О том, как на оренбургской земле рождались художественные фильмы “Иван Бровкин на целине”, “Русский бунт”, нам могут рассказать многие местные жители. А вот о киносъемках фильма “Степные огни”, проходивших в 1925-1926 годах, поведают материалы с архивной полки.
Бывшая “Беловская тюрьма” (ул. Фадеева, 18). Здесь около тюрьмы, 22 мая 1906, по приказу оренбургского полицмейстера была расстреляна мирная демонстрация рабочих Фото В. Кобозева, 1966 год..
Оживленно проходят съемки
Скрывшись за инициалом “А”, сотрудник редакции губернской газеты “Смычка” в последние дни октября 1925 года спешил обнародовать новость:
“24 октября приехал в Оренбург из Москвы от Госкино кинорежиссер и оператор товарищ Лемберг, известный по своим многим работам в области кино.
Последние его работы: научно-художественная картина “Аборт” и только что заснятая картина “Избушка на Байкале”.
Сейчас уже развернулась подготовительная работа по засъемке кинокартины “Степные огни” по сценарию товарищей В. Булах, М. Баталова, Г. Короткова.
Картина охватывает период 1904-1925 годов, всю революционную борьбу и быт рабочих главных мастерских ташкентской железной дороги, Оренбурга.
Степные огни – огни мастерских, в которых ковались социал-демократические рабочие кружки, позднее выросшие в РКП(б).
В картине – революция 1905 года, годы реакции, империалистическая война, февраль и октябрь 1917 года, упорная, тяжелая борьба с дутовцами, чехословаками.
На днях прибывает из Москвы помощники Лемберга и начинается заъемка “Степных огней”.
Один из авторов сценария, который постоянно помещал на страницах “Смычки” свои статьи по истории Оренбуржья, через месяц опубликовал репортаж “На съемке “Степных огней”:
“Работающей сейчас в Оренбурге экспедиции Госкино по засъемке кинофильмы “Степные огни” приходится сталкиваться с массой “трюков” комических, подчас и трагических.
Для одного из кадров фильма требовалась буржуйка, непманша. В театре помощник режиссера встретил гражданку, вполне подходящую под необходимый тип.
– Простите, не согласитесь ли Вы сыграть в кинофильме?
Она соглашается, но ее сосед будучи весьма “под мухой” вдруг рассвирепел:
“Вы что пристаете к женщине? Милиционер!”
Желающих попасть в кинокартину немало. Некоторые “киноактеры” заявляют:
“Я бывший офицер, смогу сыграть военного…”
Приходит немало членов драматических кружков – “сняться в картину”.
– Бесплатно ведь…
– Ну и хорошо. Правда, попадаются и “знающие себе цену”:
– А какова у вас оплата, – спрашивает “барынька” вертлявая, подбеленная, подрумяненная.
– А бесплатно не сыграете?
– Нет.
В картине участвуют рабочие и за очень, очень редким исключением, только в самых необходимых случаях, приглашаются актеры. Один рабочий играет мастера.
– Ты не здорово бей, просит рабочий “мастера”.
– Ну, брат, нет, бить буду как следует, разыграю по-настоящему…
А вот другой кадр. В толпе красногвардейцев находятся и два жандарма.
– С крестами, медалями, – замечает рабочий.
– Я-то уж забыл, как жандармы одевались, 8 лет прошло…
– Товарищи жандармы, на съемку, – кричит помрежиссера.
– Товарищи жандармы… Ха-ха… Какие же они сейчас нам товарищи, – смеются рабочие.
Еще кадр. В боях за мастерские рабочие красногвардейцы старались вовсю. В стороне, забравшись для большего удобства на крышу одного из цехов, курсанты национальной военной школы, принесшие винтовки, наблюдают за ходом боя. Оживленно проходят съемки”.
