Классик русской литературы утверждал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». История оренбургской купеческой династии Дегтяревых является прекрасной иллюстрацией драматичных событий, которые часто разворачивались в купеческих домах не только Урала, но и других регионов Российской империи на рубеже XIX—XX вв. На примере сюжетов из жизни купцов Дегтяревых можно проследить взаимное влияние семейной и профессиональной сфер повседневной жизни российского предпринимательства.
Дмитриевская церковь г. Оренбурга, построенная на средства Дегтяревых (современное состояние).
Купеческое семейство Дегтяревых появилось в Оренбурге в начале 1830-х гг. Согласно архивным данным, Петр Никифорович Дегтярев (р. 1790), его жена Меланья Назаровна (р. 1784), дочь Дарья (р. 1817) и его сыновья — Иван (р. 1819), Дмитрий (1825—1885) и Федор (1827— 06.11.1890) — в 1832 г. были причислены в оренбургское купечество из государственных крестьян Кардаиловской волости Оренбургского уезда Оренбургской губернии.
В середине XIX в. Дегтяревы жили в собственном доме, располагавшемся в Старой слободке (так называемой «3-й части» города, квартал 123, дом №1), торговали продуктами. В 1890 г. городская усадьба Федора Петровича Дегтярева, оцененная в 1773 рубля, включала «деревянный дом и флигель на каменных землянках, крытые железом, прачечную, крытую тесом, и деревянные службы, крытые железом».
В 1870-е годы Дмитрий Петрович и Федор Петрович Дегтяревы уже значились купцами 2-й гильдии. Оба к тому времени обзавелись детьми. В 1849 г. у Дмитрия Петровича родился сын Дмитрий (от первой жены — Дарьи Константиновны), в 1870 г. — сын Иван (1 февраля, от второй жены — Ольги Павловны), в 1873 г. — дочь Вера (18 сентября), в 1876 г. — сын Александр (26 августа).
В семье Федора Петровича Дегтярева и его жены Александры Николаевны рождались одни дочери — Надежда, Екатерина, Елизавета, Авдотья, и только в 1856 г. родился сын Николай. В 19-летнем возрасте (6 февраля 1876 г.) его женили на дочери оренбургского мещанина Дмитрия Тимофеевича Десяткова — Марии (16 лет). Создание семьи представителем купеческой фамилии в столь раннем возрасте было событием, не вполне типичным для городских обывателей. Обычно браки заключались купеческими сыновьями лет в 25, а то и позднее.
В метрической книге Покровской церкви за 1876 г. была произведена брачная запись. Однако рядом с ней в 1889 г. сделана приписка:
«Брак этот во исполнение определения Оренбургской духовной консистории, 30 июля 1887 года состоявшегося и Святейшим Правительствующим Синодом утвержденного, расторгнут с предоставлением Марии Дмитриевне Дегтяревой права, если пожелает, вступить в новый брак с лицом беспрепятственным, а муж ее Николай Федорович Дегтярев осужден на всегдашнее безбрачие».
Развод супругов в царской России был явлением редким. Развести супругов могла только церковь и делала это крайне неохотно, достаточно вспомнить драматическую историю Анны Карениной. Историк начала XX века И. Преображенский в своей статье, посвященной статистике браков и разводов в России в 1840—1910 гг., приводил следующие данные численности разводов по Российской империи:
- 1840 г. — 198;
- 1880 г. — 920;
- 1890 г. — 942.
Основанием для развода были: доказанное прелюбодеяние одного из супругов; добрачная неспособность к брачному сожитию; судебный приговор с лишением всех прав состояния; судебный приговор со ссылкой в Сибирь и лишением всех прав и преимуществ; безвестное отсутствие супруга не менее 5 лет. Главным доказательством прелюбодеяния были показания свидетелей и факт наличия незаконнорожденных детей, доказанный метрическими записями. Двух-трех «свидетелей прелюбодеяния» на суд надо было представить «живьем», что значительно усложняло бракоразводный процесс.
