Несовершеннолетние как отдельный субъект уголовного права впервые были упомянуты в петровском Воинском Артикуле 1715 года. Однако конкретного указания на возраст, с которого начинается уголовная ответственность, там не содержалось.
В 1742 году Елизавета Петровна отменила пытки и кнут для лиц не достигших 17 лет, и заменила их батогами, ссылкой в монастырь и заковыванием в кандалы. Однако, спустя два года, указ был отменен по настоянию Святейшего Синода, так как понижение наказания детям старше 12 лет было признано противоречащим церковным правилам.
Ясность ввел только указ Екатерины II от 26 июня 1765 года, по которому, дети, не достигшие десятилетнего возраста, не подлежали уголовной ответственности. Однако для лиц с 10 до 17 лет вводились наказания лишь за отдельные преступления.
Зафиксированный в указе Екатерины II порог в 10 лет, как возраст, с которого начиналась уголовная ответственность, сохранялся в Российской империи вплоть до 1917 года. Все последующие нормативные акты лишь развивали и дополняли это положение.
В 1832 г. был издан XV том Свода Законов Российской империи, в котором был установлен постулат, ставший ориентиром уголовной политики в отношении несовершеннолетних:
«Вина преступления, учиненного в малолетстве, уменьшается, и наказание ослабляется».
В 1833 г. в уголовное законодательство было введено понятие «условной вменяемости». Николай I уточнил, что лица в возрасте 17-21 года подлежат тем же наказаниям, что и взрослые, но с уменьшением на 1/3. Дети в возрасте 10-17 лет наказываются как и 17-21 летние, но только если в их отношении доказано “разумение своих поступков”.
Если не “разумеют”, то направляются в исправительные учреждения. Единственное послабление для осужденных детей: на каторгу теперь отправляли только с 14 лет. Десятилеток можно было только сажать в тюрьмы или отправлять в ссылку на поселение. Бить их тоже можно было.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. определило качественную характеристику минимального возраста уголовной ответственности – неспособность осознать «свойства» совершаемого деяния.
До 1860-х годов в России отсутствовали отдельные исправительные учреждения для содержания несовершеннолетних преступников. Подростки содержались в тюремных заведениях наравне со взрослыми, вместе со взрослыми шли «по этапу», подвергались телесным наказаниям и т.д. Лишь 5 декабря 1866 года Александром II был утвержден закон «Об учреждении приютов и колоний для нравственного исправления несовершеннолетних преступников», согласно которому несовершеннолетних предписывалось содержать отдельно от взрослых преступников.
Последний закон «О малолетних и несовершеннолетних преступниках», гуманизирующий отношение к несовершеннолетним преступникам в Российской империи, был принят 2 июля 1897 года. Отныне дети в возрасте 10-14 лет не могли быть осуждены на срок более 5 лет, а 14-17 лет – не более чем на 12 лет. Дети в возрасте 10-14 лет должны были содержаться в особых помещениях при тюрьмах, отдельно от совершеннолетних.
Среди мер, применяемых к несовершеннолетним, важное место заняли: заключение в особые помещения при тюрьмах и арестных домах; направление в воспитательно-исправительные заведения; применение мер домашнего исправления; отдача в монастыри.
Целью законодателя стала замена карательной направленности правосудия в отношении несовершеннолетних на исправительную. В основе карательного правосудия лежало применение мер наказания, не содержавших в себе воспитательных возможностей. Исправительные меры, напротив, должны были преимущественно воспитывать правонарушителя.
Одной из первостепенных задач стало исключение из системы наказаний, применяемых к несовершеннолетним, тюремного заключения. Однако трудности ее реализация были заложены в самой формулировке закона. Так, когда правонарушителям в возрасте 14-17 лет за совершенное ими преступление грозило уголовное наказание, они помещались «для предварительного содержания по преимуществу в исправительные приюты либо колонии для несовершеннолетних преступников».
Нередко судьи, разбирая дела 14-17 летних правонарушителей, обвиняемых в краже на сумму не свыше 300 рублей, присуждали их прямо к заключению в тюрьму на 1,5-2-3 месяца (иногда больше). Отметим, что кражи в номенклатуре преступлений, совершаемых несовершеннолетними, преобладали.
Применение к несовершеннолетним заключения в особых помещениях при тюрьмах и домах для арестуемых также было затруднено главным образом из-за отсутствия точного определения самого понятия таких помещений. Некоторые правоведы видели в них альтернативу тюремному заключению. Так, С. В. Познышев отмечал, что «особое помещение, о котором говорит закон, не есть ни особая тюрьма, ни особое отделение тюрьмы». При этом он обращал внимание на то, что в списке наказаний, установленном в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных и Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, «особые помещения» не упомянуты. Следовательно, характер заключения в данных помещениях, режим этих помещений уголовными законами не был закреплен. Данное обстоятельство порождало двоякие последствия.
