Оренбургская прислуга на рубеже XIX-XX веков

Оренбург даже на рубеже XIX-XX вв. представлял собой не самое лучшее место для проживания. Однако одна категория населения находила для себя город весьма привлекательным и комфортным.

«…Прислуга, крайне здесь избалованная, живет по-своему», – писал в своих «Оренбургских письмах» об оренбургских работницах сферы услуг середины XIX века Михайлов.

В результате отмены крепостного права значительно изменилось материальное положение русского дворянства. Дворяне больше не могли содержать дорогостоящую квалифицированную прислугу – экономку, няньку, швейцара, повара и пр. – или пользоваться трудом лично зависимого от них крестьянства, но и отказываться от услуг домашних работников они не хотели. Поэтому теперь дворяне искали дешевых наемных работников, берущихся сразу за несколько домашних обязанностей.

Владимир Маковский. Опять они ссорятся (Повар и кухарка). 1912. Вологодская областная картинная галерея.

Одновременно рост числа и достатка мелких чиновников, предпринимателей подталкивал и эти группы горожан к поиску собственной прислуги. В результате спрос на рынке домашних услуг значительно вырос.

С другой стороны, вторая половина XIX в. стала временем, когда женщины, в силу различных причин, вынуждены были включаться в трудовую деятельность вне рамок семьи. Отсутствие специального образования приводило к тому, что представительницы слабого пола чаще всего устраивались на работу, сопряженную с привычными и знакомыми действиями – приготовлением пищи, уборкой, стиркой, присмотром за детьми.

В зажиточных домах между слугами все же существовало разделение обязанностей. Горничная обеспечивала комфортный быт своих хозяев, выполняя мелкие домашние работы – помогала хозяевам с туалетом, следила за состоянием одежды, накрывала на стол, занималась ежедневной уборкой. Кухарка была ответственна за приготовление пищи. Няня присматривала за детьми. Однако такая «умелая» прислуга, как правило, была дорогой. Требуя за свой труд значительной оплаты (7-8 р. – горничная, 10-12 р. – кухарка, а взятая к нескольким разновозрастным детям няня – до 20 р. в месяц), она соглашалась выполнять только строго определенные функции.

На работу же «одной прислугой» нанимались большей частью те, кто не обладал достаточным уровнем квалификации ни в одной из сфер. Рабочий день такой «прислуги за все» мог составлять до 20 часов.

Нанять прислугу можно было на Главной рыночной площади Оренбурга, расположенной к западу от Гостиного двора. Однако, как писала «Оренбургская газета» в 1898 г., «порядочная, скромная прислуга наниматься сюда не выходит, сюда идут более бойкие и дерзкие на язык и вовсе не затем, чтобы действительно предлагать свои услуги, а совсем с другой целью, похохотать с солдатами, устроить свидание и затем парочками разойтись по пивным и трактирам или другим притонам». Хорошая прислуга, как ценный приз, бережно передавалась из рук в руки.

В 1908 г. в Оренбурге была создана справочно-посредническая контора по найму рабочих и служащих. В нее можно было обратиться любому, кто нуждался в работе, начиная с 15 лет. Предпочтение при устройстве отдавалось семейным. Поиск места велся в течение месяца, а затем его следовало возобновлять через новый запрос.

Однако состояние службы найма на тот момент было таково, что наниматель фактически брал в прислуги «первую встречную, без возможности выбора, без всякой уверенности в том, что не берешь в дом врага или заразу». С другой стороны, «новой» прислуге в поисках работы буквально приходилось бродить по всему городу, со двора во двор, предлагая свои услуги. Справочная контора не имела возможности ручаться за добропорядочность нанимающихся. В паспорт не заносилась информация о судимости или о каких-либо навыках потенциальной прислуги.

В Оренбурге спрос на прислугу зачастую превышал предложение, что крайне негативно сказывалось на ее отношении к своим обязанностям. Как писал Федор Иванович Лобысевич:

«Захотите иметь повара, кухарку, лакея, кучера не пьяниц – останетесь только при одном желании – таковых у нас не имеется».

В наиболее привилегированном положении среди прислуги находились кухарки. Найти хорошую стряпуху среди прибывших из деревень женщин было проблематично, поскольку способы приготовления пищи в деревне и в городе сильно разнились. В деревнях еда готовилась в основном в печах, путем томления. В городе же кухарке требовалось освоить плиту и соответствующие способы готовки – варку, жаренье. Один из жителей Челябинска, рассказывая в мемуарах о своей жизни, писал, что кухарка Матрена

«пленила жену добродушием, умением ходить за скотом, но кухаркой оказалась неважной. В первый самостоятельно приготовленный обед после супа подала жареную телятину, густо посыпанную сахаром, – “чтобы слаще было!”».

