Оренбург первой трети XIX столетия представлял собой крепость с земляным валом, окружавшим значительное количество построек «казенного ведомства» и жилых домов.
Новая Слободка на плане Оренбургской крепости. Источник: (ок. 1840 г.)
Крупного промышленного производства в городе не было, преобладали кузнечное дело, выделка кож. Основным видом гражданского дохода была торговля. Население Оренбурга большей частью состояло из офицеров и отставных солдат, небольшого количества мещан, семей чиновников и торговцев.
Внутри крепости среди каменных, в основном казенных, зданий находилось довольно большое количество старых и обветшавших домов, жители которых не имели возможности произвести ремонт своего жилища по причине «бедности». Кроме того, существовали определенные требования к строениям как внутри, так и вне крепости. Например, запрещались к постройке дома на каменном фундаменте, погреба, иными словами, любые прочные строения вокруг крепости не ближе 450 сажень из военных, оборонных соображений. И только в 1831 году, после Указа Сената «Об оставлении в крепостях Сибирской и Оренбургской линий чистых эспланад в 130 саж. от кроны гласиса, и о дозволении возводить всякого рода строение далее сего расстояния», разрешено было строить каменные здания неподалеку от крепостного вала.
В 1835 году оренбургский военный губернатор В.А. Перовский приступил к переустройству внутренней части Оренбурга. В первую очередь решено было по его предложению снести ветхие дома, а жителей их переселить в так называемую Новую Слободку, как сказано в архивном документе – «вновь заводимую слободку с церковью».
Места под будущие обывательские дома выделялись между Казанской (ныне ул. Комсомольская) и Симбирской дорогами (ныне ул. Цвиллинга) и крепостным валом, сейчас эта территория ограничена улицей Постникова (бывшая ул. Суринская).
Для истории Оренбурга появление еще одной части города интересно само по себе, но если рассматривать Новую Слободку как место поселения жителей старой, исторической части, через анализ их сословной принадлежности, можно составить бытовую характеристику города того времени. Ценен и список первых жителей Новой Слободки, поскольку и они, простые обыватели Оренбурга, также создавали историю города, в котором, возможно, сами того не подозревая, до сих пор живут их далекие потомки.
Замечено, что когда люди говорят об истории вообще, зачастую идеализируют события прошлого. Действительно, проще описывать события значительные, в которых участвовали граждане именитые, титулованные. Но история есть набор разнообразных фактов, субъективно воспринимаемых потомками. Так и снос ветхих домов в Оренбурге тоже факт истории города. А появление новых жилищ есть следствие определенных условий и уклада жизни людей. К сожалению, Новая Слободка в Оренбурге по сути была продолжением многих нерешенных проблем, попытка вынести таковые за пределы городской черты без изменения экономического положения домовладельцев.
Итак, Комиссия по переустройству Оренбурга до 1837 года практически ничего не сделала. И только в июне 1837 года по настоянию В.А. Перовского оренбургский полицмейстер совместно с офицером Инженерной команды произвел обход ветхих строений и составил предварительный список домов, «кои по своей ветхости и безобразию поправлены быть не могут». К слову, большая часть здания Инженерной команды в Оренбурге сохранилась до сих пор, это квартал, ограниченный современными улицами Володарского (бывшая Инженерная), Пролетарской, Советской, Краснознаменной.
Повторные обходы по списку совершались в 1838 и 1839 годах, некоторые дома сносились для новой застройки, иные ветшали, но оставались жилыми. Дома, назначенные на слом, были отмечены черной краской на высоте 6 – 8 вершков от фундамента. По распоряжению В.А. Перовского с жителей таких домов брались подписи о согласии с решением о сносе. Как рапортовал полицмейстер:
«Хозяева домов от подписки, касательно сломки их в означенное время, отговариваются».
На месте старых домов предполагалось выстроить новые, тем же домовладельцам, кому пространства не хватило, выделялись участки за городом. Тут уместно отметить, что выселение за городскую черту носило характер добровольно-принудительный. Домовые места в старой части города охотно скупали более «крепкие хозяева», прежние домохозяева за неимением средств конечно же уступали участки и съезжали за город, точнее за крепостной вал.
В августе 1838 года «Проект Новой Слободки» был представлен губернатору Оренбурга, а в сентябре утвержден. По проекту были отведены 80 домовых мест и определено количество кварталов, а именно 3 (три). Забегая вперед, отмечу, что первоначально назначенное число кварталов оказалось недостаточным и впоследствии Новая Слободка активно застраивалась. Оренбургскому полицмейстеру назначено было «побуждать» жителей к переселению за городскую черту, с этой целью военный губернатор В.А. Перовский выделил 2000 бревен по «дешевой цене» для ускорения строительства домов, «желая по возможности вспомоществовать недостаточным обывателям в постройке домов». Желающим выселиться в Слободку были назначены пособия:
«Каждому домохозяину 50 бревен 5,6 и 7-вершкового размера и деньгами 50 рублей на возведение новых домов и по 15 рублей на покупку кирпича для печи».
