребенку этому суждено было поступить в светскую среднюю школу. Здесь для него было великим счастьем в праздники спешить в кафедральный собор к встрече Архиерея и смотреть на него, как на святителя Христова. Детские представления не оказались иллюзией. В школе он узнал потом, что Епископ есть равноправный, а потому и равночестный преемник Апостолов; что он имеет туже полноту благоданных даров, какую излил Господь на Апостолов; что благовейные чувства, какие он испытывал, и молитвенно-торжественные встречи Архиерея в храме вызываются по достоинству, равноапостольной личностью Святителя.

Первые впечатления от встречи епархиального Епископа решили судьбу ребенка. Его повлекло на служение церкви. Успешно кончил крестьянский мальчик этот среднюю духовною школу. Приводилось ему не раз встречать в храме епархиального Архиерея и каждый раз в душе его воскресали со всею силою впечатления далекого детства; каждый раз трепет благоговейного уважения охватывал его, как в те давно прошедшие годы.

Прошло теперь после первого впечатления сорок два года. Кто бы мог предвидеть, что тому крестьянскому ребенку минувшего времени суждено теперь в дарованном Вашим Преосвященством сане протоиерея встречать Вас Преосвященнейший Владыко, в этом храме в знаменательный день обновления придела в честь святителя Николая?

И снова в надломленной жизнью душе воскресает чистое и самое, кажется, сильное впечатление детства. И снова встреча эта напоминает мне образ святителя Николая. Благодарю Бога за эти чистые минуты духовного восторга. Благодарно и благоговейно преклоняюсь пред Вами, Владыко Святый, как пред равноправным Апостолам святителем Христовым и из глубины сердца говорю:

Буди имя Господне благословенно! Благословенно пришестие твое на освящение сего придельного храма и на наше обновление силою благодатных даров Божиих, какие ты носишь. Благословен еси грядый во имя Господне, равноправный и равпочестный Апостолам святитель Христов.

Преосвященный милостиво благодарил за приветствие, указал несомненные пути Промысла, приведшего крестьянского мальчика к достойному служению церкви и к сугубой чести среди иереев, выразил пожелание и надежду, что тот же руководящий Промысл Божий поможет и в дальнейшем служении в сане протоиерея настоятелю прихода с прежним достоинством совершать свое служение.

Раздались торжественные звуки могучих голосов архиерейского хора:

«От востока солнца до запад хвально – имя Господне. Буди имя Господне благословенно от ныне и до века».

В тоже время четыре люстры храма заблестели множеством огней. Приложившись к св. иконам главного алтаря, при умилительном пении «Достойно есть», Владыка взошел на кафедру. Хор запел глубоко трогательные слова, положенные при облачении «да возрадуется душа твоя о Господе, облече бо тя в ризу спасения», в крайне выразительной композиции Львова (№1).

Особенно удачно исполнены заключительные, льющиеся в душу аккорды, когда на слове «душа» дискант вместо преобладающего mi bemol берет чистое mi, а на слове «твоя» получается внушительное логическое ударение.

По облачении во все святительские белые одежды и белый хитон в предшествии сослужащих протоиереев, Владыка вошел в алтарь и начал чин освящения укреплением престольной доски и омовением престола. Пение псалмов, Выражающих глубокие чувства любви к дому Божию, смирения и недостоинства пред величием Божиим, чередовались с чтением молитв.

Мысль и чувства переносились к той глубокой давности, когда освящался первый храм Божий и Соломон коленопреклоненно читал молитву, а Бог внимать ему. Глубоко верилось, что внемлет Господь и молитве Своего святителя.

Заблистал престол белым парчовым облачением—символом чистоты, святости и радости духовной. От благовонного кадила, как от жертвенного огня при престоле небесном, рукою Святителя зажжена первая свеча и водружена высоко на новом изящном седмисвечнике. Загорелись свечи в руках предстоящих, и при красном звоне торжественно-плавно вышел крестный ход, заключаемый Архиереем со св. мощами на главе. В перерывах могучего звона во все, во время шествия вокруг храма, слышались умилительные слова:

«святии мученицы… молитеся ко Господу спастися душам нашим!».. «Утверждение на Тя надеющихся, утверди, Господи, церковь, юже стяжал еси честною Твоею кровию».