Грандиозные кулисы кино
Современник событий в начале декабря 1925 года свидетельствовал:
“Утром прошлого воскресенья тюремная площадь была превращена в грандиозные кулисы кино: заснимался расстрел толпы в 1906 году у Беловской тюрьмы. Нынешнее здание Беловской тюрьмы (сейчас профессионально-педагогический колледж напротив Центрального рынка. – Т.С.) давно уже превращено в торговый корпус, почему решено всю инсценировку провести на тюремной площади у здания бывших Михайловских казарм, которые своими размерами и мрачным видом очень напоминали тюрьму.
Толпа, человек примерно в тысячу, в ожидании инсценировки рассыпалась по площади, в центре которой на двух грузовых автомобилях установлены два аппарата для киносъемки.
– Эх, брат, да это сон наяву, – смеялся какой-то рабочий, – вишь городовые-то, как настоящие!
Действительно, стояло с полдюжины городовых. Нужно отдать справедливость режиссерской руке: это были типичные фигуры – охранители порядка и спокойствия старого времени.
Однако рекорд внимания к себе побила фигура появившегося полицеймейстера. Артист Атрадин, очевидно, тщательно поработал над тем, чтобы правдоподобней представить особу шефа оренбургских держиморд.
Смешение войск и охраны старого и нового времени производило на толпу собравшихся посмотреть это редкое зрелище потрясающее впечатление, которое еще заострялось возможностью воочию убедиться в прелестях прежнего режима.
Распорядители разъяснили толпе – этим бесплатным статистам – как нужно вести себя и что делать. Отряд казаков вытянулся около тюрьмы. Тут же стоял с кучкой городовых полицеймейстер. Толпа демонстрантов с криками возмущения довольно удачно пошла “на аппарат”. Раздался сигнал режиссера:
“Скажите, чтобы полицеймейстер засуетился!”
Свисток. Толпа хлынула и остановилась у указанной черты. Минутная перебранка. Новый свисток. Толпа вновь хлынула, в ответ на что грянул залп казаков. Свалка, в которой смяты казаки. Отбой. Вновь все на местах.
– Товарищи, – говорит в рупор с коня один из распорядителей. – Еще раз повторяю. После залпа казаков толпа бежит: не может же вооруженных толпа смять.
Снова повторяется наступление и отступление толпы. На этот раз режиссеры добились своего. Момент этот составляет часть громадного фильмы “Степные огни”, в которой можно будет увидеть работу всего оренбургского революционного выводка”.
Вскоре выяснилось, что “красочное разнообразие одежд казаков, недостаточность толпы и, наконец, пасмурная погода – все это не дало возможности включить этот уже заснятый эпизод в фильму. Расстрел будет сниматься вновь, когда будет привезен из Москвы необходимый реквизит, обмундирование казаков, генералов…”
Тем временем снимали другие сцены – налет атамана Дутова на вокзал, отступление красногвардейцев:
“Отряд рабочих депо ст. Оренбург, действительные участники тогдашних боев стоят в очереди за винтовками. Их “командир” настолько вошел в свою роль, что требует по пять патронов на человека – полагается же по два. Насилу успокоили.
Красногвардейцам объясняется, что они должны отступать и отстреливаться. Свисток – съемка началась. Рабочие отступают медленнее, нежели полагается, причем часть из них не желает “отступать” и отстреливается… Режиссер кричит, чтобы отступали, помощники нервничают…”
Накануне нового 1926 года киношники уехали в Москву, пообещав вернуться весной.
Необходимо участие населения
На страницах “Смычки” в апреле 1926 года появилась заметка:
“Все помнят, верно, разъезжавшие по городу автомобили, фаэтоны со странными пассажирами: наряду с остроконечным шлемом и серой шинелью красноармейца чернели шинели с красными жгутами – городовых и здесь же золотились плечи офицеров рядом с замусоленными пиджаками рабочих. Рысили взводы казаков с хорунжими, есаулами и рядом брели красноармейские отряды. И красноармейцы и белые, полицеймейстер дружно беседовали. Висли взрывы хохота:
– Мы вам вот пятый год в натуре проведем, захлестаем плетьми, – грозятся казаки.
