Наши казачьи войска в этнографическом отношении изучены вообще недостаточно. К оренбургскому казачьему войску это замечание относится более, чем к какому-либо иному[1]. Об этом самом молодом войске обычно думают, что, составившись из разношерстнаго сброда, оно еще не успело слиться в однородную этнографическую массу.

Казаки поселка Благословенского станицы Оренбургской, 6-ой Оренбургский казачий полк.

Казаки поселка Благословенского станицы Оренбургской, 6-ой Оренбургский казачий полк.

По моему мнению, самый процесс слияния в одно целое различных этнографических групп еще интереснее для этнографа, нежели установившееся status quo. Разсуждая так, я и избрал местом для своих наблюдений сравнительно очень новый казачий поселок, во всех прочих отношениях очень типичный для поселков оренбургскаго войска.

Примечание «Бердской слободы»: старая (дореволюционная) орфография приведена к современному виду. Однако в тексте остались некоторые ее особенности без изменения: «зс», «ея», «ыя», «каго», «наго» и т.д. Заглавная буква в старом слове показывает на ударную гласную.

I. География, история и этнографический состав поселка

Поселок Благословенный Оренбургской станицы, где я провел июнь и часть июля 1905 года, расположен на левом берегу р. Урала (т.е. уже в Азии), на границе Оренбургскаго уезда с Актюбинским уездом Тургайской области, в 18 верстах к востоку от г. Оренбурга. Неподалеку от поселка в Урал, впала река Бердянка, служащая границею Оренбургской губернии и Тургайской области. Вода в этой речке соленая. Дальше к востоку еще речка, летом представляющая собою ряд длинных озер; эта речка за свою соленую воду получила название Солянка. Здесь, к востоку от «крепости» (так сами казаки называют свои поселки), солончаковая степь принадлежит киргизам (1-й аул Актюбинскаго уезда; Табынский род киргиз). Во всех других направлениях от поселка степь на левом берегу Урала принадлежит Благословенским казакам, а на правом — казакам из гор. Оренбурга и поселка Нежинки.

Примечание «Бердской слободы»: Поселок Благословенский станицы Оренбургской, по сути, являлся выселком Оренбургского Форштадта (станицы Оренбургской) и станицей стал только во время Гражданской войны.

По берегу Урала и в перерезывающих степь оврагах растут крупныя деревья: осина, ветла, береза. По Бердянке и Солянке, а также по многочисленным разсеянным в низменной степи «бакалушкам» (озеркам) в изобилии растет разнаго рода кустарник, служащий казакам для топлива (хотя больше топят кизяком).

Поселок Благословенный, по выражению местных казаков, «благословил» генерал Семыкин 80 лет тому назад. Это едва ли не самый молодой поселок оренбургскаго войска, лежащий в стороне от казачьих линий. И теперь еще есть в живых казаки, прибывшие в поселок при самом его основании. Сообщения этих лиц, на глазах которых протекла вся история «крепости», и служат для меня единственным источником, когда я говорю об истории поселка.

Первые обитателя Благословеннаго поселка представляли собою очень разношерстную массу. Тут были великорусы и малороссы, а также отчасти мордва; казаки и «мужики», т.е. крестьяне, православные и староверы. Одни, напр., казаки из гор. Самары («волжские казаки») были переселены сюда правительством, других ссылали за преступления, третьи шли добровольно: в край, где «кисельные берега, калашныя горы».

Поселившиеся в Благословенке хохлы были, по словам их потомков, «из Черкас» (едва ли не Черкасская станина Донской области) и, немногие, из Харькова; в числе этих последних АрбузОвы считают себя потомками запорожских казаков.

Казаки переселены сюда из гор. Самары (большая часть староверы) и из Оренбургскаго же уезда, из-за Урала. Крестьяне селились из Оренбургскаго уезда (главным образом из села Дедова, Исаево тож), Бузулукскаго уезда Самарской губернии, Тамбовской губернии и некоторых других (вероятно Тульской, о чем говорит фамилия Веневцевы: из гор. Венева?).

На первых порах, будто бы, представители различных этнографических групп не роднились между собою, а даже считали друг друга, например, хохлов, «погаными». Так продолжалось, однако же, недолго. Взаимные родственныя связи повели вскоре к полному смешению, плодом чего образовались, по выражению казаков, «пореродки». В настоящее время только немногие старики сохранили еще свое хохлацкое произношение. Не так давно умер старик Веневцев, «совсем мужик»; после него «мужиков» уже не осталось «во всей крепости».

Теперешнее население поселка, если исключить очень немногих дряхлых стариков, является в этнографическом и диалектологическом отношении совершенно однородным.

Прим. 1. Фамилии благословенских казаков: Колесников, Сальников, Тырсин, Коханов, Бобылев, Попов, Скрышников, Шеголёв, Лукьянов, Степанов, Еремин, Тарасов.

Прим. 2. Попутно скажу об этнографическом составе некоторых других оренбургских казачьих поселков, с жителями которых мне приходилось сталкиваться.

В Нежинке, на правом берегу р. Урала, на почтовом тракте в гор. Орск, в 18-ти же верстах от Оренбурга, кроме казаков-великорусов (этнографически ничем не отличающихся от благословенских казаков, с которыми у них очень часты и родственные связи), живут казаки-нагайбаки. Это местное название татар, с которым сравни киргизское ногай — «татарин». Нагайбаки давно крещены в православную веру, однако, родственныя связи их с русскими крайне редки (роднятся они между собою, а также с татарами из Оренбурга и Уила). В последнее время нагайбаки думают возвратиться к своей прежней магометанской вере. — Среди русских казаков в Нежинке немало староверов, которые, однако, выдают своих дочерей замуж и за православных казаков.

Поселок Островко, уже Орскаго уезда, населен сплошь казаками-хохлами. С ними у благословенцев также имеются родственныя связи.

В Донецкой станице поселка Капитанский, Мамалаевский и некоторые другие населены сплошь казаками-мордвой. Это видный и рослый, красивый народ; все говорят по-русски (но за русских себя не выдают).

II. Служба. Общественная жизнь поселка

Восемнадцатилетний казак принимает присягу, с какого времени и начинается, можно сказать, его служба. Сначала, впрочем, идет еще ученье: каждую зиму четыре семидневных ученья, для чего молодой казак обязан явиться в станицу на коне. С 20-ти лет казак проводит ежегодно один летний месяц (май-июнь) «на бараках». На 22-м году он идет «на действительную службу», где служить три года.

