5 октября 1773 года крестьянская армия Емельяна Пугачева окружила Оренбург. Полгода войско казака-бунтаря, выдававшего себя за чудесно спасшегося мужа императрицы Екатерины – Петра III, пыталось взять город, столицу огромной губернии. Хорошо известен факт, что повстанцы пытались уморить голодом верных императрице защитников крепости. Но легенда гласит, что Пугачев в буквальном смысле засыпал оренбуржцев деньгами – правда, без особого успеха.
Оренбургский губернатор Рейнсдорп, возглавлявший край в то время, когда шла крестъянская война, по мнению современников, отличался напыщенной самоувереностъю и глупостью. Проигнорировав слухи о мятежниках, он не предпринял никаких шагов к укреплению обороны Оренбурга, и тем самым едва не погубил его. К моменту, когда Пугачев замкнул кольцо вокруг города, гарнизон его защитников составлял 3700 человек, из которых только половина были обученные солдаты. В то же время войско Емельяна Пугачева насчитывало 25 тысяч человек – из кольца осады даже мышь проскользнуть не могла.
Характерной особенностью восстания был тот факт, что повстанцы не испытывали проблем с боеприпасами и артиллерией, а также наличными деньгами. Оренбуржье всегда было военным краем, арсеналов и крепостей тут было множество. В них же хранились и казенные деньги, которые собирали в виде «подорожных» с купцов и «прочего люда». Казаки и солдаты действительно верили, что Пугачев – их император, и массово переходили на его сторону вместе со всем вооружением.
Все это позволяло наступающим почти круглосуточно бомбардировать Оренбург из пушек и мортир, наводя ужас на местное население. К январю 1774 года в городе практически не осталось ни одной целой крыши, а людей убивало падающими ядрами даже во время обедов.
Однако ядер и бомб вскоре стало не хватать, и пушкари заряжали орудия подходящими по размеру камнями. В ход пошли и медные деньги – «катькины пятаки», как называл их сам Пугачев из-за герба Екатерины II, выбитого на аверсе.
В орудие калибра 34 мм входило до десятка таких монет. Отчеканенные из медного сплава, они были довольно тяжелыми – около 60 грамм весом. Естъ свидетельства, что при удачном выстреле такая «денежка» пробивала стальную кирасу всадника на расстоянии 200 метров.
Впрочем, даже если медный пятак и не мог продырявить стальную пластину на груди или спине карасира, энергия удара была сокрушающей. Всадника выбрасывало из седла, и в лучшем случае он оказывался с парой переломанных ребер.
Примечание “Бердской слободы”: Р.В. Овчинников в статье «Встреча в Оренбурге» (Рифей: уральский литературно-краеведческий сборник. – Челябинск: Южно-Уральское кн. изд-во, 1981. – С. 12-16.) писал:
Использовались ли пугачевскими артиллеристами медные пятаки вместо картечи? Прямых свидетельств об этом ни в документах, ни в мемуарах не найдено. Известно лишь, что повстанцы временами испытывали острый недостаток в картечной «начинке» для оснащения ядер, гранат и бомб. Тот же Рычков, освещая события 2—3 ноября, привел в своей «Летописи» показание пленного пугачевца о том, что, истратив в боях множество снарядов, они вынуждены были искать замену им, «а потому и заготовили… три телеги чугунного черепья, употреби на то имевшиеся у них и увезенные с Менового двора котлы». Вполне вероятно, что для пробы могли использоваться в тех же целях и медные пятаки; каждый из них имел изрядный вес и обладал большой убойной силой.
Пальба «катькиными пятаками» приносила и психологический эффект, причем двойной. Во-первых, летящая в воздухе монета издавала устрашающий вой. А во-вторых, когда оренбуржцы видели, с какой расточительностью «пуляет» в них деньгами бунтовщик, они начинали сомневаться: а вдруг это и в самом деле чудом избежавший смерти император? Откуда бы у простого казака-босяка Емельки Пугачева такие деньжищи?
Кстати, пять екатерининских копеек были действительно солидным платежным средством. На такую монету можно было купить 6 буханок черного хлеба или пуд ржаной муки. То естъ, в переводе на ньшешние цены, пятак равен примерно 150 нашим рублям. А один выстрел из пушки обходился лже-императору в 1500 рублей!
Впрочем, в самом осажденном Оренбурге денежному дождю едва ли приходилось радоваться. Из-за нерасторопности Рейнсдорпа, который не создал запасов продовольствия в городе, цены на продукты выросли неимоверно. Цена пуда плохой муки доходила до двух рублей – немыслимые по тем временам цены!
Ведь неплохого коня, например, до начала осады можно было купить за пять рублей, бычка за три.
Источник: «Легенды губернии. К 270-ти летию Оренбуржья» / ред. коллегия А. Севостьянов, А. Цепилов, А. Жураковская, [и др.]. — Оренбург : «АиФ в Оренбурге», 2014, стр. 66.
Похожие темы:
