Мстислав Ростропович: Хочу, чтобы здесь всегда звучала музыка

Что общего может быть у фортепиано и велосипеда? Ничего? Ответ неправильный. И то, и другое являются первыми и пока самыми ценными, исключая документы, экспонатами переживающего второе рождение дома-музея семьи Ростроповичей в Оренбурге.

Дом на ул. Зиминской, 2. Фото из экспозиции музея

Дом на Зиминской

Создан он был в 2001 году еще при жизни маэстро в доме по улице Зиминской, 25 . Одна половина мемориальной площади принадлежала частным лицам, другая – муниципалитету. Отношения между владельцами исторической недвижимости складывались непросто. И вот, наконец, под занавес прошлого года этот Гордиев узел был разрублен: музей получил статус государственного учреждения, став структурным подразделением Оренбургского областного музея изобразительных искусств.

Сейчас полным ходом идет реконструкция дома, пополняется фонд и подбираются предметы интерьера, совместно с архивариусом семьи Ростроповичей составляется генеалогическое древо именитой музыкальной династии.

Напомним историю этого знаменитого дома. Он принадлежал крестной матери Славы Ростроповича – Елене Адольфовне Лонткевич, выпускнице Сорбонны, преподавательнице иностранных языков, яркой, незаурядной личности, которая принимала активное участие в культурной жизни города. В стенах дома на Зиминской, 25 и состоялось знакомство будущей четы Ростроповичей – Леопольда Витольдовича и Софьи Николаевны. А в 1922 году Оренбургский загс зарегистрировал их брак.

Примечание “Бердской Слободы”: По информации из Дома-музея семьи Ростроповичей – сотрудники Музея Ростроповичей, собирая информацию о Елене Адольфовне Лонткевич, неоднократно из уст архивариуса и Ольги Мстиславовны Ростропович слышали название «Кока». Мы не могли понять почему крестную мать великого маэстро называют этим именем. Ведь нам не могло прийти в голову, что кока равно крестная. Это как назвать крестную тётю Лену — кока Лена. Как появилось это слово в народе?

Крестные отец или мать — это все знают. Другие слова употребляются реже, этимология их не очень ясна. Со словом «кока» сложнее. Кто-то производит его от старофинского, кто-то — от старославянского со значением «детская рубашечка» (как тут не вспомнить о крестильной одежде!). А еще этим словом обозначалось и яйцо, и картофелина с калачом — гостинец, в общем. От последнего слова пошла фамилия Кокиных. Когда родители умирали, заботу о детях брали на себя крестные. Сколько тех Кокиных на Руси! Еще с XV века известны. Целый огромный род получается, только вот не все кровные они в этом роду…

А в литературе однажды казус произошел. Стал крестный отец девочки сироты просто Кокованей. Редакторы, говорят, не поняли, в чем там дело у Бажова, и напечатали слитно.

…Так и стали жить вместе дед Кокованя, сиротка Даренка да кошка Муренка. Жили-поживали, добра много не наживали, а на житье не плакались, и у всякого дело было…. («Серебряное копытце»).

Во имя отца

В скором времени они уехали из Оренбурга. И вернулись сюда уже с детьми – Славой и Вероникой в 1941 году. Пробыв здесь два тяжелых года эвакуации, семья Ростроповичей пережила голод, холод, потерю главы семейства – одаренного виолончелиста, профессора, заслуженного артиста РСФСР Леопольда Витольдовича Ростроповича. Он скончался от сердечной болезни в 1942 году и был похоронен на старом оренбургском кладбище на проспекте Победы. Хоронили Леопольда Витольдовича «всем миром». Тяжелое положение семьи в военные годы не оставило равнодушными близких и знакомых.

Вот что было написано в некрологе местной газеты от 1942 года:

«В лице Л. Ростроповича советская музыкальная общественность потеряла большого артиста, лауреата русских и международных конкурсов исполнителей, концентрировавшего с огромным успехом в России и за границей, педагога, воспитавшего целую плеяду виолончелистов».

Бывая впоследствии в нашем городе, Мстислав Леопольдович всегда посещал могилу отца. Продолжая соблюдать эту традицию, 31 июля – в день смерти главы семьи работники дома-музея Ростроповичей – старший научный сотрудник Татьяна Антонова и заведующая отделом Ирина Богданова посетят могилу Леопольда Витольдовича.