Женятся казаки всегда до службы, даже до «бараков».

По возвращения со службы казак опять ежегодно проводит один летний месяц на ученьи; для этого казаки сами выбрали наиболее свободное для них время: с 15 мая по 15 июня. Зимою бывают смотры.

На службу казак обязан явиться в своей обмундировке. Полное обзаведение молодого казака (лошадь, форменная одежда, седло и т.д.) стоит 250 рублей. Кто побогаче, тот обзаводятся за свой счет, бедным же помогает обзаводиться поселковое управление. В Благословенке ежегодно человек пять (из общаго числа 15: беру круглыя цифры) обзаводятся на общестненныя средства.

Это — один из главных общественных расходов.

Другие расходы — на поселковое и станичное управление, на школу и учителя, на священника. Всего расходов до 4-х тыс. рублей в год.

Поселковое управление состоят из атамана (в станицах имеется еще помощник атамана) и «представителей». Все они выбираются казаками из своей среды. В выборах участвуют все казаки от 17 до 60 лет. На каждые 10 голосов выбирается «представитель»; так, в Благословенке 320 голосов и 32 представителя. Последним общественный приговор передает все полномочия.

Атамана выбирают на три года, с жалованьем по 120 рублей в год. Выборы стараго атамана на второе трехлетие случаются крайне редко. По словам казаков, на первых порах своей службы еще и ведет себя как следует, сообразуясь во всем с мнением представителей; но потом, особенно же под конец трехлетия, поступает во всем по-своему и больше всего пьянствует. Обвиняют атаманов (можно думать, что не без оснований) и в утайке общественных денег.

Впрочем, права поселковаго управления, например, на счет сдачи в аренду общественной земли, ограничены войсковым управлением.

Для ведения письмоводства в поселковом управлении нанимается писарь, с платою также 120 рублей годовых.

Священнику платят 260 рублей в год. Кроме того, священник пользуется общественным домом, а псаломщик — общественною квартирою.

Главные доходы общества — от сдачи в аренду общественной земли. Сдается до 100 десятин с платою от 28 (новая земля) до 10 (выпаханная) рублей в год за десятину. Кроме того, сдается выкошенная степь под выгон для «сибирскаго» скота, пригоняемаго в гор. Оренбург на ярмарку; сдается право рыбной ловли большими снастями в р. Урале и других речках, и т.п.

При всем том, денег иной раз не хватает. Так, нередко собирают по 1 р. 20 коп. с венца в год на содержание священника.

Хозяйничание общественными суммами далеко не образцовое. Вот — характерный пример. Поселковая школа помещается в старом тесном здания, которое грозит развалиться. Давно уже имелось ввиду (главным образом, под давлением свыше) построить новое просторное здание. Накоплено било специально на этот предмет 4 тыс. рублей. Три года тому назад купили камни и лесу, который и сложили на площади, на месте будущей школы. Но вот, пользуясь зимними буранами и ночною темнотой, казаки и казачки сами же разворовали свой лес и камень. Ничтожный остаток управление принуждено было продать, так как и ему грозила такая же участь. Между тем наставшие неурожайные годы заставили израсходовать остатки школьнаго капитала на другия нужды. В результате — для школы решительно ничего не сделано, а накопленных некогда денег нет и в помине…

Платят еще казаки, по их словам, «губернский земский сбор», что-то по 40 коп. в год, страховыя (от пожара), и только. Никаких податей казак не платит. Только натурой отбывает некоторыя повинности как в поселке, так в в станице, на что и жалуется ужасно. Повинности эти: подводы, караул у пожарной, караул у запасных магазинов и т.п. (В казачьих поселках имеются не только общественные запасные амбары для хлеба, но и общественныя запасныя «карды» для сена и соломы.)

На случай отъезда казака ему дается билет только, будто бы, на один месяц. Свою землю казак может продавать только на один год.

III. Занятия

Главное занятие казаков (я опускаю казацкую военную службу, о чем см. гл. II) — земледелие. Ведется оно по системе еще более первобытной и невыгодной, нежели обычная у наших крестьян трехпольная система, а именно по системе залежной.

По словам благословенских казаков, они впервые стали делить свою землю только 6—7 лет тому назад. Прежде кто, сколько мог, тот столько и пахал: благо, земли много, а твердая степная земля требует от возделывающаго ее немалых усилий и средств (нужно много волов или несколько лошадей). Решили разделить землю с тем, чтобы получать за нее, кто не в состоянии сам всю обрабатывать, арендную плату[2]).

Теперь у благословенцев три поля; в каждом на одного казака приходится по три десятины (деревенския десятины: 100X40 саж.): две дес. «твердой» земли и одна — «мягкой». В каждом поле сеют по три года подряд. После трех лет посева поле «отдыхает» в течение шести лет. Это так назыв. залежА, на которых косит траву. — Залежное сено, как известно, очень невысокаго качества.

Сеют рожь, хотя она родится только «годом», чаще же бывает очень плохая, яровую пшеницу, просо и др.[3] Пашут сабаном, а изредка и плугом, как на конях, так и — чаще — на быках. Жнут теперь многие машинами (конными): побогаче купили свои «жнейки», другие нанимают у соседей или же немцев ближайшей колонии.

Для раздела полей казаки нанимали землемера, который и разделил всю землю на равныя части, проводя границы сабаном. Иначе поступают казаки со своими лугами; их делят ежегодно (называется это: «пай делить»), перед самым покосом. Сначала делят степь, потом «ближние луга» и, наконец, «дальные луга».

Самый дележ происходит таким образом. Выбирают сначала участки с лучшею травой и предлагают их «на охотника». Участки эти берут обыкновенно в складчину несколько казаков (respons. паев), которые и делят данный участок уже между собою. Когда таким образом лучшие участки (в них зато приходится меньше пространства на пай) будут выбраны, оставшееся пространство лугов с одинаковою приблизительно травою делят уже между оставшимися казаками поровну.

Дележ отнимает обычно целый день. Всего, таким образом, пропадает в лето на дележи три рабочих дня (в самое горячее время сельских работ).

Очень многие казаки косят «косилками» как своими, так и наемными, хотя косилка оставляет сравнительно очень высокую атаву, что невыгодно при низкой траве. Другие косят «косами» (литовками), тем более что в местах неровных и поросших частыми кустарниками косить машиною нельзя. Косилки, впрочем, равно как и жнейки, появились здесь не более десяти лет тому назад.