Пред завешанными западными дверями храма священное шествие остановилось. Владыка, согласно глубоко-поучительному чинопоследованию, громко возглашал:

«Возьмите врата князи ваша… и внидет Царь славы!»

А внутри храма, как лик ангелов с неба при вознесении Господнем (по толкованию св. Симеона Солунского), хор детских голосов двухкратно отвечал недоуменным вопросом: «кто есть сей Царь славы?»

Наконец, после возгласа Архиерея: «Господь сил Той есть Царь славы», св мощи в предшествии крестного хода вносятся в храм и полагаются на новом престоле, а хор, как сонм всей торжествующей церкви небесной, гремит и неоднократно повторяет, встречая Господа славы: «Господь сил Той есть Царь славы!».

В наше время, когда многие на православной Руси забыли Царя небесного, дающего ему же хощеть царства земные, когда многие не постыдятся с иронией Пилата спросить: кто есть Царь славы? — Этот могучий и определенный ответ особенной сильно напоминает о Едином для всех Царе славы, изволившем рукотворенные храмы принимать в жилище Себе для утешения нашего в обязательном общении с Ним… И хотелось бы верующему сердцу, чтобы хор бесчисленное множество раз повторял: «Господь силе, Господь силе той есть Царь главы!»

Придельный храм освящен. Царь славы таинственно приосеняет еще новый престол среди бесчисленного множества престолов, устроенных в православном мире любовью к Нему. Умилительное священнодействие закончено вложением св. мощей с помазанием св. миром в антиминс. Вложены св. мощи и под престол в серебряном ковчежце в ящике креста, при многократном, громком возношении хвалы Богу, тако устроившему. И долго, быть может, десятки и сотни лет в новом алтаре будет приноситься жертва хваления, умилостивительная жертва о живых и умерших. Быть может, какой иерей в благочестивом попечении о чистоте этого алтаря откроет крест под его престолом, прочитает имена и помянет тех, чьим священнодействием и молитвами во главе с их Епископом был освящен этот престол.

Первая литургия, под неотразимым впечатлением чина освящения, совершалась особенно благоговейно и торжественно. Первому перенесению Св. Даров для освящения на новый престол вполне соответствовало исполнение лучшей по торжественности херувимской Бортнянского, где в медленных, плавным и тихих кадансах чуткому слуху слышатся шаги ангелов. Пение «Тебе поем» музыки Ламакина также казалось соответствующим душевному настроению священнодействующего Святителя и молящихся и усиливало торжественно-молитвенные чувства.

По благословению и указанию Владыки, настоятелем прихода предложено слово – импровизация на текст рядового евангелия:

«Корабль бе посреде моря, влаяся волнами: бе бо противен ветер».

Кратко (за продолжительностью службы) говорилось о современных волнениях на Руси православной, о противных ветрах в учениях современных мыслителей, в вожделениях левых партий и действиях террористов революционеров; доказывалось, что эта буря не погубит тех, кто крепко держится св. церкви в своих верованиях и жизни и что не может погибнуть государство, пока оно по законам и жизни связано с истинной церковью Христовою. Речь закончена перифразом слов св. Златоуста:

«Пребывай в церквей не предан будеши… упование твое церковь и спасение твое церковь… Борима есть, но не одолевается».

По окончании священного торжества Преосвященный Владыка и высокопоставленные лица почтили своим снисходительным вниманием настоятеля прихода, в квартире которого был предложен чай и скромная трапеза. Посещена была школа, где казаки принимали Архипастырское благословление и поздравление с торжеством от своих высших начальников; а милостивый не по титулу только, но по своей сердечности Архипастырь, несмотря на свое недомоганье, посетил квартиру псаломщика и церковного старосты и всех надолго обрадовал и согрел своей любовью.

Прот. М. X.

[1] Митрофана

Источник: “Освящение придела при Казанско-Богородицкой церкви Бердского поселка”, Оренбургские епархиальные ведомости №39, 27 сентября 1907, С. 533-541.