Воспоминания современников о посещении Оренбурга и Бердинской станицы Пушкиным

Насилу доехал (до Оренбурга) – дорога прескучная, погода холодная, завтра еду к яицким казакам, пробуду у них дня три – и отправлюсь в деревню через Саратов и Пензу. Мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы прямо к тебе, ни строчки не написав. Да нельзя, мой ангел, – взялся за гуж, не говори, что недюж; то есть уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой. А уж чувствую, что дурь на меня находит, я и в коляске сочиняю: что же будет в постеле? Одно меня сокрушает: человек мой. Вообрази себе тон московского канцеляриста, глуп, говорлив, через день пьян, ест мои холодные дорожные рябчики, пьет мою мадеру, портит мои и по станциям называет меня то графом, то генералом. Бесит меня, да и только. Свет-то мой Ипполит! Кстати о хамовом племени; как ты ладишь своим домом? боюсь, людей у тебя мало; не наймешь ли ты кого? На женщин надеюсь, но с мужчинами как тебе ладить. Все это меня беспокоит – я мнителен, как отец мой.

ПУШКИН – Н. Н. ПУШКИНОЙ, 19 сент. 1833 г., из Оренбурга.

*В один из субботних вечеров, когда небольшая семья моего директора Артюхова (директора неплюевского оренбургского кадетского корпуса) усаживались за чайный стол, на дворе послышался скрип подрезов дорожног¤ экипажа1.

– Генерал изволил приехать! – прокричал вошедший со двора мальчик, одетый в черкеску из верблюжьего сукна.

Дверь отворилась,, и на пороге показался довольно полный господин в дорожной шубе и укутанный шарфом. Тотчас подбежали его раздевать.

– Какой-то вихрь, а не мальчишка прокричал мне: “дома барин”.

– Дома, дома, – подхватил хозяин, – и просит дорогого гостя в кабинет. – Здравствуй, здравствуй!

– Здравствуй, трегубый (у хозяина с детства верхняя губа делилась надвое). – Только дайте ему, – проговорил “генерал”, указывая на своего человека, – прежде распеленать своего младенца. А то мои бакенбард‚ останутся на шарфе.

При входе в залу опять посыпались приветы. Гость спросил умыться, но хозяин тотчас же предложил Ал. Серг-чу в баню, а потом чай.

– Согласен, если только недалеко баня; мне надоела езда, – отвечал, потирая руки, гость.

– Так, значит, идем; двадцать шагов по коридору – и мы будем в теплушке. Распорядись-ка, – сказал мне К. Д. (Артюхов), – чтобы там найти нам людей и свечи.

Захватив кучера и мальчика, которые внесли из саней вещи, я велел зажечь лампу, а сам поторопился сбросить с себя курточку и сапоги, чтобы не быть отосланным в комнату, так как я был уже в казенной бане.

За хозяином вошел гость. Кучер и мальчик проворно принялись за раздевание их.

– Да как, брат К. Д., у тебя славно здесь! Даже андреем пахнет (ambree), – заметил Александр Сергеевич с улыбкою, почесываясь и поглядывая рассеянно по сторонам: – очень порядочно, здесь скорее гостиная, нежели баня.

Хозяин, как человек очень полный, кряхтел и, видимо, радовался первому впечатлению гостя.

– Очень рад, старый товарищ, что могу служить; да спасибо, что ты не сбился с дороги и не мимо меня проехал. А не раз, я думаю, плутал по этим дорогам. В наших местах теперь дорога ведь страшная, а?

– Да, я бросил возок и купил сани.

	А дорога ваша - сад для глаз,
	Повсюду лес, канавы,
	Работы было много, много славы,
	Да жаль, проезду нет подчас.
	От деревьев, на часах стоящих,
	Проезжим мало барыша.
	Дорога, скажут, хороша,
	Но я скажу: для проходящих! 2

От этой правды, так верно и скоро выраженной им в стихах, все как бы остолбенели. Хозяин рассмеялся, подал мне карандаш и велел записать на стене. А. С. поправил мои знаки, и на другой день стихи были вделаны в раму под стекло.

Пока Ал. С-ч декламировал, он стоял перед трюмо, правою рукою расправляя кудрявые волосы, а левою прикрываясь, так как был совершенно раздет. На это заметил, смеясь:

– А видел ли ты, Ал. С-ч, свое сейчас сходство с Венерой Медицейской?

Последний взглянул в зеркало, как бы для поверки сходства, и отвечал:

– Да, правда твоя. Только ты должен вообразить ее степенство, когда она была во второй половине своего интересного положения.

1 был в Оренбурге 18 – 20 сент. 1833 г., но ни один из этих дней на субботу не приходится. М. Л. Юдин. (Труды Оренб. Учен. Арх. Ком., вып. VI, с. 209). Снега в то время еще не было и ездили на колесах.