Местныя женщины-казачки никогда не косят и даже, по словам их, совсем не умеют косить. Только в редких случаях, когда больше некому работать, казачки ездят собирать (грести) сено. — В этом нужно, видеть наследие тех времен, когда уезжать далеко от поселка было еще опасно от киргиз.

Свежее сено, как только оно высохнет, казаки сейчас же везут продавать в Оренбург. В июне нынешняго (1905) г. воз лучшаго сена стоил 4 ½ рубля (травы были вообще плохи). Для себя казаки оставляют сравнительно мало села, и то — самое худшее.

Огородов у казаков нет. Картофель садят в поле. В самое последнее время стали еще садить понемногу капусты на берегу р. Урала. Вообще же овощи покупают у молокан. Отсутствие огородов объясняется отсутствием колодцев.

Скотины казаки держать вообще немало, но количество ея определяется обыкновенно урожаем хлеба и сена в предшествующем году. Местныя лошади очень невзрачны и плохи. Коровы довольно молочныя: молоко и масло казачки возят продавать в город, и это служит немалым подспорьем для казацкаго бюджета.

Из домашней птицы держать кур, «курушек» (индюшек), уток, гусей, но все в незначительном количестве, только для себя, да еще разве для «дачников» Удивляются киргизам, которые-де не держат никаких птиц.

Рыболовство не составляет серьезнаго занятия, хотя в Урале водятся крупные сомы, судак, головли, язи, жерех, елец, не говоря о щуках, окунях и т.п. Для ловли крупными снастями общество сдает принадлежащую ей половину р. Урала (другой берег реки принадлежит городским казакам) и мелкия речки и озера за 40 рублей в год. Арендатор, местный же казак, устраивает «чисики» (езы) через реку, а также рыбачить неводом и на скудость рыбы не жалуется. Другие казаки ловят иногда рыбу удочкой, да еще «мордами» (вершами).

Монахини Оренбургского Успенского женского монастыряМонахини Оренбургского Успенского женского монастыря

Монахини Оренбургского Успенского женского монастыря

Из специально-местных занятий можно отметить только вязанье казачками известных «оренбургских платков». Вяжут их из козьяго пуха. Последний покупают у киргиз (сами казаки коз по держат): фунт нечесанаго пуха стоит 60 — 70 коп., чесанаго 1 рубль. Обыкновенно казачки чешут пух сами, т. наз. перепускАлкой. Вяжут платки двумя длинными спицами, как чулки; вяжут, часто даже идя по улице. Чисткою платков (тонкая работа, требующая уменья) занимаются монахини оренбургскаго монастыря. Казачки же обычно продают нечищенные платки, продают в Оренбурге, который кишит скупщиками и перекупщиками этих платков. Цепы очень различны, смотря по величине; есть платки до десяти рублей и дороже.

Остановлюсь еще на приготовлении кизяка, который служит здесь главным топливом. (Помимо кизяка, топливом служат еще талЫ, т.е. тальник, различный мелкий кустарник и камыш; последний для этой цели косят в начале зимы по льду.)

«Гоняют кизяк» (т.е. делают) всегда весною. Материалом служить коровий и лошадиный навоз (киргизское тезок, откуда заимствовало наше слово, и значит «помет»). Последний вывозят зимою «в степь» около поселка, где обыкновенно делают кизяк (пространство кругом поселка и известно под именем кизяки). Сваленные здесь в кучу, замерзший на морозе, навоз должен весною, под влиянием получившейся от таяния его воды, «перегореть».

Весною, когда наступят время «гонять» кизяк, перегоревший навоз разбрасывают по земле ровных слоем толщиною с пол аршина; льют на этот слой несколько бочек воды и разминают его, гоняя по нему лошадей (отсюда, кажется, и выражение: «гонять кизяк»). Размятый таким образом навоз «кладут в станок», т.е. в форму, представляющую собою четырехугольный ящичек, утаптывают его здесь ногами и получившиеся кирпичики раскладывают рядами на земле. Просохший кизяк складывают сначала в пирамидальныя «груды» с свободными местами для ветра, а потом и в «шкирд».

Тысяча кизяка стоит зимою в Оренбурге до 6 рублей.

IV. Антропология

Антропологическими измерениями я не нанимался; дать же общее описание местных антропологических типов считаю невозможным и виду их страшной пестроты. Ограничусь только указанием, что высотою роста местные казаки похвастаться никак не могут: народ мелкий, 2 арш. 2—3 вершка — самый обычный рост. Уральские казаки («Разина порода») из Сакмарской станицы представляются благословенцам едва не великанами. — Местных казачек нельзя назвать безобразными.

V. Жилище

Казаки живут в крошечных дворах, величиною всего сажен 9 — 10 квадратных. Ни огородов, ни телятников около дворов нет. Участки усадебной земли остаются неогороженными прогалами между соседними дворами.

План жилища казака Благословенского поселка, 1905 год

План жилища казака Благословенского поселка, 1905 год

Величине двора соответствует и количество построек. Их обыкновенно не более трех, включая в это число и плетеные из прутьев «клевы». Главных построек две: изба и землянка; они расположены в тех углах двора, которые выходят на улицу.

Избы все деревянныя. — Каменных здания в Благословенке нет совсем, даже и построена из дерева. — Многия избы имеют парадное крыльцо, выходящее прямо на улицу (на прилагаемом плане крыльцо ведет во двор). В избе обыкновенная русская печь, битая из глины. Часть избы, куда выходит устье печи, обыкновенно отделяется от прочаго пространства дощатою переборкою. Полати крайне редки. Лавки часто устраиваются только в той части избы, где печь. Прочее убранство избы (столы, стулья) ничем не отличается от городского.

Из избы дверь ведет в сени, а оттуда одна дверь в темный чулан, другая — на крыльцо. Пространство под сенями и крыльцом, где иногда держат кур, называется пОдмост.

Избы у некоторых казаков снаружи выбелены глиной. У других также выбелены и внутри; но гораздо чаще внутри обито шпалерами.

Описанныя избы служат для казаков только зимним жильем. Летом они стоять пустыя, с закрытыми ставнями, или же сдаются «дачникам» (кумысникам). Казак со своей семьей живет лето в землянке, которая расположена тут же, па дворе.

Землянки отроятся из «воздушнаго кирпича» (делается из земли с навозом). Полом в них служить голая земля. Крыты землянки большею частью соломой. Самая землянка состоят также из сеней и избы. В последней русская печь, лавки около стен, стол в углу под иконами. В сенях окон нет.

На вопрос: что заставляет казаков перебираться летом в землянку? — старые казачки мне отвечали, что им не хочется грязнить избы: летом мухи я все… Едва ля, конечно, это было единстенною причиною. Однако, безспорно, что отмеченный мотив играет свою роль: казачка избавляется на лето от работ по чистке дома, пожертвуя, однакоже, опрятностью. Имеет, конечно, свое значение и доход от «дачников»; однако, в соседних поселках, где «дачников» почти не бывает, казаки живут летом также в землянках.

У очень бедных казаков изб совсем нет, и они живут в землянках круглый год.

Рядом с землянкою, часто составлял с последнею одно целое, погреб. Тут, равно, как и в сенях хранятся различныя хозяйственныя принадлежности и припасы; тут же яма со снегом для молоко. У некоторых казаков половила погреба, ничем не отделенная от прочаго помещения, отводится под курятник.

В глубине двора расположен отделенный загородкой «задний двор». Здесь лежит кизяк в грудах. У иных, редких, хозяев здесь устроена гАрда или кАрда (загородка) для сена. – В Нежинке и других соседних поселках обведенныя глубоким рвом карды расположены группами в степи около селения. — У всех имеется плетеный из виц сарай, разделенный на несколько клевов. На крыше этого сарая хранят сено, складывая его конусобразным стогом.

Бани имеются у немногих. Целый околоток пользуется одною банею, построенною каким-нибудь богатым казаком. Баня представляет собою настоящую землянку, крыша которой едва возвышается над поверхностью земли. Печи в банях без труб, с каменкой.

Вот и все, очень несложное, хозяйство средняго казака. Колодцев нет: воду привозят в бочках («водовозка») из р. Урала или носят оттуда же ведрами.

Клопы в каждом доме (хотя хозяева часто и не замечают их присутствия; в случаях необходимости, чтобы спасти грудных детой от съедения клопами, «зыбки» мажут вареным маслом). Еще очень недавно чуть не во всех домах поселка водились в изобилии тараканы, но находчивый молоканин истребил их, получив за то с каждаго хозяина полбутылки водки.

VI. Пища

Известны два малороссийских кушанья: галушки (шутка по поводу их: «39 съел, на сороковой подавился) и кииши. Это один из немногих памятников того, что среди предков теперешних благословенцев были и хохлы.

Чай — в большом почете у казаков. Самовар — непременная принадлежность дома. Пьют чай дважды, а то и трижды в день. На покос или на жатву казаки всегда берут с собою большой жестяной чайник, в котором и варят чай на «тагарках» (на деревянном треножнике). Был случай, когда от принесенной с чайником искры сгорел громадный «шкирд» сена.

Другое любимое лакомство — «семечки», т.е. подсолнухи. «На семечки» просят и взрослыя девицы, случайно оказавшия вам какую-нибудь услугу. Семечками угощают гостей. (Впрочем, на Оренбургской железнодорожной ветке даже и вагоны 2-го класса, как мне жаловались кондуктора, чуть не полны скорлупами от подсолнухов.)

Вообще же, здешних казаков нельзя назвать ни особенно щедрыми на свою пищу, ни лакомыми. На вино, пожалуй, они щедры, но на пищу скупы. В данном случае местныя казачки, почти все они из «мужичек», сохранили в неприкосновенности «мужицкия» традиции. Я стоял на квартире у казака, семья которого состоит из шести «ртов» в том числе трое — еще маленькия дети. Корова только одна, и при всем том казачка ухитрилась продавать молоко и масло не только во время постов, но и в мясоеды. Молоко в этой семье, по своему состоянию — редкое лакомство.

Назову еще местныя съедобныя травы, служащия лакомством для детей: чихуЯн — ранний весенний цветок, у котораго едят корень-луковицу; боршИ или боршОвник; рогОжа — нижняя толстая часть молодого камыша (около гор. Бузулука ее называют: чАкан); солОнко; шавЕль (щавель).

VII. Одежда

Мальчики с раннего детства носят форменную казацкую фуражку с синим околышем (как у студентов университета), иногда и с кокардой, казацкой или «уряднинкой», смотря по званию отца. Рубашки носят большею частью синия, под цвет формы. Пояса у молодых казаков широкие, вышитые или строченые. Пиджак — самый обычный костюм. Распространена (малорусская?) привычка держать рубашку под шароварами. Мужское городское пальто казаки называют: «поддевка».

У казачек обычны верхния рубахи (с становиною); кофты большею частью без талии, но всегда перетянутые «фартуком», который здесь почти непременную принадлежность женскаго костюма.

На ногах у казаков сапоги или катанцы (паленки), что нередко и летом. Немногие носят высокия кожаные калоши с шерстяными чулками.

VIII. Дети и молодежь

Редко где, вероятно, матери так часто и так сильно ругают своих детей, как в Благословенке. Ругают без угомону, на чем только свет стоить, часто бьют. Но толку мало. На глазах матери ребенок, правда, боится шагу ступить; за глазами же или просто на разстоянии, куда руки матери не достают, нисколько не слушают ея.

Подростки от 14 до 17 лет часто удивляют меня своею испорченностью, даже озверелостью, которою они любят рисоваться. Самыя нецензурныя ругательства у таких лиц на каждом слове, без всякаго повода.

Курить табак и пить водку начинают с ранних лет, сначала скрываясь от родителей. Угощаются в складчину.

И опять-таки, по моим наблюдениям, дети воспитанные в тех семьях, где казачки —«мужички» и еще сохраняют «мужицкия» традиции.

Игры местных детей немногочисленны: это — в козны, в лунки, в мячик (= в пристенки) и в клюшки; специально девичья игра: в галАнцы, как здесь называют лодыжки. Сколько-нибудь существенных отличий, по сравнению с другими великорусскими губерниями, в ходе и терминологии игр нет. Стоит разве только отметить эти воинственные термины: «скрось строй» — наказание проигравшаго ударами мяча и пытка — галочка, которую кладут и лунку промахнувшагося; по этим галочкам ведется счет промахов.

Песни казаков-подростков, которыя они распевают под гармонику, ходя по улицам гурьбою, большею частью после захода солнца, известны под общим именем матАни. «Матаню поют». «Матаня», это — частушки. Вот образцы их:

Милка глазками моргнула
И глазами новела:
Догадайся, мой размилой:
Я другого завела!

или:

Что это за реченька:
Голыми купаются?
Что это за девица:
Все в нее влюбляются?

Эту матаню, по словам одного казака, парни «сами выдумывают». Есть и «долгия катани». Матане противополагают «протяжныя» песни, которыя поются исключительно девицами.

Своего рода клубом, где сталкиваются и знакомятся молодые представители обоих полов, является, так называемое, «перед табунами», т.е. ожидание по вечерам табунов скота. Ждут в степи у запасных общественных магазинов, в разстоянии полуверсты от села. Сюда приходить молодежь, встречать своих коров, чтобы проводить их до дому. Приходят часто за час или даже раньше до появления табуна. Здесь часто, особенно по праздникам, песни и пляска.

Как только начнет поспевать «смородика» (смородина), девицы устремляются гурьбами за нею. (Характерно, что зеленыя, еще не поспевшия совсем ягоды рвут вместе со спелыми.) Но воскресеньям и праздникам вслед за девицами идут и казаки, якобы тоже за ягодами, хотя без всякой посуды для ягод.

IX. Свадьба (по кратному разсказу казачки Катерины Степановой)

Женятся всегда до службы; когда муж уходят на службу, жена его часто живет, вместе со своими детьми, в доме своего отца.

Невесту выбирает всегда сам жених. Если отец почему-либо не согласен, то сын упрямится: «не буду жениться совсем», и отец принужден бывает уступить.

Недели две или три перед свадьбою длится девишник. Девицы шьют у невесты, а вечером собирается молодежь: поют песни, пляшут, жених с невестой играют в карты.

Кладка, или калым, не бывает больше 25 рублей. Невеста приносит с собой только постель да одежду.

В день венчания жених с поезжанами едет сначала в дом невесты. Здесь их всех садят за стол; поезжанам подают по три стакана водки, а молодые так сидят (они не едят до венца). Благословляют к венцу и едут в церковь. Невеста едет вместе с двумя свахами.

Родители жениха и невесты в ничуть не ездят. За венчание священнику платят семь рублей, а с «венцами», т.е. когда священник провожает молодых в венцах до дому и служить здесь молебен, десять рублей.

После венца пируют у жениха. От невестиных родителей сначала посылают в дом жениха младшаго брата невесты с постелью и курицей, у которой крылья и ноги связывают платком. Курицу эту передают «поварухе»; предназначается она молодым на племя.

Потом приезжает невестина родня, и начинается «горной стол». Тут дарят «на сыр». Дружка подносить вина и приговаривает насчет подарков («нет ли теленочка»… и т.п.). Родные и дарят: кто бычка, кто телку, овечку, некоторые — на платье, шаль, денег и т.п. Молодые (которым идут все эти подарки) угощают родню гостинцами (причем собственно «сыра» тут не бывает).

На другой день, когда «поднимут молодых», «отпускают» поваруху и дружку. Является опять невестина родня. Попировав, идут в дом невесты, а потом ходят по родне, сначала по жениховой, а потом по невестиной.

X. Религия

Благословенские казаки все православные, хотя прежде среди них были и староверы. Теперь только один 80-ти летний старик Степанов, родом из самарских казаков, сохранил свою старую веру и состоит даже «попом» какого-то старообрядческаго толка, у котораго есть моленная в гор. Оренбурге. Некоторые другие казаки, будучи православными, крестятся, однако же, по завету своих отцов, двуперсто.

Народ здешний, вообще, нельзя назвать религиозным. О том красноречиво говорит и крайне бедная местная церковь, которая, при всей ея миниатюрности, никогда не бывает полна молящихся. Постов многие казаки, особенно молодые, не исполняют. У девушек-казачек есть игра, впрочем, очень безсодержательная — «свечки ставить» или «Богу молиться»: роль свечей играют палки, которыя вколачивают в землю. Игра эта — пародия на богослужение.

Некоторое ослабление религиозности, особенно внешней, можно приписать соседству молокан (см. гл. ХII, 8); вообще же тут сказывается тот своеобразный либерализм, которым проникнута вся жизнь казаков.

Духовенству живется очень плохо: ничтожное жалованье плата за требы только в поселке; «сборов», вроде «Петровскаго» нет.

XI. Характеристика

В местных казаках меня поразила, прежде всего, их неприветливость, неласковость, что вообще так мало согласно с характером русскаго человека. «Ни привета, ни совета». В точение месячнаго своего пребывания в поселке я ни разу не слыхал от казаков слова «спасибо» или каких-либо иных выражений благодарности, хотя поводов к тому было немало. Суровость, чуждая добродушия, жалости и всяких других нежных чувств, — общая черта. Даже девушки-казачки, насколько я мог наблюдать, умеют выразить свое чувство только дико-разгульным мотивом песни.

При первом поводе эта неприветливость переходит в грубость, в грубую насмешку, даже насилие.

«Ничего святого; все дозволено», — вот, кажется, жизненные принципы здешних казаков, особенно молодежи. — «Хищные» типы, с вечным, жадным стремлением захватить все, что только можно, преобладают.

Сдерживающим началом является только высокое мнение казака о самом себе. Эта, так сказать, самовлюбленность, столь необычная в русском человеке (по обычная представителям всех наших казачьих войск), заставляет казака несколько прихорашиваться, казаться лучше, чем он на самом деле. Но тут является к услугам ложь; я все время дивился лживости казаков и казачек: первые, впрочем, еще говорят. правду, когда они пьяны, последния же, кажется, никогда.

Эта именно лживость местных казаков сделала то, что я, при всем своем желании и при всех стараниях, не мог достать верных сведении о некоторых чертах казацкой жизни, почему и умалчиваю о них. Казак вообще выставляет себя, на словах, богатым[4], образованным, трудолюбивым и т п. Если ему указываешь на прорехи в его хозяйстве, то он всегда сошлется на службу, отнимающую будто бы очень много времени, на недостаток солидарности между казаками и т.п.

На деле же из рук вон плохое хозяйство казаков объясняется каким-то странным отсутствием у них хозяйственности, домовитости и ленью. Все валится, все плохо, но заколотить какой-нибудь гвоздь, поправить кое-что казак не соберется. На работе же казаки поражали меня своею ленью. По-моему мнению, именно эта лень и была главною причиною того, что казаки стали заводить машины.