Иск о разводе подавался епархиальному начальству. После получения просьбы о разводе епархиальное начальство поручало доверенным лицам произвести «увещание супругов, чтобы они оставались в брачном союзе». Если увещание не приводило к восстановлению отношений, начиналось судебное разбирательство, на которое ответчики обязаны были являться лично.
Для провинциального города, каковым был во второй половине XIX в. Оренбург, бракоразводный процесс — чрезвычайно скандальное происшествие. Информация о нем явно должна была сохраниться в документах Духовной консистории. Поиски в Государственном архиве Оренбургской области увенчались успехом. В материалах архивного фонда Оренбургской духовной консистории обнаружено дело «О расторжении брака жены оренбургского купеческого сына Марии Дмитриевны Дегтяревой с мужем Николаем Федоровичем Дегтяревым по нарушении последним святого брака прелюбодеянием с разрешением первой вступить во второй брак». Рассмотрим обстоятельства этого дела поподробнее.
В октябре 1886 г. в Оренбургскую духовную консисторию поступило прошение о расторжении брака жены оренбургского купеческого сына Николая Федоровича Дегтярева Марии Дмитриевны. В нем сообщалось, что «добрые супружеские отношения» между супругами «существовали недолго». Ранний брак Дегтярева, вероятнее всего заключенный по воле родителей и преследующий цель удержать любимого сына от беспутной и безнравственной жизни, к которой тот, видимо, был склонен с юных лет, не дал никаких благих плодов.
«…С первых же дней нашего замужества, — писала Мария Дмитриевна, — муж мой стал со мною обращаться крайне недобросовестно и дерзко, хотя и продолжал совместное со мною сожительство до октября месяца 1883 года, продолжая все это время растрачивать мое приданое, не говоря о ссуженных моим отцом, Дмитрием Десятковым, заимообразно 2400 руб. серебром на разные торговые операции, которые он также размотал по развратной своей жизни, не возвратив моему отцу».
За 7 лет такого безрадостного брака супруги, однако, успели обзавестись детьми — в 1877 г. родилась дочь Клавдия (восприемниками стали жители г. Стерлитамака Уфимской губернии — купец Федор Степанович Попов и купчиха Екатерина Федоровна Буренина), в 1878 г. — сын Михаил (крестной матерью Михаила стала сестра Николая — Надежда Федоровна Дегтярева, а крестным отцом — оренбургский мещанин Николай Михайлович Башкатов).
То обстоятельство, что восприемники детей этой семейной пары обычно не являлись их родственниками, представляет собой не вполне типичную для оренбургских коммерсантов ситуацию. Как правило, крестные отец и мать, на которых возлагалась важная обязанность нравственного воспитания ребенка, приходились своим крестникам дядьями и тетками, родными сестрами и братьями. Это позволяло еще более объединить купеческую семью, подстраховать детей на случай ранней смерти родителей.
Иногда восприемниками детей могли выступать близкие друзья семьи, становившиеся крестными родителями для всех детей данной супружеской пары. Так дружеские связи превращались в родственные, что также было благоприятно для повышения устойчивости семейного дела. В ситуации же с Дегтяревыми, выбиравшими в качестве восприемников людей разных, неместных, давали о себе знать напряженные отношения, сложившиеся между супругами.