Указанные суммы выдавались из «капитала», находящегося в распоряжении корпусного командира, пополнение его происходило «деньгами, взыскивавшимися с тех лиц, коим отдавались места в городе после выселившихся в Слободку».
Фасад №1, сентябрь 1838 год, Оренбург, автор – инженер-подполковник Е.Н. Шарон.
Фасады будущих домов «на три окна» были разработаны в Инженерной команде подполковником Е.Н. Шароном.[1] Желающие выстроить дом иного образца должны были обращаться к губернатору за разрешением, с условием произвести застройку «чисто и опрятно». Ответственность за отступление от чертежа и плана постройки возлагалась на полицмейстера.
В октябре 1838 года Оренбургская Градская полиция назначила «к сломке» 254 дома, на воротах которых краской был нанесен знак «1838» и «1839», означавший год сноса. За каждый знак писавший его получал 10 копеек. Из «городских сумм» выделили 25 рублей 40 копеек «для удовлетворения мастера крестьянина Камнева», наносившего знаки. Так называемые «городские суммы» складывались из денежных средств, собираемых с домохозяев за выдачу чертежей и планов на постройку домов в Новой Слободке. Планы и чертежи выдавались в Инженерной команде, деньги собирал унтер-цейгвартер[2] 12-го класса Яковлев.
План города Оренбурга (около 1840 года). 1 часть, 1-3 кварталы, улицы Атаманская, Почтовая и прочие.
К сносу были назначены дома 1-й части города 1-го, 3-го и 5-го кварталов по ул. Бердская, Преображенская (ныне 8-го Марта), Атаманская (он же переулок, ныне Дмитриевский), Введенская (ныне 9-го Января), Солдатская, Унтерофицерская (ныне Ивановский переулок), Почтамтская (Почтовая, ныне часть Пролетарской), Успенская, Цесарский и Кириловский переулки. Во 2-й части Оренбурга к сносу определены дома только по ул. Почтамтская (Почтовая), как наиболее старые по дате строительства, другими словами, одни из первых зданий города внутри крепостного вала. В настоящее время территория Почтовой (Почтамтской) улицы полностью застроена и ограничена кварталом улиц Советской – Горького – Дмитриевского пер. – Набережной р. Урала. На территории Оренбургской медицинской академии, во дворе за 2-м корпусом, по месту прохождения Почтовой улицы, сохранились полуразрушенные кирпичные строения, датировка которых неизвестна.
В 1-й части Оренбурга числилось к сносу 117 домов, записанных за 65-ю мужчинами и 48-ю женщинами, остальные числились за малолетними детьми и один за коллежской советницей Александрой Щербаковой по улице Преображенской. Среди женщин 1-й части города, живущих в ветхих домах, преобладали вдовы солдат и унтер-офицеров, поручиков и мещан, солдатки, т.е жены солдат на действительной службе и отставных рядовых. Благодаря списку, составленному Оренбургской полицией, известно, например, что на улице Преображенской проживали штабс-капитанша Анна Моисеева, вдова унтер-офицера Маланья Агафонова, на улице Атаманской – казачья жена Аграфена Друженина, на Артиллерийской – отпущенница[3] господина Немятова Марья Васильева, на Николаевской – вдова сотника Красноярцева, на Почтамтской – вдова коллежского регистратора Ольга Корнилова и дьяконица Авдотья Андреева, на Орской – вдова таможенного досмотрщика Матвеева жена Матрена Матвеева, в Преображенском переулке – вдова штабс-капитана Марфа Сосерина, на Успенской – вдова отставного урядника Андрея Погорского Агафья Михайлова.
Мужское население 1-й части Оренбурга, чьи дома «ветхи и безобразны», в большинстве своем состояло из мелких чиновников и отставных военнослужащих низших чинов. В списке жителей по улице Преображенской значился денщик подполковника Иситова Емельян Васильев, на Атаманской – рядовой Гаврила Федоров и сотник Репин, чиновник Провиантской комиссии Николай Шагаев, на Введенской – служитель Неплюевского училища Петр Лукьянов, на Солдатской – десятский полиции Абакум Норкин, на Унтерофицерской – писарь 2-го батальона Дмитрий Наследов, на Успенской – цирюльник (парикмахер) Корпуса топографов Иван Степанов, на Александровской – учитель Оренбургского батальона кантонистов Василий Андреянов, на Казанской – учитель того же батальона Петр Арямнов и канонир Артиллерийского гарнизона Степан Калмаков, на Преображенской – отставной подполковник Андрей Колчинский, на Почтамтской – хорунжий Оренбургского казачьего войска Сомов.
