Прогулка в канун 180-летия приезда Пушкина
«Бердяши» звучит, как какие-нибудь вятичи или псковичи из русской истории. Но это самоназвание жителей Бёрд, бывшей слободы, казачьей станицы, посёлка, а ныне городской окраины Оренбурга.
На лавочке с историей
Словом этим поправил моё привычное «бёрдинцы» самый, пожалуй, известный бердяш Михаил Коннов. И улыбнулся:
– Бёрды на восемь лет старше Оренбурга. Известно, что Пугачёв в октябре 1773 года назвал нашу слободу Москвой, и полгода тут располагались его ставка и военно-политический штаб. А когда в марте 1774 года армия восставших потерпела сокрушительный разгром под Татищевой, Пугачёв прискакал сюда с четырьмя сподвижниками, пополнился бёрдинскими казаками и ушёл дальше воевать на горнозаводский Урал и на Волгу.
А какими успешными для Пушкина были полдня, которые он провёл здесь! Он написал жене: «В деревне Бёрде, где Пугачёв простоял шесть месяцев, имел я удачу – нашёл 75-летнюю казачку… Я от неё не отставал».
Это он о старухе Ирине Афанасьевне Бунтовой, которая рассказала ему так много важного и интересного для будущих «Истории Пугачёва» и «Капитанской дочки», как, пожалуй, никто другой за время его большого путешествия.
А кстати, хотите встретиться со старухой Бунтовой?
И пока он, довольный произведённым эффектом, ведёт нас мимо домика, в котором родился, по улочкам Бёрд, самое время рассказать о самом Михаиле Фёдоровиче. Бёрдинская школа. Рабочий-станочник. Политехнический институт. Армия. Во время строительного бума в Оренбурге, когда вводили ежегодно до миллиона квадратных метров жилья, он умело руководил крупными строительными организациями. Работал в обкоме партии и облисполкоме. Был министром – заместителем главы областной администрации и председателя правительства области. Окончил академию. Сейчас он успешный предприниматель.
Мы идём – и многие подходят уважительно и радостно поздороваться. Он многое сделал и делает для Бёрд, Оренбурга и области. По-разному реализуют себя успешные бизнесмены. Михаил Фёдорович не из тщеславного стремления увековечить себя и прославиться меценатом, а стараясь даже избежать огласки, делает добрые дела. Только малая их часть: недавняя организация выставки замечательного оренбургского живописца Юрия Рысухина в Петербурге, в Русском музее, помощь в издании великолепного рысухинского альбома, отпечатанного в Италии, и книг и альбомов других талантливых людей. Тоже воссоздание на набережной Урала исторической реликвии – обелиска в память об освобождении Оренбурга от постоя. Колоннада у памятника основателю города Неплюеву на Советской. Красивый храм Казанской Божьей Матери здесь, в Бёрдах, который он и строил, и расписывал…
Но вот и домик с подслеповатым окошком. Постучали. Хозяйка выглянула из-за занавески. Вышла. Села рядом с нами на широкую, прогретую солнцем лавочку.
Бунтова. Вера Захаровна.
– Сколько раз надо сказать «пра-», чтобы определить, какая вы прапраправнучка той Ирины Афанасьевны, с которой полдня беседовал Пушкин?
– Ой, да разве можно сказать? Дедушек-бабушек ещё помню, а дальше – нет.
– А почему у вас фамилия такая боевая – Бунтова?
– (Смеётся.) Бунтовали, наверно, непокорные были, казаки.
Клад Пушкина
Меньше всего хочется создать лубочную картинку: «Ах, какие чудесные эти Бёрды и бердяши!»
Сохранилась книжечка «Пушкин в Оренбурге». На плохой серой бумаге, 1937 года издания, к столетию со дня гибели поэта. Оттуда: «Бёрдинские жители первыми в области развернули соревнование по ликвидации неграмотности. Станичники так и записали: «К столетию со дня смерти Пушкина в станице Бёрды не будет ни одного неграмотного».
Но у памятника «Золотая изба» – дворца Пугачёва – окликнули мы парнишку с ранцем за плечами. Максим, перешёл в девятый класс.
– «Капитанскую дочку» читал?
– Нет, мы её ещё не проходили.
– Ну хоть что-то слышал о Пугачёве, о Пушкине, о дворце – «Золотой избе»?
– Говорят, Пушкин где-то здесь зарыл клад.
Н-да. Конечно, не надо тут делать какие-то большие выводы, может, сосед по парте девятиклассника Максима «Капитанскую дочку» и историю Бёрд с детства наизусть знает. Но всё же как-то не по себе стало. А вот насчёт клада: Александр Сергеевич тут не зарыл, а нашёл его.
Отправился в долгое и трудное путешествие в Оренбуржье, чтобы спросить о Пугачёве у народа. И тот устами старухи Бунтовой сказал ему главное, хотя тема пугачёвщины и в то время, через шестьдесят лет, была запретной: «В Бёрде Пугачёв был любим; его казаки никого не обижали».