Далее М.Д. Дегтярева указывала, что 30 октября 1883 года ее муж окончательно оставил ее, «вел себя развратно и в 1885 году сошелся с оренбургской мещанской девицей Александрой Гавриловной Ивановой, с которой и жил в незаконной связи, нанимая для нее отдельные квартиры». В прошении перечислялись и потенциальные свидетели этого внебрачного сожительства:
- «хозяйка дома, солдатка Елена Петровна Скорлупова», у которой снимала квартиру Иванова и которая могла подтвердить, что Дегтярев «жил с ней [Ивановой. — Е.Б.] в любовной связи как муж и жена»;
- «хозяйка квартиры Елизавета Григорьевна Харитонова», у которой Николай Дегтярев снимал квартиру для Ивановой, «выдавая ее за свою жену»;
- «жена запасного унтер-офицера Мария Михайловна Григорьева и казак Буранной станицы Изобильного поселка Алексей Матвеев Халин, которые жили в одном помещении» с Дегтяревым и Ивановой и могли подтвердить их «совместное на правах супругов сожительство» и «даже самый факт прелюбодеяния, какового не отрицает и сама Иванова».
В январе 1887 г. М.Д. Дегтярева в прошении к Епископу Оренбургскому и Уральскому Макарию сообщала, что «священник оренбургской Покровской церкви Ясинский, по требованию Консистории», объявленному ей полицией, вызывал ее «с мужем 6 и 7 ноября… для увещевания», чтобы она примирилась со своим мужем», после чего никаких действий со стороны Консистории предпринято не было.
Дегтярева настоятельно просила Его Преосвященство «приказать кому следует» окончить дело, поскольку по-прежнему находилась «в неопределенном положении», а ответчик и свидетели по делу могли выехать из Оренбурга. На прошении была сделана резолюция:
«Немедленно истребовать от священника Ясинского отчет о результатах, ускорить окончание дела просительницы».
Священник оренбургской Покровской церкви Владимир Ясинский в ответ прислал рапорт, в котором докладывал, что им «были предложены увещевания оренбургскому купеческому сыну Николаю Федоровичу Дегтяреву и жене его Марии Дмитриевне, урожденной Десятковой, чтобы они прекратили свои несогласия христианским примирением и оставались в брачном союзе, но ни тот, ни другая не согласились на примирение и окончательно отказались от сожительства между собою».
На рапорт была наложена резолюция:
«На основании 240 ст. Устава Духовной консистории назначить приступить к формальному производству настоящего дела и назначить судоговорение на 10 февраля сего года, о чем и послать сторонам повестки и выдать ответчику копию с искового прошения его жены».
Однако 10 февраля судебное слушание не состоялось. Причиной тому стала неявка в суд ответчика — Н.Ф. Дегтярева, которому полиция никак не могла передать повестку.
Согласно протоколу, составленному «околоточным надзирателем 1-й части», Н.Ф. Дегтярева не могли застать в его собственном доме (в 3-й части Оренбурга), однако 10 февраля обнаружили его в доме оренбургского мещанина Петра Федорова в Овсянниковском переулке (современный пер. Алексеевский), где проживала Александра Иванова, «на одной постели с ней, в одном ночном белье. Спрошенный по сему Дегтярев объяснил, что действительно имеет с Ивановой любовную связь».
Растерянный от такой неприкрытой наглости надзиратель не смог официально оповестить Дегтярева о необходимости явиться в суд. Повторное слушание дела было перенесено на 25 февраля, для чего были подготовлены новые судебные повестки.
Очередная попытка вручить истцу повестку на судебное слушание также оказалась неудачной. 23 февраля Александра Гавриловна Иванова, в дом которой полиция принесла повестку, заявила, что Н.Ф. Дегтярев «проживал с ней до получения сведений, что он вызывается Оренбургской консисторией на 25 сего февраля на судоговорение по делу о разводе с женой его, Марией Дмитриевной, и, узнавши, начал скрываться и заходит каждый день в разное время».
Околоточный надзиратель отдал повестку Ивановой для «передачи Дегтяреву при свидетелях — Михаиле Петровиче Федорове, уволенном в запас армии, и крестьянке Оренбургского уезда Татьяне Петровне Синицыной, проживающих в доме Федорова». 24 февраля Иванова сообщила, что передала повестку Дегтяреву, но истец вновь не явился в суд.
Судебное заседание состоялось лишь 12 марта 1887 г. На суде Николай Дегтярев заявил, что с 1883 г. действительно живет «отдельно от жены, вследствие отказа» ее «от совместной жизни». Из-за чего от него ушла супруга, Дегтяреву было неясно. При этом он подтвердил, что с 1885 г. состоит «в любовной связи с мещанской девицей Александрой Гавриловной Ивановой и 10 февраля 1887 года в день вручения повестки находился у Ивановой», где его «застали надзиратель и указанные в протоколе лица».
Пресловутая Александра Иванова, как стало ясно из материалов архивного дела, была девицей весьма свободных нравов. На момент разбирательства ей было 24 года. Средства к существованию она получала стиркой белья. В метрической книге Петропавловской церкви Оренбурга, которая располагалась на углу улиц Николаевской (ныне — Советская) и Петропавловской (Краснознаменная), за 1882 год была обнаружена запись о том, что оренбургская мещанка Александра Гавриловна Иванова 22 октября стала матерью дочери Ольги (Ивановой было тогда 19 лет).
Следовательно, жила Иванова где-то в центральной части Оренбурга и, вероятнее всего, за счет своих сожителей. Будучи любовницей Дегтярева, Александра Гавриловна также проживала то в центре города, то в Форштадте. В ходе следствия выяснилось, что и от Н.Ф. Дегтярева Иванова прижила двоих детей.
Итогом судебного разбирательства стало решение Оренбургской духовной консистории, согласно которому истице предоставлялось
«право, если пожелает, вступить во второй брак… беспрепятственно», а ответчика Николая Дегтярева было решено «осудить на всегдашнее безбрачие, и кроме сего, на основании 77 Правила Василия Великого предать семилетней епитимии, о наложении которой предписать священнику оренбургской Госпитальной церкви, предоставив ему право назначать виды покаяния по его усмотрению и сокращать по мере усердия кающегося срок епитимии».
Согласно 77 статье этих Правил,
«оставивший жену, законно с ним сочетавшуюся, и взявший другую, по изречению Господню, подлежит вине прелюбодеяния (Мф. 19:9). Правилами же Отцов наших положено, чтобы таковые один год плакали, два года слушали, три — припадали, седьмой же год стояли с верными, — и так удостоятся Святого Причастия, если со слезами покаются».
Александра Иванова должна была отправиться к священнику оренбургской Петропавловской церкви для принятия и прохождения четырехлетней епитимии на основании 22 статьи Правил Василия Великого:
«Наказание же блудникам определено на четыре года. В первый надлежит удалять их от молитв и плакать им у дверей церковных. Во второй — принимать их к слушанию Писаний. В третий — к покаянию. В четвертый — к стоянию с народом, но удерживать от причастия. Потом допускать их до причащения Святых Тайн».
Однако в том же, 1887, году Александра Иванова скончалась.
Николай Федорович Дегтярев уехал в г. Казалинск Туркестанской епархии (сейчас Кызыл-Ординская область Казахстана). Из рапорта протоиерея военной церкви Богородичной Казанской икон Казалинска Николая Высоцкого в Оренбургскую духовную консисторию следует, что
«виды епитимии, назначенные Дегтяреву 27-го марта 1889 года, из коих первый — обязательное говение во все четыре поста в году — не исполнены им, так как он только в Св. Четыредесятницу 1889 года говел и был исповедан, а в остальные посты, как в 1889, так и во все посты сего 1890 года, равно как и к богослужениям на дни воскресные и праздничные во все это время не являлся тоже никогда, а это также было вменено ему в непременный долг». «А так как по сведениям, мною получаемым, — писал Н. Высоцкий, — за время проживания Дегтярева здесь он вел вообще жизнь малонравственную и нетрезвую, то сомневаюсь, чтобы он и остальные виды епитимии (по 50 земных поклонов во время утренних и вечерних молитв) исполнял. Так что полагать следует, что епитимец этот ни одного из указанных ему видов епитимии не проходил».
В 1890 г. Николай Дегтярев вернулся в Оренбург. Его место жительства в городе для Консистории осталось неизвестным, в силу чего прикрепить епитимца к определенной церкви для прохождения церковного покаяния оказалось невозможным. Вероятно, имея в виду изложенные выше факты, причт Покровской церкви города Оренбурга с горечью сообщал в Высочайшее Присутствие по делам православного духовенства:
«.. .иной воротила нарушает все мыслимые и немыслимые законы Божеские и человеческие, открыто живет с блудницей при живой жене, напивается сверх всякой меры, обирает работников, а ты знай себе — молчишь. Ибо иной раз наставлять — остаться без пропитания».
Особенно тяжело переживали весь этот скандал родители Николая Федоровича. Его матушка — Александра Николаевна — скончалась в октябре 1889 г., будучи всего 56-ти лет от роду. Может быть, именно беспутство собственного сына подтолкнуло Федора Петровича Дегтярева к строительству на средства семейного капитала нового храма для города.
В сентябре 1886 г. Федор Петрович Дегтярев — почетный блюститель Оренбургского духовного училища по хозяйственной части — обратился в городскую управу с просьбой отвести под строительство храма во имя святого Димитрия Солунского площадь во 2-й части города.
Деньги для постройки (капитал в сумме 5000 рублей) остались после смерти его брата — Димитрия Дегтярева, по его духовному завещанию. Строительство храма началось в 1887 г., в сентябре 1890 г. он был освящен.
За его постройку Федор Петрович Дегтярев был награжден орденом Св. Анны 3-й степени. В деле о представлении Федора Дегтярева к награде указывалось, что, по собранным сведениям, поведения он «хорошего, под судом и следствием не состоял и ныне не состоит, к раскольническим сектам не принадлежит, никаких наград не получал и не представлялся к оным». Скромный труженик, примерный горожанин Федор Петрович Дегтярев скончался 6 ноября 1890 г. в возрасте 63 лет. С ним канула в лету и купеческая династия Дегтяревых.
Николай Федорович в 1891 г. был перечислен из купечества в мещанское сословие Оренбурга. Его бывшая жена Мария Дмитриевна в 1893 г. во второй раз вышла замуж. Ее избранником стал аптекарский помощник из мещан г. Оренбурга Петр Степанович Ионов.
Дмитрий Петрович Дегтярев. Фото из семейного архива автора
Другая ветвь Дегтяревых, берущая начало от родного брата Федора Петровича — Дмитрия Петровича Дегтярева, судя по записям в метрической книге, оказалась в мещанстве еще в начале 1880-х гг. Дети Дмитрия Петровича продолжать семейное торговое дело не захотели. Старший сын, Иван Дмитриевич окончил медицинский факультет Казанского университета, стал врачом, вернувшись в Оренбург, работал главным врачом глазного отделения Александровской больницы, врачом в русско-киргизской учительской школе, а в 1910—1914 гг. — главным санитарным врачом г. Оренбурга.
Иван Дмитриевич Дегтярев с женой. Фото из семейного архива автора
Попутно Иван Дмитриевич выполнял массу общественных поручений — был членом Городской общественной библиотеки; членом Школьной, Лесной, Санитарной комиссий и Комиссии по расследованию фактов самовольного захвата разными лицами городской земли; комиссий по заведованию городскими скотобойнями, больничной, по заведованию богадельнями, по упорядочению Зауральной рощи, по заведованию ночлежным домом; членом попечительского совета 1-й женской гимназии; председателем редакционного комитета «Известий Оренбургского городского общественного управления».
В 1915 г. получил чин коллежского асессора. Был женат. Его дочь Татьяна служила учителем французского языка в частной женской гимназии М.Д. Комаровой-Колмаковой.
Александр Дмитриевич Дегтярев. Фото из семейного архива автора
Младший сын, Александр Дмитриевич, в январе 1904 г. женился на крестьянской дочери Ольге Ивановне Сухановой. Жениху было 27 лет, невесте — 18. Сухановы перебрались в Оренбург из с. Новодевичьего Сенгилеевского уезда Симбирской губернии — большого торгового села на Волге, в котором проходила довольно крупная ярмарка.
В Оренбурге Иван Михайлович служил бухгалтером у купца Зарывнова. Брак, судя по семейным воспоминаниям, состоялся в силу исключительной красоты невесты. В семье Сухановых детей было много. Кроме старшей Ольги были еще Михаил, Валентина, Надежда, Борис — всех нужно было выводить в люди, всем нужно было помогать. Брак с «купеческим сынком» давал надежду на решение многих материальных проблем.
В дневнике Ольги Ивановны [собственный архив автора. — Е.Б.] 22 ноября 1902 г. была сделана запись — переписано стихотворение Н. Некрасова «Маша».
Возможно, к тому времени, за год до своего бракосочетания Ольга Ивановна уже познакомилась с Александром Дмитриевичем. Видимо, не случайно молодой девушке легли на душу строки:
«Лучше жить бы хотел он попроще,
Не франтить, не тянуться бы в свет, —
Да обидно покажется теще,
Да осудит богатый сосед!».
Красавица-Маша у Некрасова все тянула деньги из несчастного мужа:
«Скоро в гроб его Маша уложит,
Проклянет свой сиротский удел
И, бедняжка! ума не приложит:
Отчего он так скоро сгорел?».
Судя по всему, в семье Дегтяревых должна была сложиться точно такая же ситуация.
В том же дневнике в день 8 декабря 1902 г. была сделана запись весьма милого стихотворения:
«Прошлым летом здесь украдкой
Мы с тобой гуляли вместе,
И пылал любовью сладкой
Я к тебе, моей невесте. <.. .>
Дни любви стрелой летели.
Мы с тобою в брак вступили,
Но скамейки той доселе
В шуме жизни не забыли».
Вероятно, между молодыми людьми все же возникли теплые чувства, и первые годы семейной жизни протекали в любви и согласии. В браке родилось двое детей — дочка Катюша (5 октября 1905 г., моя бабушка) и сын Николенька (7 апреля 1910 г.).
Вера Дмитриевна Дегтярева с мужем. Фото из семейного архива автора
Уже состоя в браке, Александр Дмитриевич поехал учиться в г. Владимир на курсы землемеров. Во Владимире жила со своей семьей родная сестра Александра Дмитриевича Вера — женщина, по воспоминаниям, взбалмошная, вспыльчивая, но отходчивая.
Судьба Веры Дмитриевны тоже складывалась непросто. Судя по метрическим книгам Покровской церкви за 1891 г., 13 октября этого года она была выдана замуж за потомственного дворянина, уволенного в запас армии унтер-офицера Петра Николаевича Попова. Невесте было 18 лет, жениху — 24.
Однако рядом с записью о бракосочетании сделана приписка:
«Брак этот определением Самарского епархиального начальства 7.07.1900 г., указом Св. Синода от 28.08.1900 за № 5888 утвержденным, расторгнут с дозволением Вере Дмитриевне Поповой вступить в новый брак и с осуждением Петра Николаевича Попова на всегдашнее безбрачие».
Складывается ощущение, что над родом Дегтяревых довлело какое-то проклятье, не дающее им семейного счастья.
В почтовой открытке [собственный архив автора. — Е.Б.] за 1908 г., которую Александр Дмитриевич отправил в «г. Оренбург, Покровская площадь, Часть 3-я, дом Дегтярева. Кате Дегтяревой», он пишет:
«Посылаю тебе из Владимира картинку — девочку с букетом. Играй с ней, каждый день выходи на двор кормить курочек с петушком, не забудь покормить и Васька с Макбеткой. Умывайся хорошенько, причесывайся. Помолись, надень хорошенькое платьице и поздравляй маму с добрым утром. Вот у тебя и найдется много дел и хлопот. А меня жди с подарком.