– Ну, золотопогонники, держись, крышка вам будет, – кричат из отряда Красной гвардии белым.
Это были съемки “Степных огней”. В прошлую зиму было снято много: масса павильонных снимков, зимней натуры, метели. Началась непогода. Окончание съемки отложено. Причиной послужила еще и выгодность летней натуры. Экспедиция Госкино прибыла в Оренбург и “с места в карьер” приступает к съемкам”.
Корреспондент того же периодического издания В. Булах чуть позже извещал:
“Внизу под обрывом у берега Урала располагается подъехавший казачий пикет. Толпы, липнущие к барьеру, заинтересовываются, все смотрят туда, где остановился казачий пикет и подъехала черная легковая машина.
– Гляньте, казаки с пиками… А вон и офицер…
– Что за казаки? Почему они вдруг на Урале?
– Это верно картину снимают “Степные огни”. Толпа спешит поближе посмотреть съемку.
– Товарищи, не мешайте. В сторону встаньте, – долго бьются члены киноэкспедиции, пока, наконец, публика не отходит в сторону. Устанавливается киноаппарат – шарахается лошадь, испугавшись странного, невиданного сверкающего предмета.
– Не балуй, – кричит на нее “казак”.
Начинается съемка. Крутится ручка аппарата и пикет казачий, и ряд видов Урала, плывущих ледяных глыб запечатлевается на пленку с тем, чтобы показать все это многим тысячам кинозрителей”.
Другой местный житель при этом добавлял:
“Сейчас киноэкспедицией Госкино по съемке фильмы “Степные огни” производится съемка ряда сцен: 1 мая у Дворца труда в 10 часов утра будет заснят эпизод из 1905 года, когда либеральный губернатор Барабаш запретил казакам стрелять по митинговавшим оренбургским трудящимся. В этот же день по окончании первомайской демонстрации у здания нынешнего исправдома (близ Урала) будет заснят расстрел у Беловской тюрьмы (1906 год).
Все желающие видеть себя в кинофильме “Степные огни” приглашаются на эти съемки”.
Оренбуржец М. Инсаров – Вакс в первые майские дни 1926 года констатировал:
“Всем известно, что в г. Оренбурге заканчивается фильма “Степные огни”. Большинство местных организаций оказывают широкое содействие экспедиции, но далеко не все.
Оренбургское население было неоднократно свидетелем работы и отчасти имеет представление о сложности процесса съемки. Например, для инсценировки событий 1905 и 1906 годов необходима была масса, которая находилась бы в распоряжении экспедиции хотя бы часа три. Однако прошел час и из трехтысячной толпы осталось несколько сот, причем вся масса была партизанским путем “взята” членами экспедиции из числа проходящих первомайских колонн. Конечно, всего заснять не удалось.
Каждый день пребывания экспедиции в Оренбурге стоит государству денег и неудивительно, что начальник экспедиции “бомбардирует” беспрерывно все организации. Для того чтобы в самое ближайшее время закончить съемку, недостаточно одних только распоряжений, необходимо самое горячее участие самого населения в массовых сценах. До тех пор, покуда все это не будет проведено в жизнь, население не увидит на экране “Степных огней”…
Режиссер создает кадры
Репортер газеты “Смычка”, продолжая информировать читателей о ходе кинопроцесса, 75 лет назад писал:
“На площадь около исправдома с утра тянулись люди, желающие засняться в “Степных огнях”. Подкатывает грузовик.
– Гляди, городовые.
Публика бросается к автомобилю. И “городовые” и народ улыбаются, хохочут. Подкатывает еще машина, откуда высаживается “полицеймейстер”. Толпа шарахается туда и глазеет на светло-серую шинель с серебряными погонами.
– Енерал-то, как настоящий, – шамкает старушка.
– Не, бабушка, это полицейский начальник, который народ расстреливал в 1906 году, – объясняет ей кто-то, видимо уже познакомившись с эпизодом из революционного прошлого Оренбурга.
