Известно, что Пугачев, объявивший себя «счастливо спасшимся» императором Петром III, был неграмотен, как и большинство его сподвижников. Свои, так называемые указы, он писал имитировавшими буквы каракулями. Один из таких документов было обнаружен в Бердской слободе в 1774 году, после отступления восставших. Историю этого документа поведал в своем “Живом журнале”.
Фрагмент иллюстрации А. Бенуа к повести “Капитанская дочка”.
У «чудом спасшегося» «государя Петра Федоровича» порядки были простые. Даром, что, как потом оказалось, родом он был из нашенских – из казаков.
Только вот народ за его простоту сильно сумлевался: царь, говорили, не настоящий. Грамоте, видать, не разумеет, указы сам не пишет. Какой же это император Петр Федорович?! Тот из немецких краев будет. И по-нашему обучен, и по латыне, и на немецком может. Говорят, сам король Фридрихус, которого Салтыков хорошо приложил под Кунерсдорфом, ему письма писал слезливые, а он на них отвечал любезно.
Потому требовал народ, чтобы надежа-царь показал свои царские таланты да написал своей рукой какой-нибудь указ.
И царь-батюшка снизошел таки.
Прямо при всем честном народе взял лист бумаги и говорит:
– Смотрите, люди добрые, буду я сейчас писать приказ в крепость Оренбургскую. А мой чиновник Военной коллегии его заверит.
«Чиновником Военной коллегии» у «Петра Федоровича» служил подпоручик Миша Шванвич. Он бы от такой чести с удовольствием отказался. Но жить хочется. А когда угодил в плен к «настоящему государю» да его сподвижникам, сплошь государственным людям: беглым каторжникам да разбойникам с большой дороги, то про присягу государыне данную, мигом забудешь. Особенно, если храбрости угодники при рождении не отсыпали.
«Автограф» Е.И. Пугачева с подписью подпоручика М. Шванвича (Швановича) на французском и немецком языках, обнаруженный в Бердской слободе в 1774 году, после отступления восставших, РГАДА Ф. 6. Уголовные дела по государственным преступлениям. Оп. 1. Д. 508. Ч. 2. Л. 155. Бумага, чернила; скоропись, 31,5 см х 19,5 см
Примечание “Бердской слободы”: О том, как появился автограф Пугачева, поведал на допросе перешедший к восставшим подпоручик М. Шванвич (Шванович). Однажды Пугачев попросил его написать что-нибудь на иностранном языке, а когда офицер написал две фразы, самозванец в верхней половине листа исполнил нечто, имитирующее текст, и заявил своим сподвижникам, что написано «по латыни». Шванвич ниже сделал заверяющую запись на французском и немецком языках:
«Его величество Петр Великий».
Так что приказ тот, из каракулей состоящий, Миша Шванвич заверил. Так и сказал при всем честном народе:
– Как есть чистая латынь. Самая идеальная, даже в Риме и во всех Парижах лучше нету. Только наш государь так и может.
И бухнулись все на колени перед государем:
– Прости надежа-государь, что в тебе сомневались. Верь в нас, не подведем. Веди на супостатов.
Вера в «Петра Федоровича» продержалась не то, чтобы долго. Его же верные подручники как только все пошло не так, как планировалось, «государя» и сдали. Оказался он никаким не императором, а казаком Емелькой Пугачевым.
А лист с его «приказом» оказался каракулями, пером писанными. Но настоящая императрица приказала его сохранить. Мол, пусть будет. Для истории. Так до сих пор и хранится в архиве.
Миша Шванвич за измену присяге заехал в Сибирь. Хорошо, что не на плаху.
потом об этой истории узнал один известный поэт. Он взял свое перо, которым владел совсем не так как Пугачев и написал повесть в стиле многоуважаемого в ту пору сэра Вальтера Скотта, переделав в ней Шванвича в Швабрина.
«Капитанская дочка» эта книга называется.
Источник: