О говоре оренбургских казаков

Несколько раз мной уже поднимались филологические темы о произношении в Оренбуржье. Первая статья представляла из себя небольшой словарик, употребляемых слов старожилами Берд, а вторая повествовала, что в соседних селениях Подгородней Покровке и Бердах были разные говоры.

В продолжение темы хочу предложить читателям ознакомиться с фрагментом статьи Дмитрия Константиновича Зеленина “О говоре оренбургских казаков”, опубликованной в 1906 году (стилистика оригинала сохранена):

“Говор оренбургских казаков я изучал (в июне 1905 г.) не на всем пространстве занятой оренбургским казачьим войском области, а только в одном пункте ее именно в поселке Благословенском (Благословенка тож) Оренбургской станицы и отчасти в соседнем поселке Нежинском (Нежинка).

Поселок Благословенный расположен в 18-ти верстах к востоку от гор. Оренбурга, на левом берегу р. Урала, на самой границе с Тургайской областью. Основан поселок, по воспоминаниям местных старожилов, лет 80 тому назад.

Первоначальные жители поселка собрались сюда с разных сторон: из г. Самары (волжские казаки) и Самарской губ. (в частности, из Бузулуцкого уезда), из Оренбургского уезда (казаки с правой стороны Урала и крестьяне; последних особенно много из села Дедова, Исаево тож), из Тамбовской губернии, “из хохлов”, “из мордов”. Хохлы были из Харькова и “из Черкас” (едва ли не Черкасская станица Донецкой области?).

Совместная жизнь и взаимные родственные связи сделали то, что весь этот разношерстный сброд дал в дальнейших поколениях однородную массу. Явились, по выражению самих же казаков, “переродки”. В настоящее время казаки Благословенного поселка все теперь говорят совершенно одинаково. Только немногие старики из хохлов сохранили еще свой хохлацкий выговор (но их дети и внуки и не думают следовать их примеру).

При всем том, говор казаков поселка Благословенного не является продуктом смеси. Он является плодом победы одного из своих составных элементов надо всеми другими. Счастливыми победителем оказался говор казаков (оренбургских-же и самарских). Победу эту наблюдали местные казаки-старожилы, переселившиеся сюда при самом основании поселка. О той же победе говорит и тожество благословенского говора с говором казаков правобережной, древнейшей по времени своего появления, линии оренбургского казачьего войска (разумею поселки: Нежинка, Камено-Озерная и др.).

Есть все основания предполагать, что переселившиеся в Благословенку не-казаки, а также хохлы и мордва сознательно избрали за образец для себя говор своих новых соседей казаков. Предполагать, что казаки составляли самую многолюдную группу среди первых жителей поселка, мы не имеем оснований. Но бесспорен факт, что говор переселившихся в Благословенку крестьян Оренбургского уезда был близок к говору казаков: он и теперь отличается весьма немногими чертами.

Таким образом мы предполагаем, что в образования теперешнего говора благословенцев действовал сознательный принцип, сознательный выбор того, что считается лучшим, образцовым или самым модным. В силу того же принципа “питерский” и московский говоры распространились в целом ряде великорусских губерний.

Сказать и то, что в говоре казаков вообще сознательные принципы действуют сильнее, нежели в говоре крестьян. казаки считают себя “образованными”; на крестьян – “мужиков” – они смотрят, как на низшую расу, и для отличия от этой низшей расы готовы даже сознательно коверкать свой язык, как о и делают уральские казачки, жеманничая произношением жнаю (=знаю).

Такое жеманничание едва ли не существовало и у волжских казаков. О нем говорило бы приведенное в “Пословицах” Даля присловье о сакмарцах: “Я шама шамарка, шемрафан ш оборкой”, а также произношение: шлепни’ (=слепни), шкирт (=скирд) в благословенском говоре.

В данном случае казачий говор мог быть избран образцом для подражания уже по одному тому, что это казачий говор. Новоиспеченные казак были, конечно, особенно высокого мнения о казацком сословии. Кроме того, переняв казачий говор, они тем самым сразу становились – в глазах самих себя и соседей – настоящими казаками.