На грузовике режиссер Лемберг устанавливает киноаппарат, суетятся члены экспедиции Госкино, идет подготовка к съемке оренбургской гапоновщины. После репетиции, длительных разъяснений кому, как и что делать, наконец, приступают к съемке. Казаки на конях выстраиваются. Они “защищают” тюрьму, где толпятся политзаключенные, в знак привета выбросившие из окна камеры красный флаг.
– Вы жертвою пали в борьбе роковой
В любви беззаветной к народу…
Толпа поет и движется к тюрьме просить заключенных прекратить голодовку. Испуганно бегают городовые. Суетится полицеймейстер Волженцев. Вдруг залп хлестнул. Толпа бежит. Тарахтят “холостые” выстрелы, падают “убитые”, “раненые”.
Затем журналист демонстрирует свои знания истории края:
“Расстрел у Беловской тюрьмы вызвал такой огромный взрыв негодования, что похороны жертв этого расстрела вылились в демонстрацию, настолько большую, что тогдашний губернатор барон фон-Таубе не решился, побоялся ей препятствовать.
Вот и здесь в съемке после расстрела большая толпа двинулась с гробами и пением на кладбище. Режиссер выхватывает, выглядывает наиболее выгодные моменты – создает кадры.
На тротуарах глазеющие обмениваются впечатлениями:
– Как красиво…
– А народу-то, как дождя…
– Господи, неужели покойник? Кто помер?
– Никто, бабушка, в картину это снимают…
А в сторонке стоящие нэпман со своей расфуфыренной, намазанной, накрашенной подругой вздыхают о прошлом…
Сняв похороны, надгробные речи и в высшей степени интересных типажей нищих у кладбища, которые перебивкой в монтаже этого эпизода его много оживят.
Съемка закончилась и за грузовиком с жандармами, городовыми рассыпалась толпа… “
Многие взбудоражены киноэкспедицией
Губернская газета опубликовала тогда же объявление:
“В воскресенье киносъемка. Приглашаются в 11 часов утра к зданию губисполкома в тех же костюмах, в каких снимались в тюрьме нижепоименованные товарищи: Челышев, Данилов, Могила, Закурдаев, Шишов, Постникова, Коростелева… Приглашаются также все желающие”.
Уже в середине мая 1926 года все тот же В. Булах сообщал:
“Все изумлялись при виде вдруг воскресших людей “доброго старого времени” – губернаторов, генералов в золотых эполетах, шитых цветистых мундирах, щеголеватых адъютантов, офицеров, казаков. А кто не видел врагов их – боевых, с глазами загорающимися от воспоминаний о героической борьбе старых партийцев, красногвардейцев?
Многие, многие были взбудоражены, расшевелены киноэкспедицией. Съемки отдельных моментов вскрывали нигде никем не записанный ценнейший материал о борьбе, страданиях, лишениях, победах, о большом революционном прошлом оренбургских трудящихся.
Работы по съемке кинофильмы “Степные огни” заканчиваются 18 мая, киноэкспедиция уезжает в Москву. Теперь остается еще монтаж и эта картина в конце лета пойдет в Оренбурге”.
Но лишь в День смеха 1927 года газета “Смычка” порадовала оренбуржцев:
“Наконец, через год Оренбург дождался фильмы, в которой не один зритель найдет себя среди действующих лиц. Картина “Степные огни” прошла уже предварительный просмотр и с 1 апреля начнет демонстрироваться в кино “Палас” для широкой публики”.
Афиша гласила:
“Оренбург на экране. Кинофильма из революционной борьбы оренбургского пролетариата “Степные огни”.
Почему-то фильм выходил на экране единственного из нескольких кинотеатров губернского центра и всего три дня по одному сеансу…
Автор: Татьяна Судоргина, начальник отдела облгосархива
Источник: “Оренбург дождался фильмы”, Вечерний Оренбург, № 34 от 22 августа 2001 г.