Сказать и то, что если бы на месте наших казаков, с обилием у них земли и с отсутствием податей, жили великорусские крестьяне, то они почитали бы себя счастливыми и жили бы прямо богатеями.

Ссылка на отсутствие солидарности между казаками (этим также они объяснили мне отсутствие у них огородов) также напрасная. По моим наблюдениям, солидарности у казаков вполне достаточно, даже, пожалуй, больше, чем у многих других великорусов. «Шабры» (соседи) безпрепестанно друг у друга, бани общия.

Образованность, которою кичатся казаки, мнимая. До всеобщей грамотности очень н очень далеко. Очень многие казаки (я уже не говорю о женщинах, среди которых грамотныя — редкость) не умеют ни читать, ни писать. «Представитель», один из 32-х избранных, мог подписать только свою фамилию, затруднившись написать слова: «казак поселка Благословеннаго». Суеверий немало. Моя квартирная хозяйка лечила лошадей от «селезня», «мышек» и других болезней, лечила нашептыванием на воду и соль, и клиенты у нея были. Упомянутый уже «представитель» уверял меня, что «если съесть муравья, то силы больше будет». На больное брюхо «накидывают горшки». Лечение трапами очень распространено, причем травы собирают для этой цели в день «Ивана Травника» (24 июня) между заутреней и обедней. (Ни доктора, ни фельдшера в селе нет.)’

Благословенка: у оренбургских казаков, 1905 1

Оренбургский Форштадт (Оренбургская станица). Здесь тоже не сажали деревья возле своих домов.

На мой вопрос: почему казаки не садят около своих домов деревьев? Казачка ответила: «старые люди не садили, и мы не садим». Я возразил, что, ведь, старые люди не жали и не косили машинами, а вы жнете и косите. На это мне казачка ответила: «старые люди не косили и не жали машинами, так у них все и родилось, а мы жнем и косим машинами, так потому у нас ничего и не родится».

Когда я, нанимая квартиру, предложил казачке вымыть пол в доме о сулемой, она наотрез отказалась: «мы никогда сулемой не мыли»[5].

Хотя казакам открыть свободный доступ в юнкерское училище и, через него, в офицера, в в Благословенке нет ни одного офицера и, кажется, никогда не было. Вообще же, такой офицер покидает свой поселок, переселяется в город и становится уже не «казаком», а «барином».

Если что и можно назвать признаком образованности в казаках, так это их сравнительный «либерализм». Казак относится терпимее обыкновеннаго русскаго крестьянина к представителям другой веры: благословенцы, например, дружат о молоканами, женятся на староверках. Казак менее щепетилен насчет поста п других проявлений внешней святости. Он не считает поганым «кумыз» (киргизский кумыс) и пьет его, если представится случай. Он легче разстается с заветами своих отцов: например, заводит сельскохозяйственные машины.

Сами же казаки считают признаками своей образованности не это, а отсутствие у них «мужицких» черт: то обстоятельство, что они не носят лаптей, не курят трубки и т.п., а также то, что они стоят близко к «барам» (офицерам и др.).

Нельзя еще пройти молчанием свободы здешних нравов. Об этой свободе красноречиво говорят, прежде всего, мазанныя дегтем ворота (известный деревенский обычай; чаще всего парни мостят так девушкам, которыя до одних кавалеров добрее, нежели до других). В поселке нет, кажется, ни одного двора, где бы ворота не были вымазаны, причем одни хозяева отмывают следы дегтя, другие красят все ворота в черную краску, у третьих ворота так и стоят все время с громадною черною кляксою посередине.

У молодых зятьев здесь существует обычай бить стекла в доме своего тестя. Этим зять выражает свое разочарование в своей молодой жене.

Наконец, о том же говорит отсутствие носов у некоторых казаков[6].

Каковы оренбургские казаки на войне, я не наблюдал и не знаю. Могу только в этом отношении привести краткую характеристику их, сделанную П.О. Калитиным. Последний участвовал в Ахал-Токинской экспедиции 1888 г., которую сопровождали отряды уральских казаков и оренбургских. О последних Калитин пишет:

«Хотя они хорошие служаки, но опытности и сноровки уральцев у них нет, большинство из них крестьяне-пахари, давно (?) переименованные в казаки, им негде било воспитать в себе ту широкую самобытность, какою отличаются уральцы, и, кроме того, вся жизнь их сложилась при совершенно других условиях. Молодые оренбургцы по неопытности очень часто теряют в обозе свой ячмень, кошмы и другия мелочи, которыя уральцы подбирают и навьючивают на свои вьюки» («Русский Вестник» 1890, V, 105).

В походке и вообще во внешнем виде благословенских казаков я не вижу ничего воинственнаго, не вижу даже и военной выправки. Напротив: походка большею частью в развалку, с передергивающимися плечами… Правда, на лошади верхом казаки держать себя не плохо.

Отношение казаков к продолжающейся[7] войне вообще равнодушное, исключая, конечно, вопроса о мобилизации их полков. Какой-нибудь печали по случаю наших поражений не заметно.

Наслушавшись про нынешнюю войну от раненных солдат, возвратившихся уже домой, здешние казаки потеряли последнюю охоту идти на войну. По сравнению «с войною на кошме», нынешняя война, когда «в час может погибнуть больше народу, чем прежде в месяц» (слова казака), когда даже «не видно, где и откуда в тебя стреляют», кажется прямо адом. Желание одно: поскорее бы война окончилась.

————————-

В приведенной характеристике я не сгущал красок и ничего не преувеличивал. Если же характеристика и вышла слишком мрачною, так это не по моей воле.

Я склонен объяснять мрачныя черты казаков наследственностью, подбором. Напомню, что некогда «в казаки»» ссылали преступников. Это, конечно, самый печальный элемент казачьяго войска. Но и другие элементы немногим лучше — бездомовщина, беглецы. Оренбургское войско счастливо тем, что оно не так давно приняло в себя, свежую струю крестьянскаго населения. В семьях, где «мужицкия традиции» еще сохранились, казаки, особенно дети, многим лучше. Вообще же, к сожалению, «мужицкий» элемент растворился в массе казачества без существенных следов: он поторопился (сознательно) уподобиться во всем казакам, как более «образованным».