Сказанное нами относится и к говору собственно-благословенскому. Но предок этого последнего, говор волжских (или древнейшей группы оренбургских) казаков возник, бесспорно, путем смеси. так, при общем характере окающего говора здесь мы находим акающую черту (окончание 3-го лица мн.ч. глаголов -ют); в лексике заметно малорусское влияние.

Подробнее и точнее можно, однако, будет говорить об этом только после того, как будут изучены все говоры Оренбургской и Самарской губерний.

Закончу свое вступление передачей того, что мне сообщили о говоре своих соседей бывалые казаки Благословенного поселка. По словам их, говор казаков, живущих по правому берегу р. Урал от гор. Оренбурга до гор. Орска, одинаков, исключая только поселки хохлацкие (напр. Островино, где казаки сплошь хохлы). Я могу в этом отношении поручиться только за поселок Нежинку. Но существование родственных связей благословенцев с казаками даже отдаленных поселков, лежащих, по направлению к гор. Орску, заставляет меня вполне верить этому свидетельству.

Жители Орского уезда, по словам благословенцев, отличаются по своему говору. Это де очень “грубый” говор, за что де и прозывают орских “такова’нами”. – В данном случае сведения благословенцев нужно назвать крайне смутными, хотя зерно истины, вероятно, есть и здесь.

Казаки, проживающие в предместье гор. Оренбурга, еще недавно де говорили по-казацки, а теперь стали по-городскому: на а.

Этот “городской” говор (т.е. говор оренбургских мещан) на а известен также у казаков под именем “мужицкого” говора, т.е. крестьянского. Как таковой, он почитается “хуже” казацкого.

Наконец, о говоре уральских казаков, проживающих в Сакмарской станицы, благословенцы отзываются так: “у них говор близко к нашему, но мы не дошли до них: они говорят тверже”. Отзыв этого свидетельствует только о том, что оренбургские казаки, так сказать, преклоняются перед старыми, закоренелыми в казачестве уральцами, считая последних образцом для себя во всех отношениях, в том числе в и говоре.

Об аканьи уральских казаков писал еще Железнов (“Уральцы”). Срв. также в “Опыт диалектологии” Соболевского.

В нашей литературе, насколько мне известно, не имеется никаких сведений о говоре оренбургских казаков; по крайней мере, в “Опыте русской диалектологии” акад. А.И. Соболевского Оренбургская губерния не упоминается <…> .

Источник: 1906 год, Зеленин Д. О говоре оренбургских казаков, Русский физиологический вестник, т. LIV, Варшава, 1906 с. 234-245, 4,57 Мб Скачать

Об авторе: Дмитрий Константинович Зеленин (1878-1954) – этнограф, член-корреспондент АН СССР.

Творческое наследие Д.К. Зеленина велико. Выходившие на про­тяжении почти полувека его научные труды оставили заметный след в ряде научных дисциплин. Наибольшее же значение работы Д.К. Зеленина имеют для истории этнографии. С его именем теснейшим образом связано развитие русской этнографии, кото­рую он обогатил целым рядом фундаментальных трудов. Наряду с исследованием восточных славян Д.К. Зеленин занимался этнографией зарубежных славян, других народов России и Европы, а также теоретическими проблемами, требовавшими привлечения сравнительных данных о народах всего мира.

Для творческой манеры Д.К. Зеленина характерны широта и энциклопедичность, унаследованные им от русской науки XIX в. Узость, замкнутость претили ему, и это отчетливо сказывается в его творчестве. С самого начала своей деятельности Д.К. Зе­лепин отличался широким кругом интересов: все стороны бытия человека, от его физического и духовного облика, языка до мате­риальной стороны его мира, привлекали Д.К. Зелепппа как ис­следователя.

Уже в первых печатных работах Д.К. Зеленин уделяет вни­мание свадебному обряду, народному языку и поэзии, сказкам, «язычеству» — темам, которые впоследствии найдут яркое отражение в его научной продукции.