История одного завещания

В октябре 1878 года в городе Верхнеуральске Оренбургской губернии тихо скончался купец первой гильдии Николай Петрович Рытов, оставивший после себя огромное наследство более 400 тысяч рублей. Согласно завещанию все его имущество, в случае отсутствия детей, должно было достаться его жене Феоклистии Филипповне Рытовой. Часть из этой суммы 45 тыс. рублей должна была быть распределена среди различных учреждений и отдана на благотворительность. Еще 10 тыс. рублей полагалось выплатить дальнему родственнику Рытова оренбургскому купцу Николаю Федорову и 500 рублей священнику Михаилу Агишеву, который являлся другом семьи и духовником Рытова.

Президиум Самарского окружного суда в в 1890 году

В январе 1879 года это завещание было доставлено купцом Баландиным в Оренбург из Верхнеуральска. Приказчиком и исполнителям последней воли покойного был избран оренбургский адвокат, дворянин, уроженец Минской губернии Константин Яновский, который отличался своей благопорядочностью. Он брался за любое дело и многие из них доводил до завершения.

По прибытии в Оренбург Баландина с завещанием от купца Рыкова, по городу поползли слухи, что завещание может быть поддельным, так как свидетелем при составлении завещания был священник Михаил Агишев, который получал по завещанию сумму в 500 рублей, что противоречило действующему законодательству.

Для выяснения данного обстоятельства оренбургским губернским прокурором Тимановским была создана комиссия. Адвокат Яновский был взят под стражу, и в отношении его началось расследование о подделке завещания.

Деятельность комиссии началась с экспертизы завещания. Среди экспертов были учителя русского языка и физики местной гимназии. Им, с помощью лучшего в городе микроскопа, было поручено проверить, действительно ли в тексте завещания содержится буква «Щ». В случае если фамилия священника была АгиЩев, то завещание вступало в законную силу, и все громадное имущество переходило жене покойного. В случае если фамилия священника была АгиШев, то завещание было составлено неправильно, с нарушением закона, и имущество делилось между всеми наследниками.

Прокурорская комиссия выяснила, что текст, представленный на рассмотрение, был написан одним почерком и одновременно, а буква «Щ» была написана одной и той же рукой. Этим самым вопрос о подлинности завещания снимался. В подтверждение своих слов адвокат Яновский пригласил дьяка и купца Овсянкина, последний был тем человеком, который лично подписывал это завещание. Он заявил, что написать фамилию АгиЩев, его лично попросил покойный.

Однако данная фраза не устроила прокурора, и он потребовал провести дополнительное расследование. В квартире адвоката Яновского, а также Верхнеуральске были проведены обыски, не выявившие ничего подозрительного.

В июле 1879 года Яновским в адрес министра юстиции было направлено письмо, в котором он просил разобраться с незаконными действиями губернского прокурора Тимановского, и выяснить, почему он препятствует выполнению последней воли усопшего.

В тоже время следователь, ведущий дело Яновского – Мартыновский отказался от продолжения расследования по личным причинам. После этого в городе поползли слухи о том, что губернский прокурор, чтобы добиться отмены завещания, был подкуплен исправником Николаем Федоровым, одним из возможных получателей наследства.

Пытаясь разобраться со слухами, губернский прокурор Тимановский создал повторную комиссию. В ее состав были включены учитель русского языка, а также четыре секретаря губернских учреждений.

Комиссия пришла к выводу, что буква «Щ» в слове АгиЩев поддельна, а черточка к букве добавлена позднее, чем написан основной текст завещания и другой рукой. Это в корне меняло дело. Однако для значительной части горожан решение второй комиссии оказалось загадкой, так как не был опубликован акт о проведенном исследовании.

Тем временем Оренбургской судебной палатой было инициировано расследование в отношении губернского прокурора по обвинению его в незаконном препятствовании правосудию и превышении полномочий. Дело дошло до министра юстиции, потребовавшего выяснить причины, препятствия губернского прокурора исполнения завещания.

Осенью 1879 года губернский прокурор Тимановский был переведен в Киев, а на его место назначен Шарыгин, который продолжил дело своего предшественника и еще активнее взялся за проведение расследования.

Адвокат Яновский был арестован и в сопровождении двух жандармов был отправлен в тюремный замок на допрос, который продолжался более восьми часов, по итогам которого ему не были предъявлены обвинения в подделке завещания. Однако Яновский воспользовался этим допросом, чтобы настроить большинство горожан, а также представителей Оренбургской судебной палаты против прокурора.

Той же осенью министр юстиции приказал оренбургскому губернскому прокурору письменно доложить о ходе дела Рытова, а также высказать причины о неблагорасположении прокурора к адвокату Яновскому.

В письме, полученном в сентябре 1879 года сообщалось, что часть сведений, представленных Яновским являются ложью, а само дело во многом сфабриковано. Так согласно обыску, проведенному в квартире Яновского, в январе 1879 года было выяснено, что в случае утверждения Оренбургской судебной палатой завещания Яновский получал 10 тыс. рублей за свою работу.

Февральские обыски, проведенные в Оренбурге и Верхнеуральске показали, что адвокатом Яновским в Верхнеуральск, к купцу Баландину, являющемуся приказчиком по завещанию, было направлено письмо с требованием скорейшей отправки в Оренбург истца Овсянкина, автора завещания.

23 числа он выехал в Оренбург, а через несколько дней на суд Оренбургской судебной палаты был представлен уже исправленный текст завещания. Кроме того большинство гостей, присутствовавших на церемонии оглашения завещания подтвердили, что фамилия священника, получившего 500 рублей, значилась АгиШев. Это же подтвердили и лица, непосредственно читавших завещание – верхнеуральский протоирей Емельянов и исправник Николай Федоров.

Кроме того, верхнеуральский городовой врач Носов подтвердил, что по окончании церемонии прощания он лично подошел к вдове Рытовой с просьбой посмотреть текст завещания и фамилия священника АгиШев ему запомнилась. Эти факты сподвигли оренбургского губернского прокурора на продолжение расследования.

Спустя два года ситуация в противостоянии города и прокурора благополучно разрешились. Вдова Рытова при осмотре подвала и выявлении места для хранения картофеля обнаружила текст завещания, датированный 1864 годом, являвшимся прототипом завещания 1870 года. В нем фамилия священника, получавшего 500 рублей, была прописана четко и значилась, как АгиШев. Тем самым факт подделки завещания был установлен. Адвокат Яновский, проживавший в это время в Санкт-Петербурге, был арестован и отправлен в Оренбург. По прибытии в город он был заключен в тюремный замок. Наследство было разделено между всеми наследниками.

Таким образом, благодаря принципиальности прокурора, а также строгого следования закона было разрешено одно из интереснейших и необычнейших дел в судебной практике XIX века.

При написании текста использовались материалы ГАОО