Пугачёв выбрал для «государева дворца» в своей столице самый большой дом в Бёрдах казака Ситникова. И велел обшить внутри стены «шумихой». Так, наверное, из-за шуршания называли бумагу, покрытую тонким слоем двусернистого олова. Цветом она действительно напоминала золото. Пугачёвцы как раз захватили караван с Востока, и среди товаров было несколько ящиков этой «шумихи». Для простых казаков и мужиков это было потрясением: «Золотой дворец батюшки-государя».
Думается, вот бы воссоздать его для отдельного музея или хотя бы филиала областного краеведческого музея! Да любой гость Оренбурга урвал бы хоть несколько часов приехать в Бёрды и повидать такое чудо! Но стоит на месте государева дворца… краснокирпичный коттедж.
Дорога к храму
Бердяши-казаки служили. Жили хлебопашеством, огородничеством, рыболовством. Обязаны были содержать деревянный мост через Сакмару и дорогу в Оренбург. Доставляли в город сплавленный по реке лес. Из него отстроились после сильнейшего пожара 1897 года. Сопровождали почту. Женщины вязали прекрасные пуховые платки.
Бёрдинские казаки сыграли заметную роль в формировании Оренбургского казачьего войска. Тут открылась первая церковноприходская школа.
Появился колхоз, а потом и кое-какая промышленность – нефтемаслозавод, это и новые рабочие места, но и экологические проблемы – первозданные воздух и вода подпортились.
Случалась в Бёрдах и невероятная экзотика: в местной церкви тайно венчались великий князь Николай Константинович и дочка городского полицмейстера! Видимо, случилась мгновенная любовь при посещении Оренбурга членом царствующего дома.
Царское семейство и Синод не признали неравный брак. Но молодые держались. И тогда император Александр Третий махнул рукой: пусть живут как хотят! Но сослал любящих подальше, в Туркестан.
Поподробнее о церкви. При советской власти её взорвали. Говорят, рвали с четырёх раз, такая крепкая кладка оказалась. И вот теперь её восстановил Михаил Коннов. И, как уже было сказано, расписал вместе с молодыми художниками.
Его рано потянуло к искусству. Он ещё мальчишкой решил снять копию с лица Пушкина на памятнике поэту работы местного скульптора Анатолия Козырева рядом со школой. Снимал, в принципе, так же, как когда-то снимали маску с лица усопшего поэта, которую мальчишка из Бёрд видел в оренбургском музее. Но частями – верх, середину, низ, а потом скреплял. Подарил учительнице. Конструкция получилась шаткая и развалилась. Тогда вылепил уменьшенную копию из папье-маше. Опять не повезло, её разбил завистник-хулиган. Была драка.
Михаил узнал, что в городе художник Александр Степанов ведёт студию при Союзе художников. И несколько лет ездил на занятия. Бывало, опаздывал к последнему автобусу – так интересно было у Степанова – и зимними ночами шёл семь километров домой. Мэтр, узнав, удивился и забеспокоился, и если занятия затягивались, не отпускал мальчишку, оставлял ночевать.
Может, и стал бы Коннов художником, ему сам будущий народный художник России Николай Ерышев давал рекомендацию в Москву, в Суриковский институт. Но семья бедная, Москву бы не потянула, и он остался в Оренбурге. Портреты, пейзажи Михаил Фёдорович пишет профессионально, кто бывает на выставках «100 картин» областного Союза художников, знает конновские работы.
Мы входим в храм. Там несколько сюжетов работы Коннова, особенно впечатляет большое «Несение креста». Но взгляд старается обежать всё великолепие интерьера и – останавливается на его иконе «Божья Матерь с младенцем». Мудрое, светящееся внутренним светом лицо Мадонны. Живой лёгкий поворот её головы. Михаил Фёдорович признаётся: закончил икону и вдруг вспомнил, что такой же наклон головы на фото его восемнадцатилетней мамы. Видимо, когда писал, это фото жило в подсознании.
Иконы тут, конечно, канонические. А довелось видеть икону, где под видом святых Косьмы и Дамиана – Пушкин и Даль! Вот бы такую в Бёрды!
Беседуем с настоятелем храма священником Артемием Шатовым:
– Трудами Михаила Фёдоровича сделано, я считаю, великое дело – восстановлен храм. Он сюда не только средства вложил. Каждый день после работы приезжал из города, Легендарное прошлое – и чья-то нынешняя безалаберность переодевался и до часу ночи расписывал высоко на лесах.
Вернёмся к предстоящему юбилею – 180-летию приезда Пушкина. Я попросил бердяша Коннова в нескольких словах сказать, что для него славная история родных Бёрд.
– Мы с детства чувствовали – где живём. Играли в Пугачёва, учились читать по Пушкину. Здесь весь воздух пропитан историей. А Пушкин… Пушкин – сгусток нашей культуры, всей нашей жизни. Без него Россия была бы не та.
Вильям САВЕЛЬЗОН
Фото Валерия ГУНЬКОВА
Источник: Газета Оренбуржье 25.09.2013