С одной стороны, появлялась возможность не различать заключение в особых помещениях от заключения в тюрьме по характеру и режиму, просто помещая несовершеннолетних отдельно от взрослых, но распространяя на них тюремные порядки.
С другой – это же позволяло говорить о совершенно ином характере данного наказания, поскольку закон, упоминая «особые помещения» для несовершеннолетних, указывал аналогичный предельный срок содержания в них, что и для воспитательно-исправительных заведений (т. е. до достижения 18 лет), или назначал совершенно иные сроки пребывания в данных помещениях, чем которые были приняты для тюрьмы или ареста.
Это дало основания современникам утверждать, что «особые помещения при тюрьмах или домах для арестуемых представляют собой совершенно своеобразную меру, нечто среднее между воспитательно-исправительным заведением и тюрьмой, но, по духу закона, более близкую к первому, чем ко второй».
Отметим, что попытки создать подобные помещения в этом качестве были единичными, и из-за отсутствия подобных помещений, более 50% малолеток продолжали сидеть со взрослыми до 1915 года (за 1916-17 нет подобной статистики).
Преступность несовершеннолетних в России, 19010 – 1910 гг. Журнал Министерства Юстиции 1913 год, № 10 с. 45 и 47.
Среди мер, установленных специально для несовершеннолетних, наиболее желательным законодатель признавал помещение их в воспитательно-исправительные заведения. Однако создание широкой сети таких заведений также было делом будущего. Их приемоспособность ко времени издания закона от 2 июня 1897 г. не достигала и 400 человек, тогда как среднее число осуждаемых несовершеннолетних в возрасте 10-17 лет за трехлетний период (1895-1897 гг.) равнялось 4207 человек в год. К 1917 г. по всей стране было создано только 61 подобное заведение вместимостью 2705 человек. Это отчасти объясняет, почему в законе от 2 июня 1897 г. содержатся следующие формулировки: «могут быть обращаемы в воспитательно-исправительного заведения», «обращаются по преимуществу в воспитательно-исправительного заведения».
Помещение несовершеннолетних в монастыри признавалось законодателем неудовлетворительной мерой. В первую очередь указывалось на ее несоответствие задачам исправления. В циркулярном распоряжении министра юстиции по этому поводу говорилось следующее:
«При разрешении в каждом случае вопроса об избрании монастыря местом содержания несовершеннолетнего, судебные места должны руководствоваться тем соображением, что помещение или заключение в монастыри, призванные по преимуществу удовлетворять духовным потребностям иного рода, чем наблюдение за несовершеннолетними преступниками и их воспитание, может быть допускаемо только как мера исключительная, при совершенной невозможности применения других определенных законом способов воздействия».
Отдача под ответственный надзор «законных представителей и лиц, изъявивших на то согласие», по мнению некоторых правоведов, было мерой «наиболее целесообразной». Однако ее применение было затруднено вследствие частого отсутствия таких лиц.
Решение данной проблемы, предложенное Сенатом, было формальным. Так, Сенат разъяснял, что розыск благонадежных людей является добровольной мерой, а не обязанностью суда. Если суд признает родителей и родственников несоответствующими по своим нравственным качествам к попечению о несовершеннолетнем, то надзор вверяется посторонним лицам.
Если же эти лица отказываются, то надзор вверяется родителям или родственникам, которые не могут отказаться, так как на них законом возложены обязанности воспитания своих детей. Добавим, что применение данной меры имело и своих противников. Отмечалось, что в большинстве случаев юные правонарушители имели за собой уже «преступный формуляр», побывали не на одном суде, поэтому для них отдача под ответственный надзор – «бесполезная» мера пресечения.
Согласно ежегодному отчету Главного Тюремного Управления за 1915 год (ч.1), в 1912 году в тюрьмах и в помещениях для ареста содержалось 15.882 ребенка в возрасте 10-12 лет. Среди рецидивистов, осужденных в 1913 году в десятый и более чем в десятый раз, 16% впервые сели в возрасте 10-14 лет, а 64% в возрасте 14-21 года (Журнал министерства юстиции, 1915, номер 2, с. 144).
Новый этап в истории российской ювенальной юстиции начался после 1917 года. Декретом СНК РСФСР от 14 января 1918 года были упразднены суды для подростков. Все несовершеннолетние, содержащиеся в тюрьмах и арестных домах, были освобождены. С этого момента почти все дела о преступлениях несовершеннолетних рассматривались в «комиссиях по делам несовершеннолетних».
Комиссия не имела репрессивных полномочий и применяла только меры медицинского, педагогического характера и различные средства предупреждения. Но, из-за резкого роста детской преступности в разгоревшейся Гражданской войне, было уточнено, что в особо “трудных” случаях комиссии могут передавать дела лиц, достигших 14 лет, в народные суды. Ответственность для детей до 14 лет исключалась.