Теперь большой девочке. Дорогой сильно ушиб голову в поезде об подъемную лавку, и сейчас не прошла боль. Ехать было удобно, места были. Курсы начались. О ягодах еще ничего не знаю. Напишу потом все подробно. <.> Напиши все, что думаешь делать с посадкой. Поклон Сергею Иванов[ичу], Авдот[ье] Лазар[евне], Надежде Ивановне. И всем. Желаю доброго здрав[ия]
Р.S. Нет ли писанных тетрадок, учебников — по геометрии, алгебре, арифметике и… — если есть, то пришли по почте, поищи ли где в сундуках, мне привозил (?) их учитель».
За счет чего Александр Дмитриевич содержал свою семью и родственников жены — не вполне понятно. Видимо, все жили за счет процентов с оставленного отцом, Дмитрием Петровичем Дегтяревым, наследства. К коммерции Александр Дмитриевич относился весьма критично, говорил, что торговать не умеет и не хочет, а торговое дело считает для себя зазорным. Судя по семейным воспоминаниям, он сочувствовал радикально настроенным партиям, прятал у себя в доме какие-то книги революционного содержания. Все было практически по Некрасову:
«Человек он был новой породы:
Исключительно честь понимал,
И безгрешные даже доходы
Называл воровством, либерал!»
К сожалению, как это часто бывало даже в обеспеченных семьях, 29 июля 1912 г. в семье Дегтяревых случилось горе — от дизентерии умер младший ребенок, Коля. Брак, который и так нельзя было назвать слишком удачным, распался (правда, официального развода супруги так и не оформили). Фамильный дом, располагавшийся неподалеку от Покровской церкви, был продан. В 1890 г. стоимость этого дома была определена почти в полторы тысячи рублей:
«каменный двухэтажный дом, крытый железом, и деревянные службы, крытые тесом».
Ольга Ивановна с дочерью вынуждены были переехать на съемную квартиру в дом купцов Тухтиных. На содержание дочери Александр Дмитриевич положил в банк на депозит 6 тыс. рублей. Проценты с этой суммы должны были дать бывшей жене средства к существованию, а сам депозит можно было забрать по достижении Екатериной Александровной совершеннолетия.
После разрыва семейного союза Александр Дмитриевич долгое время, как бы сказали сейчас, «искал себя». Он уехал во Владимир к сестре Вере, а затем в Гродно.
Сохранилось несколько почтовых открыток, которые Александр Дмитриевич присылал дочке. В отличие от прежних пространных посланий, эти отличаются лаконичностью:
«На память дочке Кате. Желаю быть здоровой и не забывать меня»,
«Поздравляю тебя, Катя, с праздн[иком] Рож[дества] Христова. Желаю тебе быть здоровой, веселой и вспоминать меня».
Подпись всегда стоит официальная — А.Д. Дегтярев (роспись), никогда нет подписи «отец» или «папа».
В годы Первой мировой войны А.Д. Дегтярев ушел на фронт, где и пропал без вести. В Оренбург он больше не вернулся.
Династия купцов Дегтяревых вспоминается сегодня в городе разве что в связи с отреставрированной и действующей Дмитриевской церковью. Дегтяревы не оставили после себя ни больших домов, ни названных их именем улиц. Неустроенный семейный быт свел на нет все их предпринимательские инициативы.
Автор: Е.В. Бурлуцкая
Источник: «Купечество оренбургское»: сб. статей / науч. ред. Е.В. Бурлуцкая; Оренбургское областное региональное отделение общероссийской общественной организации «Деловая Россия»; ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный педагогический университет». — Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2016. — 64 с. : ил. цв. вкл. (12 с.)