Нравственный облик прислуги тоже оставлял желать лучшего. В Оренбурге «горничные все склонны и жаждут любви, а потому, что ни делайте, но уж это их судьба», – писал Ф. И. Лобысевич. А один из оренбургских обывателей констатировал, что из четверых кухарок, смененных им за три года, «ни одна не жила со своим мужем, но зато все они жили с чужими мужьями».

Эта проблема неоднократно обсуждалась на страницах оренбургской прессы. Так, в фельетоне, который так и назывался – «Домашняя прислуга», автор писал:

«Отовсюду раздаются жалобы на нерадивость и неумелость прислуги, на ее безнравственность, своеволие и распущенность, на грубое и дерзкое обращение с хозяевами при полнейшей безнаказанности. Благодаря этой последней, наша прислуга не выносит никаких замечаний за свою неумелость, раздражаясь в ответ потоком дерзостей, а иногда грубой бранью и оскорблениями, зная, что ни барин, ни барыня не унизятся до того, чтобы возиться с нею по судам».

Если же хозяева все же доводили дело до суда, то «при доказанности оскорбления виновную прислугу» выдерживали по три-четыре дня под арестом, после чего, обычно, оскорбленная прислуга не стеснялась «тут же в суде смешать с грязью своего бывшего хозяина или хозяйку, вместе с их родственниками до седьмого колена и постарается еще так ославить их между своей братией, что к ним никто и не пойдет наниматься в услужение».

Примечание “Бердской слободы”: 26 августа 1903 года в «Оренбургской газете» в сатирическом разделе «Смесь» была опубликована рекомендация на кухарку, озаглавленная «Аттестат кухарки Анфисы».

Аттестат кухарки Анфисы

Проживающая у меня Анфиса Морковкина отличалась благонравием и исполнительностью. Пила ежедневно отнюдь не больше полуштофа (прим. 1 штоф = 1/10 ведра = 10 чаркам = 1,2299 литра).

Наживала при покупке провизии только законные двенадцать процентов. Замечания о плохом качестве пищи “со стола” делала вполне основательно, хотя получая ограниченное содержание, я не мог расходовать на кушание большой суммы.

Детям иногда делала внушение действием, но каждый раз заслуженно. Моим чаем и сахаром пользовалась в самых скромных размерах, снабжая оными только одного “кума”.

Разбила до двух дюжин тарелок, но не по своей вине, а единственно по причине хрупкости тарелок. Нанесла оскорбление моей жене, но как выяснилось, в состоянии извинительного раздражения, под влиянием мигрени.

Жила у меня четыре месяца, но принуждена была отказаться, так как страдает легкой отдышкой, а делать подъемную машину я был не в состоянии.

Титулярный советник Ф. Луковицин

При этом сама прислуга требовала к себе отношения весьма нежного. Один из современников утверждал, что «бить прислугу теперь совсем уж невыгодно, во-первых, она тотчас же очистит место, во-вторых, может сама дать сдачи, и в-третьих – господа гораздо более нуждаются в прислуге, чем последняя в господах». Прислуга бросала своих хозяев в «самую тяжелую минуту», беспричинно требовала большего жалования и отдельного помещения для проживания. Она хамила хозяевам, брала без спроса хозяйские вещи, водила к себе мужчин, заводила романы с хозяевами.

Оренбургская прислуга уходила от хозяев, чаще всего, потому что была «очень уж скучлива». Одна «любит веселое общество, – другая семейные скандалы, – и если этого нет – прислуга скучает и ищет развлечения там, где это для нее доступно…»

Складывающаяся ситуация часто попадала в анекдоты:

«Режиссёр — автору:
– Послушайте, зачем это у вас в пьесе, в доме главных действующих лиц в первом действии — горничная Маша, а во втором — Катя. Приходится двух актрис занимать. Отчего участвует не всё одна Маша?
– Это невозможно! Между первым и вторым действием проходит четыре месяца. Какая же прислуга проживёт столько на одном месте?!»

В итоге ситуацию, сложившуюся на рубеже XIX-XX вв. в отношениях между прислугой и хозяевами, можно охарактеризовать как тихую войну, в которой не было победителей. Хозяева чувствовали себя окруженными врагами, слуги же мстили за унижение хитростью и предательством.

Автор:

Бурлуцкая Елена Вадимовна – доктор исторических наук, доцент, проректор по научной работе ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный педагогический университет» (г. Оренбург); e-mail: ida777@yandex.ru