На этой улице, названной по находящейся там Почтовой конторе, к сносу были выбраны 137 домов. Мужское население там составляли как отставные воинские чины, так и находящиеся на службе. Вообще же состав жителей этой улицы более разнообразный по сравнению с улицами 1-й части города.
Это и унтер-офицеры Булгаков и Владимиров, и учитель Золотавин, и часовой мастер Гуртман, и заседатель суда Ячменев. А кроме того проживали там вдова титулярного советника Бардина, судья уездного суда Техтяков, крестьянин Степан Никитин, войсковой старшина Андрей Семягин, титулярный советник Рыжев, писарь Куреткин, мещане Барановский и Матвеев, вдова священника Ильина, священник Смирнов, сын купца Филипп Семенов, мещанин Подуров, сотник Бусыгин, титулярный советник Прибыловский, вдова майора Аленникова, таможенный досмотрщик Прохоров, топограф Кузьма Рыбин, городской голова Семенов, чиновник 9-го класса Бибиков, титулярный советник Романовский, уездный казначей Есипов, портной Шульц, толмач (переводчик Пограничной комиссии) Бекчурин, купцы Акеманов и Назарбай, азанчей[4] Рахметуллин и многие другие. Безусловно, список имен представляет определенный историко-родословный интерес, однако тема статьи иная, посему и продолжим начатое.
В сентябре 1838 года старший корпусный инженер Е.Н. Шарон предложил военному губернатору В.А. Перовскому приостановить снос домов и строительство в Новой Слободке ввиду приближения холодного времени, т.е. зимы. Предложение было поддержано, жителям было объявлено такое решение полицмейстером. Тем не менее выставлено условие – к лету 1839 года приобрести строительный материал и дать подписи о согласии на переселение.
К апрелю 1839 года застройка Новой Слободки возобновилась. Ротмистр Щербачев следил за исполнением «Проекта», он же и докладывал полицмейстеру о просьбах жителей выдать им планы на дома и участки, при этом никто из прежних домохозяев переселяться и не думал. Только в мае 1839 года часть жителей понемногу начали строительство. В июне того же года Е.Н Шарон сообщает военному губернатору о нехватке участков для застройки. В основном были отведены места «малым домам», на 3 окна, из расчета один дом на половину квартала. Лицевая часть дома, выходившая на улицу, по плану составляла 3,5 сажени,[5] т.е. около 7 метров. Неожиданно для инженеров значительная часть жителей, надеясь на дешевый лес и денежную помощь, начали строительство 5-оконных домов. Поэтому губернатору Перовскому доложили:
«места или отведены по выданным планам или же назначены к отводу для застройки значительными 5-оконными домами».
Инженерная команда посчитала: чтобы удовлетворить желания застройщиков «малых домов», нужно увеличить число участков на 30 и прибавить три квартала к уже спроектированным. Летом 1839 года Новая Слободка бурно застраивалась, да так активно, что к сентябрю Е.Н. Шарон вновь сообщает о нехватке участков под строительство. В действительности, в Новую Слободку потянулись не только жители старой части города, но и обыватели, пожелавшие получить новый дом подешевле, купив недорогой строительный материал. Некоторые строили впрок, на будущее.
Зиму 1839-1840 гг. застройщики пережили в старых домах. В мае 1840 года строительство продолжилось. Произведя обход «дворовым местам», полицмейстер отметил в докладе губернатору имена жителей, которые «уступили дворы» и получили «от казны помощь», но старые дома не снесли. Полицмейстер обратился к военному губернатору за объяснением:
«Как приказано будет поступить… в таком случае с жителями».
На что был получен ответ:
«Понудить жителей к непременному переходу во вновь заводимую Слободку и очистить места за лето 1840 года».
В 1842 году оренбургским полицмейстером стал Сергей Николаевич Щербачев. Как ни странно, через четыре года Инженерное отделение запросило полицмейстера произвести проверку по факту выданных денег крестьянину Камневу и взять с того расписку в получении 25 рублей 40 копеек. Факт мало примечательный, тем не менее он указывает на производимую проверку дела о выселении в Новую Слободку, поскольку денежные средства за выдаваемые планы домов поступали в Инженерное отделение наличными.
В июне 1843 года Канцелярия оренбургского военного губернатора закончила ведение дел по переселению жителей в Новую Слободку и передала бумаги в Инженерную команду.
До января 1847 года Инженерная команда занималась уточнением и составлением плана Новой Слободки, а также лиц, получивших пособие от казны. В.А. Перовский предоставил подполковнику Тафаеву шнуровую денежную книгу, где были записаны воспользовавшиеся пособием «79 человек, …изъявивших желание переселиться из города, и 7 человек пострадавших от пожара».
