Читаем газеты: Это сколько тракторов выйдет?

Весной 1930 года сняли колокола с Петропавловской церкви города Оренбурга.

С собора снимаются колокола. 1800 пудов металла идет на индустриализацию.

– Как ни говори, может, не бог, а какая-то сила над нами есть… Почему-то ведь идет снег, а не дождь?! – говорит старуха с лицом дряблым и морщинистым, как печеное яблоко.

– Ну, бабка, – авторитетно заявляет ей милиционер, – это сила науки. Поучись и поймешь почему идет снег.

– Наука! Много вы с вашей наукой делаете. Вот летошний год недород был и наука ваша ни при чем…

Толпа растет. Подходят все новые и новые люди, пялят глаза наверх – туда, где в небо седое и снежное вздымаются купола собора. Там на колокольнях чернеют фигуры нескольких рабочих, крепящих блоки для спуска колоколов.

– Дедушка мой участвовал в стройке этого собора… Лет тридцать назад это было, когда колокол отливали вот здесь, – говорит один из зрителей и тычет пальцем в сторону, где из-под снега, близ железной ограды по ветру бьются тонкие ветви кустов.

– Молебны заказывали, колокола отливали – купчихи с себя кольца и брошки золотые срывали – кидали в расплавленную медь. Там в колоколах не только медь, а и серебро для звона прибавлено, да и золотых колец да брошек не мало прибавлено… Богатство ведь, а без толку сколько времени пропадало…

– Когда-то снимут колокола эти?

– Шут их знает, с утра работают…

В порыжевшей, когда-то богатой мантилье, такая же порыжевшая и поблекшая женщина подхватывает:

– Вот… при мне колокола-то ставили, в полчаса и подняли, и укрепили, а тут ишь сколько возятся.

– Бог мешает… Не хотит, чтобы колокола забрали, – вставляет реплику рабочий и толпа хохочет.
– Конечно, бог, – возмещается женщина в платке, – у нас в поселке-то старик жил, я тогда махонькой совсем была… А помню, старый человек говорил, и смеялись еще над ним, чего мол плетет, а как он говорил, что будет время, люди плевать будут в образ божий, так и есть.

Лицо женщины краснеет, взбухают глаза, и она всхлипывает, вытирая платком глаза.

– Господи, чего делают-то, для чего им церковь закрывать, клубов мало, что ли?

– Перед страшным судом это, – шепчет, оглядываясь по сторонам старуха, – я вот, милые мои, на эту церковь самую копейки давала.

– Ишь, скупая какая, жалко тебе копейки, – укоряет старуху вынырнувший мальчишка, балансируя на одном коньке.

Проходят рабочие, останавливаются на минутку и смотрят на колокольню.

– А ну-ка, ребята, позвони в последний раз!..

Оборачиваясь к толпе, он говорит:

– Ну хорошо теперь, клуб будет хороший, да и близко ходить!

– Сшиби кресты, – кричит мальчишка рабочим на колокольне.

На колокольне рабочий, подвешивающий блок, ударил по колоколу и он надтреснуто загудел, и в толпе реплика:

– Ишь плачет!.. Ха-ха…

– Бросай! – крикнул кто-то, и колокол в несколько сот пудов тяжестью грохнул на землю, тяжело зазвенел, расколовшись на несколько частей, и под ударом тяжелым заходила земля.

Около медных кусков колокола, впившихся в землю, кучится уже тающая толпа, и звякают скрученными пальцами и щупают куски металла рабочие.

– Наконец-то, выполнили требование наших собраний… Металла много… Тут в колоколах только с одного собора 1800 пудов меди. Это сколько тракторов выйдет!

Т.Б.

На двух нижних снимках: “Разбивает колокол снятый с Петропавловской церкви”, “Из закрытой Петропавловской церкви вывозится имущество. На снимке церковная утварь приготовленная к вывозу” Источник: газета “Оренбургская коммуна” от 11 марта 1930 года.

Источник: Т.Б. “Это сколько тракторов выйдет?”, “Оренбургская коммуна” от 11 марта 1930 года, 11 марта 1930