Мастерская Славы

Возвращаясь к истории дома, скажем, что построен он был в 1910 году. Проведенные перед реконструкцией исследовательские работы показали, что строение, перешагнувшее столетний рубеж, находится в хорошем состоянии. Сохранились «родные» окна, двери и даже ручки на дверях. В первозданном виде дошла до нашего времени постройка в каретном дворе. Музейщики называют ее – мастерская Славы. Здесь, в амбаре, предприимчивый подросток наладил «производство» коптилок и рамок для фотографий, которые крестная сбывала на барахолке. В немалой степени благодаря этому Ростроповичи выжили в тяжелые военные годы.

То самое фортепиано

Ну а теперь о фортепиано. Оно появилось в музейной коллекции, можно сказать, чудом. Музейщики услышали, что буквально за углом – в оренбургском штабе КПРФ хранится фортепиано, на котором играла Софья Николаевна Ростропович. Побежали, посмотрели. Сличили с фотографией, где за таким же инструментом сидит, ослепляя своей молодостью, мама маэстро. Абсолютно идентичное фортепиано! Но чтобы окончательно в этом убедиться, пригласили уникального мастера, который реставрировал и настраивал все фортепиано в городе, Виталия Николаевича Герасимова. Он разобрал инструмент, посмотрел серийный номер. И вынес вердикт: то самое пианино. Внешне, конечно оно требует косметического ремонта. Но звучит прекрасно.

Параллельно связались с известной оренбурженкой, историком математики, востоковедом, краеведом, литературоведом, доктором физико-математических наук Галиной Павловной Матвиевской. Она училась у Елены Адольфовны Лонткевич. Та была ее классным руководителем.

Работая в архиве, Галина Павловна собрала большой материал об этой семье. К архивным изысканиям, сделанным для музея, Галина Павловна добавила и довольно весомый экспонат – платяной шкаф семьи Лонткевичей, который она приобрела у них в 60-х годах, переехав с родителями в Оренбург. Теперь шкаф вернется в родной дом. Есть у Галины Павловны еще и книжный шкаф, принадлежавший Лонткевичам. Но книг в ее доме огромное множество и «переселять» их из старинного шкафа некуда.

Из утиля – в музей

Ну, и, наконец, велосипед. Он появился благодаря акции «Мой Ростропович», направленной на создание фонда документов и экспонатов музея. На призыв приносить вещи, связанные с периодом пребывания семьи Ростроповичей в Оренбурге, откликнулся человек, который нашел на свалке немецкий велосипед 40-х годов, отреставрировал и передал музею.

Причем тут велосипед? А притом, что Елена Адольфовна одна из первых горожанок, севших в велосипедное седло. Так что велосипед в музейной экспозиции займет вполне законное место.

Кстати, открываться она будет именно материалами о семье Лонткевичей – потомственных врачей и педагогов. Брат Елены был доктором, как и отец, а сестра, как и Елена, преподавала иностранные языки. Далее будут располагаться материалы о годах эвакуации семьи Ростроповичей. Государственный архив Оренбургской области хранит немало документов, связанных с их пребыванием в Оренбурге. Копии девяти из них уже переданы сотрудниками архива в дар музею.

Они касаются преподавательской деятельности семьи Ростроповичей в Чкаловском областном музыкальном училище. Это копии протоколов заседаний фортепианной секции и протоколов заседаний педагогического совета, на которых присутствовали либо Леопольд Витольдович, либо его супруга Софья Николаевна. Среди документов того времени – приказ о зачислении 14-летнего Мстислава на должность преподавателя музыкального училища вместо умершего отца. Правда, в казенной бумаге вместо «Мстислав» написано «Славик». Вот как его все любили. Он был очень позитивный. Хорошо относился к людям. И они отвечали ему тем же.

Завершится экспозиция музыкальным классом, где будут проводиться концерты, музыкальные встречи и вечера. Ведь побывав на Зиминской в один из своих визитов в Оренбург, маэстро сказал:

«Я хочу, чтобы в этом доме всегда звучала музыка».

Автор: Наталия Веркашанцева

Источник: Оренбургская неделя, 31 января 2020