XII. Соседи

1. Мужики. Русских крестьян казаки называют не иначе, как «мужики». И в тоне, котором произносится это слово, слышится нотка пренебрежения. На «мужика» казак смотрит, как на низшую породу; себя же самого он считает «образованным», чем-то близким к «барину».

Все «мужицкое» считается казаками хуже казацкаго только потому, что оно «мужицкое». Трубка — нечто мужицкое, и казак никогда не станет курить из трубки, а сам вертит из бумаги «цигарки». Оцеп для детской колыбели — нечто мужицкое, и хотя он гораздо удобнее простой цепи или веревки, на что вешают свои «зыбки» казачки (при оцепе колыбель легко можно качать ногой, так что руки остаются свободными), но казачка никогда не повесит в своей избе оцепа: это «по-мужицки».

Акающий говор — «мужицкий»; и хотя это, вместе о тем, и «городской» говор: так говорят городские мещане, однако, казак не будет говорить на А, а будет говорить по-своему: на О. «Казаки из города Оренбурга, — передавал мне благословенец, — говорили-де прежде по-казацки, а теперь стали по-городскому, на А. И в этих словах благословенскаго казака слышался явный укор по адресу казака городского.

Примечание “Бердской слободы”: О говоре оренбургских казаков Дмитрий Зеленин рассказывает в своей другой статье:

  • 1906 год, Зеленин Д. О говоре оренбургских казаков, 4,57 Мб Скачать

Такой взгляд на «мужиков», конечно, много способствовал тому, что перечисленные не так давно в казаки крестьяне поторопились во всем уподобиться казакам. О сохранившихся «мужицких» традициях, как положительных, так и отрицательных, см. в главах VIII п XI.

2. Хохлы (исключая, правда, казаков «из хохлов») — тоже «мужики», но они, сверх того, еще «хохлы». Это «самый поганый народ»; поганый в смысле: грязный, нечистоплотный. — Казаки, нужно им отдать справедливость, несколько опрятнее большой части наших крестьян; вернее, они любят опрятность и хвалят ее, по сами для достижения ее делают мало.

3. Молокане. Девять лет тому назад на речке Бердянке, в версте от поселка Благословеннага, поселилось шесть семей «молокан». Они сняли у казаков десять десятин земли вдоль по речке, сначала на три года, потом еще на шесть, построили здесь свои землянки и завели огороды. Садят лук, картофель, огурцы, капусту, арбузы и дыни. Для орошения своих огородов они перерезали речку плотиной и устроили длинную канаву, по которой провели воду из пруда. Овощи они продают в Оренбурге, а отчасти и в Благословенке. По зимам живут на квартирах также в городе и в Благословенке. Впрочем, один молоканин уже построил большой деревянный дом.

Эти «молокане» — крестьяне Балашовскаго уезда Саратовской губ. Из своего общества, впрочем, они «выключились». В течение 24-х лет арендовали землю у одного офицера в Оренбургском уезде, где также занимались огородничеством. В виду повышения арендной платы должны были покинут насиженное место и переселились к Благословенке.

Живут они вообще зажиточно; занимаются разными ремеслами и торговлей. Казаков они прекрасно раскусили: льстя их «образованности» и спаивая вином, довели арендную плату до 10 рублей в год с десятины. Сказать и то, что казаки вообще нуждаются в услугах молокан: они покупают у последних овощи, а также колеса, ободья и т.п.

Название «молокане» они получили за свою веру[8], которую нисколько не скрывают. «Мы — субботники, — говорил мне молоканин, — а пишемся: иудействующие; вера наша — иудейская вера». Новаго завета они не признают, детей обрезывают на восьмой день от рождения, празднуют субботу (почему и называют себя «субботниками»). Богослужение у них ничем не отличается от еврейскаго и состоит в чтении священных книг ветхаго завета. Книги эти у них на двух языках: еврейском и русском. Некоторые из них понимают, как кажется, немного и по-еврейски; по крайней мере, они хвалятся знанием еврейскаго языка, но я этому плохо верю.

Казаки говорили мне о легкости нравов у молокан: «с чужими женами живут, да нашего атамана повадили»… Не знаю, насколько все это правда. Роднятся они только между собою, хотя их всего шесть семей.

Дети учатся по зимам в благословенской школе, с платою за учение по три рубля в год.

То обстоятельство, что многия казачки в Благословенке работают по воскресеньям так же, как в будни, я объясняю влиянием со стороны молокан.

Бывалые казаки знают еще молокан воскресенских, т.е. празднующих не субботу (субботники), а воскресенье. Живут они около города Оренбурга и в самом городе. Кроме ветхаго завета, признают также четыре евангелия, но не признают посланий апостольских. Церкви, по их мнению, не нужны, так как «аще двое или трое собрали во имя Мое, ту есмь посреде их». Икон также не почитают. Богослужение состоит в том, что они все собираются с книгами в руках: наставник читает, а они поют заключительный стих, напр.: «Иисусе Сыне Божий, помилуй нас!»

4. Немцы. Верстах в 18-ти от Благословенки — немецкая колония. В горячее время летних работ, покончив со своими делами, приезжают к казакам со своими машинами и нанимаются жать. У них-то, вероятно, впервые увидели благословенцы работу сельскохозяйственными машинами. (Впрочем, в Оренбурге есть частные склады земледельческих орудий).

Казаки удивляются чистоте немцев:

«Всегда-де одет чисто, хотя работает ту же самую черную работу, что и мы. У него всегда чистый пиджак; не знаем, как это и делают они»…

5. Киргизы, по местному «киргизцы» или «ордынцы», «орда» (а один человек — «киргизин»). Для борьбы с киргизами было образовало Оренбургское казачье войско. И благословенские казаки первое время служили на кордонах; неподалеку от поселка и теперь видны следы бывших тут укреплений: валов и насыпей. Киргизы в то время уже не безпокоили русских, но продолжали делать разбойничьи набеги на своих сородичей. Впрочем, если попадалась под руку русские, то и их забирала в плен; не так давно умер в Благословенке старый казак, захваченный киргизами в лесу и бежавший после десятилетняго пребывания в плену.