2Стихотворение кн. П. А. Вяземского “Станция” (1828 г.):

	Дороги наши, сад для глаз,
	Деревья, с дерном вал, канавы;
	Работы много, много славы,
	Да жаль: проезда нет подчас.
	С деревьев, на часах стоящих,
	Проезжим мало барыша,
	Дорога, скажешь, хорошД -
	И вспомнишь стих: для проходящих!

Н. П. ИВАНОВ. Хивинская экспедиция 1839 – 1840 гг. Рассказы. СПб., 1873, стр. 20 – 22.

В Оренбурге Пушкину захотелось сходить в баню. Я свел его в прекрасную баню к инженер-капитану Артюхову, добрейшему, умному, веселому и чрезвычайно забавному собеседнику. В предбаннике расписаны были картин охоты, любимой забавы хозяина. тешился этими картинами, когда веселый хозяин, круглолицый, голубоглазый, в золотых кудрях, вошел, упрашивая Пушкина ради первого знакомства откушать пива или меду. Пушкин старался быть крайне любезным со своим хозяином и, глядя на расписной предбанник, завел речь об охоте. “Вы охотитесь, стреляете?” – “Как же-с, понемножку занимаемся и этим; не одному долгоносому довелось успокоиться в нашей сумке”. – “Что же вы стреляете, уток?” – “Уто-ок-с?” – спросил тот, вытянувшись и бросив какой-то сострадательный взгляд. – “Что же? разве вы уток не стреляете?” – “Помилуйте-с, кто будет стрелять эту падаль! Это какая-то гадкая старуха, валяется в грязи – ударишь ее по загривку, она свалится боком, как топор с полки, бьется, валяется в грязи, кувыркается… тьфу!” – “Так что же вы стреляете?” – “Нет-с, не уток. Вот как выйдешь в чистую рощицу, как запустишь своего Фингала, – а он нюх-нюх направо – нюх налево, – и стойку: вытянулся, как на пружине, – одеревенел, окаменел! Пиль, Фингал! Как свечка загорелся, столбом взвился”… – “Кто, кто?” – перебил Пушкин с величайшим вниманием и участием. – “Кто-с? разумеется кто: слука, вальдшнеп. Тут царап его по сарафану… А он (продолжал Артюхов, раскинув руки врозь, как на кресте), – а он только раскинет крылья, головку набок – замрет на воздухе, умирая, как Брут!”

расхохотался и, прислав ему через год на память “Истор. Пугач. бунта”, написал:

“Тому офицеру, который сравнивает вальдшнепа с Валенштейном”

В. И. ДАЛЬ. Из неизданных материалов для биографии Пушкина. Рус. Стар., 1907. т. 131, стр. 165.

Примечание “Бердской слободы”: автор неправильно указал источник. Текст  “Рус. Стар., 1907. т. 131, стр. 165”, следует читать, как “Рус. Стар., 1907. т. 132, стр. 66”.

(В Оренбурге остановился в доме оренбургского военного губернатора В. А. Перовского). в то время квартировал в доме мурзы полковника Тимашева, на Губернской, что ныне Николаевская улица (главная в городе), как раз против Благовещенской (теперь Вознесенской) церкви.

П. Л. ЮДИН. Рус. Арх., 1899, II, 138.

По показанию старожилов, В. А. квартировал в доме полк. Тимашева, находившемся на Николаевской ул. в 1 части, в 5 квартале, против алтаря церкви Вознесения Христова, между соседними домами Пеньков™ и Козина. Дом этот, сохранившийся и доселе (1900 г.), – двухэтажный с мезонином; нижний этаж его каменный, а верхний и мезонин – деревянные… В настоящее время дом принадлежит мещанину Ив. Вас. Ладыгину.

М. Л. ЮДИН. Труды Оренб. Учен. Арх. Ком., вып. VI, 1900, стр. 219.

Пушкин приехал в Оренбург. Вслед за тем из Нижнего Новгорода от тамошнего губернатора Бутурлина пришла к Перовскому бумага с извещением о путешествии Пушкина, который состоял под надзором полиции. С Перовским Пушкин был на ты и приехал прямо к нему; но в доме генерал-губернатора поэту было не совсем ловко, и он перешел к Далю; обедать они ходили вместе к Перовскому.

В. И. ДАЛЬ по записи БАРТЕНЕВА. Рассказы о Пушкине, 21.

С.-Петербургский обер-полицмейстер от 20 сент. уведомил меня, что… был учрежден в столице секретный полицейский надзор за образом жизни и поведением известного поэта, титулярного советника Пушкина, который 14 сентября выбыл в имение его, состоящее в Нижегородской губернии. Известись, что он, Пушкин, намерен был отправиться из здешней в Казанскую и Оренбургскую губернию, я долгом считаю о вышесказанном известить ваше прев-во, покорнейше прося, в случае прибытия его в Оренбургскую губернию, учинить надлежащее распоряжение в учреждении за ним во время его пребывания в оной секретного полицейского надзора за образом жизни и поведением его.

М. П. БУТУРЛИН, нижегородский военный губернатор, в секретном отношении оренб. воен. губернатору В. А. ПЕРОВСКОМУ, 9 окт. 1833 г.