В 1919 году был принят первый систематизированный законодательный акт Советского государства – «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР». В части преступности несовершеннолетних этот документ предусматривал наступление уголовной ответственности с 14 лет. К лицам до достижения данного возраста, а также к несовершеннолетним от 14 до 18 лет, действовавшим «без разумения», применялись лишь воспитательные методы. Несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет, действующие осознанно, несли ответственность в судебном порядке на общих основаниях с взрослыми преступниками.
В 1921 году было отдано под присмотр родственников 7.742 ребенка, под присмотр “обследователей-воспитателей” 3.425 детей, сделано внушение 13.719 детям, принудительно отправлено в школу 604 ребенка, помещено в детские дома 1.672 ребенка, помещено в детдома для дефективных детей (алкоголики, проститутки, наркоманы, олигофрены) 3.078, устроены на работу 1.479 несовершеннолетних в возрасте 17-18 лет,передано в народные суды 3.762 дела.
Принятый в 1922 году первый Уголовный кодекс РСФСР подтвердил возраст наступления уголовной ответственности в 14 лет, однако внес коррективы в вопрос, кого считать «несовершеннолетними преступниками» – теперь таковыми считались лица от 14 до 16 лет. В 1929 году постановлением ВЦИК и СНК РСФСР были внесены изменения, направленные на гуманизацию уголовного законодательства в отношении несовершеннолетних, – теперь не подлежали уголовному наказанию лица, не достигшие 16-летнего возраста. Им могли быть назначены только меры медико-педагогического характера.
Однако возросший уровень подростковой преступности заставил власти дать задний ход. Решено было не просто вернуться к прежним нормам, а значительно их ужесточить. 7 апреля 1935 года вышло знаменитое постановление ЦИК и Совнаркома СССР «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», вводившее уголовное наказание за ряд преступлений, начиная с 12-летнего возраста. В связи с особой известностью этого постановления имеет смысл остановиться на нем подробнее. Вот что оно гласило:
«В целях быстрейшей ликвидации преступности среди несовершеннолетних ЦИК и Совнарком СССР постановляют:
1. Несовершеннолетних, начиная с 12-летнего возраста, уличенных в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, в убийстве или в попытках к убийству, привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания.
2. Лиц, уличенных в подстрекательстве или в привлечении несовершеннолетних к участию в различных преступлениях, а также в понуждении несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т.п., – карать тюремным заключением не ниже 5 лет.
3. Отменить ст. 8 «Основных начал Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик».
4. Предложить правительствам союзных республик привести уголовное законодательство республик в соответствие с настоящим постановлением».
Этот постановление сейчас изрядно обросло мифами. Так, одной из наиболее распространенных легенд является утверждение, будто этим документом был дан «зеленый свет» на применение смертной казни к несовершеннолетним. Вот что писал по этому поводу разведчик-перебежчик Александр Орлов в книге «Тайная история сталинских преступлений»:
«7 апреля 1935 года советское правительство опубликовало закон, небывалый в истории цивилизованного мира. Этим законом провозглашалась равная со взрослыми ответственность, вплоть до смертной казни, для детей от двенадцати лет и старше за различные преступления, начиная с воровства…»
Однако это утверждение не соответствует действительности. Постановление 7 апреля 1935 года не вводило для несовершеннолетних смертную казнь. Норма, запрещающая применение смертной казни к лицам младше 18 лет, сохранилась в Уголовном кодексе в полном объеме. Вот что гласила 22-я статья УК РСФСР:
«Не могут быть приговорены к расстрелу лица, не достигшие восемнадцатилетнего возраста в момент совершения преступления, и женщины, находящиеся в состоянии беременности».
И эта статья действовала в течение всего сталинского правления.
Конечно, может закрасться сомнение – статья статьей, но советские карательные органы могли казнить детей и в нарушение различных законов и инструкций. Тем более что прецеденты такого рода в истории советской юриспруденции были (так называемое «дело Нейланда» – об этом ниже). Однако изучение архивных материалов также не подтверждает факты казни несовершеннолетних в СССР в 1930 – 1950-е годы.
Вот что пишет в связи с этим канадский ученый Питер Соломон, автор книги «Советская юстиция при Сталине»:
«В ходе работы с обширными архивными документами (как самого автора, так и его коллег) не удалось обнаружить примеров приведения в исполнение смертных приговоров [в отношении несовершеннолетних].