В списке получивших «от казны пособие бревнами и деньгами каждому на 201 рубль 32 1/2 коп. ассигнациями» указаны 30 мужчин и 49 женщин. Пособие получили: отставные солдаты Рябов и Кожевников, досмотрщик Матвеев, мещанин Антонов, отставной унтер-офицер Никитин, рядовые Савинов и Мешков, учитель Арямнов и Верхотин, купеческий сын Шапошников и другие. Среди женщин, получивших пособие на постройку дома, преобладали «солдатки» и вдовы солдат.
В августе 1847 года оренбургским полицмейстером стал г-н Курендович, он перепроверил списки домохозяев Новой Слободки и подал рапорт на имя командующего Оренбургским отдельным корпусом о домах, «какие из них сломаны, а какие остаются до сего времени в прежнем положении и почему именно». Оказалось, что 16 домов, хозяевам которых выдано пособие, не помещены в список, что составляет не учтенную по документам сумму в 3 220 рублей.
В списке домов 2-й части города дворовые места мещанина Шапошникова и таможенного досмотрщика Лукьянова оказались записанными за чиновником Родионовым, который при опросе в Инженерном отделении заявил, что земельные участки не покупал и, видимо, его фамилия была указана случайно.
В ноябре 1849 года губернатор Обручев потребовал от оренбургского городничего подать окончательный список домов, подлежащих сносу. Такой список рапортом был подан ему только через год, в декабре 1850 г. Оренбургский городничий доложил о неисполнении указаний о сносе домов по причине «неполучения сведений от Частных Приставов 1-й и 2-й части города». Через девять месяцев, в сентябре 1851 г., генерал Обручев вновь (!) обратился к оренбургскому городничему с указанием «о скорейшем доставлении сведений о состоянии дворовых мест в черте города».
Дело о переселении в Новую Слободку жителей ветхих домов 1-й и 2-й частей Оренбурга было окончено лишь в октябре 1858 года, то есть через 22 года после появления проекта о переселении.
Такой длительный срок ведения дела можно объяснить недостаточным количеством в Оренбурге инженеров и иных чиновников различных служб. Другая причина – массовое переселение крестьян в Оренбургскую губернию и отвлечение чиновников в уезды для их регистрации. Примечательно и то, что жители старой части города не торопились сносить ветхие дома, даже получив «от казны» пособие. Видимо, кто-то надеялся распродать старый дом на дрова или использовать при новом строительстве, кто-то надеялся получить за участок «лучшую» цену. Во всяком случае, со стороны жителей была проявлена здоровая прагматичность и неторопливость в выборе решения.
Так, к 1860 году появилась на карте города Новая Слободка с 20-ю кварталами и Воскресенской церковью, построенной в 1856 году на средства Т.И. Приезжевой.
Примечания: [1] Егор Николаевич Шарон, подполковник, военный инженер. [2] Здесь – младший смотритель Инженерной команды [3] Отпущенница – дворовая крепостная женщина, которой дана вольная, т.е. освобождение от крепостных обязанностей. [4] Служитель мечети, муэдзин; Азан – у магометан призыв на молитву с минарета. [5] Сажень – древнерусская мера длины, приравнена сегодня к двум метрам, в основном применялась для измерения земельных участков.
Когда вы первый раз заходите с помощью соцсетей, мы получаем публичную информацию из вашей учетной записи, предоставляемой провайдером услуги соцсети в рамках ваших настроек конфиденциальности. Мы также автоматически получаем ваш e-mail адрес для создания вашей учетной записи на нашем веб сайте. Когда она будет создана, вы будете авторизованы под этой учетной записью.
Не согласенСогласен
Войти через
Я разрешаю создать мне учетную запись
Когда вы первый раз заходите с помощью соцсетей, мы получаем публичную информацию из вашей учетной записи, предоставляемой провайдером услуги соцсети в рамках ваших настроек конфиденциальности. Мы также автоматически получаем ваш e-mail адрес для создания вашей учетной записи на нашем веб сайте. Когда она будет создана, вы будете авторизованы под этой учетной записью.
В ноябре 1849 года губернатор Обручев потребовал от оренбургского городничего подать окончательный список домов, подлежащих сносу. Такой список рапортом был подан ему только через год, в декабре 1850 г. Оренбургский городничий доложил о неисполнении указаний о сносе домов по причине «неполучения сведений от Частных Приставов 1-й и 2-й части города». Через девять месяцев, в сентябре 1851 г., генерал Обручев вновь (!) обратился к оренбургскому городничему с указанием «о скорейшем доставлении сведений о состоянии дворовых мест в черте города».