Борьба с киргизами не представляла никаких трудностей. И даже сами теперешние казаки, не отличающиеся, на мое впечатление, воинственностью, смеются над своими дедами и, в частности, над их вооружением, которое состояло в первобытном кремневом ружье: станет-де насыпать порох на полку, а его и сдунет ветром… Соседи же наших казаков— оренбургские мещане и уральцы зло смеются над Оренбургским войском, называя его «кошОмным войском»: «семь лет с кошмой (вариант: на кошме) воевали, а ни одной блохи по пымали». Под кошмой здесь имеется, конечно, в виду войлочная киргизская кибитка.

Как бы то ни было, но борьба с мирными киргизами не выработала в наших казаках ни воинственности, ни храбрости, а разве только способствовала, развитию в них выносливости. Страсти, однако же, разыгрывались не на шутку. По разсказам стариков, уже после того как «орда замирилась», казаки дрались с киргизами всякий раз, как только где-нибудь встречались с ними…

Теперь ничего подобнаго нет. Отношения казаков к киргизам мирныя, даже, пожалуй, дружественныя, хотя и не без высокомерия. Казаки считают киргиз лукавыми, в чем, кажется, и правы. Впрочем, точек соприкосновения между казаками и киргизами весьма немного.

Влиянию, а точнее — примеру казаков нужно приписать появление у киргиз в последнее десятилетие сельскохозяйственных машин: косилок, жнеек. Сеют киргизы больше всего проса, зимой сохраняя его в нарочно вырытых для того около зимовок ямах. Пашут на верблюдах, быках и лошадях. Зимой живут в землянках, сделанных из дерна, а летом кочуют в войлочных кибитках.

В свою очередь, и казаки кое-чем позаимствоволись от киргиз. О том говорить ряд киргизских слов в местном казацком наречии. Во многих случаях, впрочем, можно сомневаться в том, что данное слово заимствовано действительно от киргиз уже в Оренбургском крае: оно могло быть заимствованным также от башкир.

Безспорно, от киргиз взято название мелкого кустарника карагАн; киргизы так называют чилигу, а казаки — мелкий кустарник вообще. Киргизское же слово кугА — камыш — употребляется теперь только стариками. Осла казаки называют: ишАк, ворону исключительно: каргА (слово ворона совсем неизвестно). Но эти тюркские слоаа могли быть заимствованы прежде, равно как и тюркское же айдА «иди». ЧелЯк — «деревянное ведро» и кАрда или гАрда — «загородка для сена»; заимствование этих слов говорило бы уже о культурном влиянии киргиз на казаков, но и эти слова, особенно же последнее, могли быть заимствованы в более раннее время. КумЫз, кумызУ — такое произношение говорит также о киргизском влиянии, в данном случае, впрочем, вполне естественном. «Кумызом» казаки не брезгают, а охотно пьют его, если только случится выпить безплатно.

Дм. Зеленин.

Пояснения

[1] Этнографическая литература, относящаяся до Оренбургской губернии к ея населения вообще, указана Ип.. Крашениниковым в «Этнограф. Обозр». 1904 г. II, 139 прим. Списочек этот, поскольку он касается литературы об оренбургских казаках, может быть дополнен разве только статьей «Правда об оренбургском казачьем войске» (Оренб. Губ. Вед., 1863 г. №№ 10-11 и 20-21). Статья эта, подписана автором: «Оренбургский казак», полемическая; она направлена против статьи в «Экономист» 1862 г. I «Механическое Заведение… в Оренбурге», но содержит немало общих сведений о войске.
[2] Однако, и ныне (летом 1905 г.), воспользовавшись дождями, казаки стали косить без раздела; кто, где вздумает. Память о старых порядках, видимо, еще свежа.
[3] Хлебу здесь сильно вредят суслики, серьезной борьбы с которыми не ведется.
[4] Исключая тех случаев, когда жалоба на бедность полезна.
[5] Два последних случая, исключительных и противоречащих общей характеристике казаков (либералов: см. ниже), нужно объяснить, вероятно, «мужицкими» традициями, в данном случае отрицательного свойства. Характерно и то, что здесь фигурируют женщины.
[6] Я мог бы привести и еще ряд других доказательств местной легкости нравов, но сказанного надеюсь достаточно.
[7] Т.е. еще летом 1905 года.
[8] За несоблюдение постов (всегда едят молоко).

Дмитрий Константинович Зеленин (1878-1954) - этнограф, член-корреспондент АН СССР. Об авторе: Дмитрий Константинович Зеленин (1878-1954) – этнограф, член-корреспондент АН СССР.

Творческое наследие Д.К. Зеленина велико. Выходившие на протяжении почти полувека его научные труды оставили заметный след в ряде научных дисциплин. Наибольшее же значение работы Д.К. Зеленина имеют для истории этнографии. С его именем теснейшим образом связано развитие русской этнографии, которую он обогатил целым рядом фундаментальных трудов. Наряду с исследованием восточных славян Д.К. Зеленин занимался этнографией зарубежных славян, других народов России и Европы, а также теоретическими проблемами, требовавшими привлечения сравнительных данных о народах всего мира.

Для творческой манеры Д.К. Зеленина характерны широта и энциклопедичность, унаследованные им от русской науки XIX в. Узость, замкнутость претили ему, и это отчетливо сказывается в его творчестве. С самого начала своей деятельности Д.К. Зелепин отличался широким кругом интересов: все стороны бытия человека, от его физического и духовного облика, языка до материальной стороны его мира, привлекали Д.К. Зелепппа как исследователя.

Уже в первых печатных работах Д.К. Зеленин уделяет внимание свадебному обряду, народному языку и поэзии, сказкам, «язычеству» — темам, которые впоследствии найдут яркое отражение в его научной продукции.

Источник: Зеленин Д.К. “У оренбургских казаков (с чертежом)”, Журнал Этнографическое обозрение, 1905 г, №4 с. 54-78, 45,3Мб Скачать

© 2023, «Бердская слобода», Лукьянов Сергей

, , , , , , , , , , , , , , , , , ,

Уважаемые посетители сайта, уже много лет «Бердская слобода» является некоммерческим проектом, который развивается исключительно на деньги создателей.

Несмотря на то, что сайт некоммерческий, для его развития и поддержания работоспособности необходимы постоянные денежные вливания. Это не только оплата работы технических специалистов, хостинга, дискового пространства, продления доменных имен, но и приобретение некоторых документов, попадающих в нашу коллекцию из архивов и от частных лиц.

Перевести средства на развитие проекта «Бердская слобода» можно воспользовавшись формой, размещенной ниже:

Подписаться
Уведомить о

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x