Питер Соломон смог привести только один случай, когда поднимался вопрос о применении смертной казни в отношении подростка:
«В июне 1936 года руководство органов юстиции информировало Сталина и Молотова об одном инциденте, когда восемь подростков в возрасте от 15 до 18 лет систематически насиловали школьниц под угрозой применения оружия. Судебные власти запрашивали руководство партии и правительства о разрешении судить этих преступников по статье «бандитизм» и применить смертную казнь по отношению к 16-летнему главарю банды. Нет документальных свидетельств об ответе Сталина и Молотова на это письмо. Цитированные выше официальные документы того времени позволяют сделать вывод о том, что вожди ответили отказом».
Также скорее всего мифом является утверждение, что согласно постановлению от 7 апреля 1935 года можно было сажать детей по политическим мотивам: спел 12-летний ребенок в школе неправильную частушку – его посадили за «антисоветскую агитацию».
Постановление от 7 апреля 1935 года перечисляет весьма ограниченный набор преступлений, за которые вводится уголовная ответственность с 12 лет:
«совершение краж, причинение насилия, телесных повреждений, увечий, убийство или попытка к убийству».
Эта формулировка не подлежала расширительной трактовке. Вот что говорилось на этот счет в УК РСФСР:
«Привлечение несовершеннолетних в возрасте от 12 до 16 лет может иметь место лишь в делах о нарушениях, предусмотренных постановлением ЦИК и СНК от 7 апреля 1935 года; все остальные случаи нарушений со стороны детей в возрасте от 12 до 16 лет в уголовном порядке не наказуются и за них ответственность несут родители, опекуны, а также подстрекатели и организаторы преступлений несовершеннолетних…»
То есть 58-я статья по отношению к несовершеннолетним до 16 лет применена быть не могла – впрочем, ответственность могла возлагаться на их родителей.
Постановление от 7 апреля 1935 года действовало вплоть до конца 1950-х годов. В декабре 1958 года были утверждены так называемые «Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик». Отныне общий возраст уголовной ответственности повышался с 14 до 16 лет, а минимальный возраст – с 12 до 14 лет. Смертная казнь по-прежнему могла применяться лишь к лицам, достигшим 18-летнего возраста. Тем неожиданнее прозвучал первый и, возможно, единственный за всю советскую историю смертный приговор в отношении несовершеннолетнего. Это знаменитое «дело Нейланда».
27 января 1964 года в Ленинграде 15-летний Аркадий Нейланд (происходил из семьи рабочих) совершил двойное убийство. Проникнув обманом в квартиру в доме по Сестрорецкой улице, Нейланд зарубил топором 37-летнюю домохозяйку и ее трехлетнего сына.
Приговор суда прозвучал шокирующее – 15-летнего подростка приговорили к смертной казни, что было нарушением законодательства РСФСР, по которому к высшей мере наказания могли приговаривать лишь лиц старше 18 лет. Скорее всего, решение о казни преступника было принято на уровне руководства страны – возможно, лично Н. С. Хрущевым. 11 августа 1964 года Аркадий Нейланд был расстрелян в Ленинграде.
Нормы ныне действующего Уголовного кодекса в отношении несовершеннолетних, в общем, совпадают с нормами брежневской поры. Возраст наступления уголовной ответственности по-прежнему составляет 14 лет.
Сейчас в России ответственности за тяжкие преступления предусмотрена с 14 лет, за все остальные – с 16 лет. Согласно установившейся в России судебной практике, лицо считается достигшим определенного возраста не в день рождения, а начиная со следующих суток, при этом учитываются часовые пояса места рождения лица и места совершения преступления.
Источники:
- Свод законов Российской Империи. Т. XV. Законы уголовные. СПб., 1832. Ст. 126.
- Полное собрание законов Российской империи. Собрание II. Т. 8. СПб., 1834. № 6288.
- Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845. Ст. 98 п. 2.
- Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1916. Ст. 137-140.
- Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (издание 1885 г.). СПб., 1902. С. 169.
- Познышев С. В. К вопросу о несовершеннолетних преступниках // Вопросы права. 1910. Кн. 11. С. 50, 52, 54.
- Дриль Д. А. Исправительное воспитание и закон 2 июня 1897 г. // Журнал министерства юстиции. 1898. № 6. С. 191.
- Гернет М. Н. Моральная статистика. М., 1922. С. 106, 108
- Чарыхов X. М. Отношение действующего уголовно-процессуального законодательства к малолетним и несовершеннолетним в России // Дети-преступники: Сб. ст. / Под ред. М.Н. Гернета. М., 1912. С. 49.
- Циркулярные распоряжения министра юстиции (о формах и обрядах судопроизводства по делам о преступных деяниях малолетних и несовершеннолетних) // Юридическая газета. 1897. № 71. С. 3.
- Чарыхов X. М. Указ. соч. С. 49, 78
- Банцеков В. О неотложности устройства исправительных приютов и особых помещений при тюрьмах и арестных домах // Журнал министерства юстиции. 1900. № 4. С. 196.
- 812’Online