На этой бумаге рукою Перовского сделана следующая пометка: Отвечать, что сие отношение получено через месяц по отбытии г. Пушкина отсюда, а потому, хотя во время кратковременного его в Оренбурге пребывания и не было за ним полицейского надзора, но как он останавливался в моем доме, то я тем лучше могу удостоверить, что поездка его в Оренбургский край не имела другого предмета, кроме нужных ему исторических изысканий.

Рус. Старина, 1833, т. 37, стр. 78.

Дополнительно: Воспоминания Даля о посещении Пушкиным Бердской станицы

Осенью 1833 года приехал в А. С. Пушкин для собирания сведений о пугачевском бунте и пожелал посетить Бердо. По этому случаю Ив. Вас. Гребенщиков (сотник оренбургского казачьего войска, начальник станции Бердо) пригласил меня посмотреть на Пушкина. Я с радостью принял предложение, и мы отправились с вечера, чтобы к утру собрать стариков и старух, помнящих Пугачева. Утром приезжает Пушкин, сам-друг, кажется, если не ошибаюсь, с В. И. Далем… Он среднего роста, смуглый, лицо кругловатое с небольшими бакенбардами, волосы на голове черные, курчавые, недолгие, глаза живые, губы довольно толсты. Одет был в сюртук, плотно застегнутый на все пуговицы; сверху шинель суконная с бархатным воротником и обшлагами, на голове измятая поярковая шляпа. На руках: левой на большом, а правой на указательном пальцах по перстню. Ногти на пальцах длинные лопатками. В фигуре и манерах было что-то чрезвычайно оригинальное.

По входе в комнату Пушкин сел к столу, вынул записную книжку и карандаш и начал расспрашивать стариков и старух, и их рассказы записывал в книжку. Одна старушка, современница Пугачева, много ему рассказывала и спела или проговорила песню, сложенную про Пугачева, которую Пушкин и просил повторить. Наконец, расспросы кончились, он встал, поблагодарил Гребенщикова и стариков, которым раздал несколько серебряных монет, и отправился в Оренбург.

Он суеверным старикам, а особенно старухам, не понравился и произвел на них неприятное впечатление тем, что, вошедши в комнату, не снял шляпы и не перекрестился на иконы и имел большие ногти; за то его прозвали “антихристом”; даже некоторые не хотели принять от него деньги (которые были светленькие и новенькие), называя их антихристовыми и думая, что они фальшивые. Об этом обстоятельстве сообщил мне И. В. Гребенщиков.

Н. А. К.АЙДАЛОВ. Воспоминания. Труды Оренб. Ученой Арх. Комиссии, вып. VI. Оренбург, 1900, стр. 214 – 215.

(Старуха казачка про посещение Пушкина). – “Приезжали господа, и один все меня заставлял рассказывать… Он наградил меня за рассказы; тут же с ним был и приятель наш, полковник Артюхов. Песни я ему пела про Пугачева. Показал он мне патрет: красавица такая написана… – “Вот, – говорит, – она станет твои песни петь”.

ЕВГ. ЗАХ. ВОРОНИНА – Е. Л. ЭНГЕЛЬКЕ, 26 ноября 1833 г., из Оренбурга. Рус. Арх., 1900, II, 660.

M-me Даль рассказывала, как всем дамам хотелось видеть Пушкина, когда он был здесь. Он приезжал не надолго и бывал только у нужных ему по его делу людей или у прежних знакомых. Две ее знакомые барышни узнали от нее, что Пушкин будет вечером у ее мужа, и что они будут вдвоем сидеть в кабинете Даля. Окно этого кабинета было высоко, но у этого окна росло дерево; эти барышни забрались в сад, влезли на это дерево и из ветвей его смотрели на Пушкина, следили за всеми его движениями, как он от души хохотал; но разговора не было слышно, так как рамы были уже двойные.

Е. З. ВОРОНИНА – Е. Л. ЭНГЕЛЬКЕ, 20 ноября 1833 г., из Оренбурга. Рус. Арх., 1902, II, 658.

Источник: В. Вересаев. “Пушкин в жизни”. (Систематический свод подлинных свидетельств современников). Часть III, Издание четвертое, дополненное. Издательское товарищество “НЕДРА”, Москва – 1929, стр. 71-75, 77-79.

, , , , , ,

Уважаемые посетители сайта, уже много лет «Бердская слобода» является некоммерческим проектом, который развивается исключительно на деньги создателей.

Несмотря на то, что сайт некоммерческий, для его развития и поддержания работоспособности необходимы постоянные денежные вливания. Это не только оплата работы технических специалистов, хостинга, дискового пространства, продления доменных имен, но и приобретение некоторых документов, попадающих в нашу коллекцию из архивов и от частных лиц.

Перевести средства на развитие проекта «Бердская слобода» можно воспользовавшись формой, размещенной ниже:

Подписаться
Уведомить о

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x