Основание Оренбургской губернии в 1744 году

Крепость Оренбург первоначально не предполагалась ни в качестве нового административного центра Башкирии, ни в качестве столицы будущей губернии. Это видно из таких документов, как Проект обер-секретаря Сената И.К. Кирилова[1] и “Привилегия городу Оренбургу“[2], утвержденных Анной Ивановной в 1734 году. Идея коренного переустройства управления Башкирией возникла позднее, в ходе подавления восстания 1735 – 1740-х годов.

Башкирия в составе Русского государства находилась под непосредственной юрисдикцией правительства; долгое время башкиры имели право отправлять посольства в Москву. Предпринятая в начале XVIII в. попытка подчинить ее (Уфимский уезд) Казанской губернии послужила причиной башкирского восстания. В результате вплоть до начала 1720-х годов русская администрация фактически утратила контроль над башкирским населением. Последовавшие двухсторонние переговоры завершились правительственными указами от 20 июля 1722 г. и 27 июля 1728 г., подтвердившими особый статус Башкирии, ее подотчетность только Сенату[3].

Широкие права, дарованные башкирам еще Иваном IV, сохранялись де-юре даже во второй половине 1730-х годов; возникшие в то время Оренбургская комиссия и Комиссия башкирских дел были наделены лишь временными полномочиями и рассматривались как чрезвычайные органы власти. Нельзя поэтому утверждать, что в 1744 г. И.И. Неплюев, наместник Оренбургского края, “находясь в Москве, вошел в Сенат с представлением о переименовании Оренбургской комиссии в Оренбургскую губернию”[4] или что “с 1735 по 1744 г. Башкирия находилась в подчинении Оренбургской экспедиции”[5], “в самарскую штаб-квартиру Комиссии Неплюев прибыл в конце апреля 1742 г. и, приняв от генерала Соймонова войска и дела по управлению краем, выехал в Уфу”[6] и т.п. (здесь и фактическая ошибка: Неплюев из Самары выехал в Орск).

От времени управления Кирилова (1735 г.) вплоть до переезда Неплюева в марте 1743 г. на место строительства нового Оренбурга штаб-квартира Оренбургской экспедиции (комиссии) находилась в Самаре. Предшествовавший Неплюеву начальник Комиссии генерал В.А. Урусов за два года своего управления (17 июня 1739 – 22 июля 1741 г.) даже не ознакомился с Башкирией. Неплюев в конце 1742 г., почти через год после своего назначения, занимался составлением должностного штата Комиссии, а отнюдь не губернской администрации. Обосновывая необходимость строительства Оренбурга на новом месте, он ни словом не обмолвился о новой губернии. Главными задачами Оренбургской комиссии было поддержание связей с соседними азиатскими народами, а также устройство пограничной крепостной линии между Башкирией и Казахстаном.

Когда же возникла идея создания новой губернии, Уфа, находясь в самом центре Башкирии, естественно, должна была рассматриваться в качестве ее будущей столицы. 6 ноября 1740 г. Сенат на основании именного указа Анны Ивановны приказал:

“Обер-кригс-коммисару Петру Аксакову быть бригадиром и вместо генерал-майора Воейкова в Уфе вице-губернатором и для того Военной коллегии выслать его из Санкт-Петербурга в крайной скорости и велеть явиться в Сенат… и отправить в Уфу без задержания”[7].

В силу разных обстоятельств бывший уфимский воевода Аксаков прибыл на место лишь 14 октября 1741 года. Воеводами в Уфу традиционно назначались знатные дворяне или высокопоставленные чиновники, которые с 1728 г. по некоторым правам приравнивались к губернаторам. О самостоятельности Аксакова в качестве правителя края свидетельствует инструкция от 26 июня 1741 г., гласящая:

“Ему бригадиру Аксакову будучи в Уфимской провинции вице-губернатором, поступать по данному в 728 году губернаторам и воеводам с товарищи генеральному наказу и пополнительной, в том же году данной отправленному в Уфу воеводою бригадиру Петру Бутурлину инструкции… Что же принадлежит до осторожности от башкирского замешания и чаемых от того впредь опасностей, о том ему иметь сношение с Башкирскою коммисиею и поступать по наставлениям тамошнего генералитета, который для усмирения оных воров башкирцев нарочно для того в тех местах определен”[8].

В своей “Записке” 1743 г. П.Д. Аксаков указывал, что Неплюев “обретается при Оренбургской комиссии”, а ему, Аксакову, “сей разоренной угол немалой государства достался”[9], имея в виду Башкирию.

Аксакову удалось наладить отношения с башкирами. Впервые за многие годы, увидев гуманное отношение к себе, башкиры стали жаловаться вице-губернатору на жестокие действия военных. Аксаков предоставлял им защиту; узнав о добрых переменах на родине, стали массами возвращаться из Казахстана беженцы.

Для бывшего резидента и киевского губернатора Неплюева эта служба началась как политическая ссылка, последовавшая после падения Бирона и восшествия на престол Елизаветы Петровны. Именной указ о его назначении был подписан 16 января 1742 года. 26 апреля Неплюев прибыл в Самару и в начале мая принял у Соймонова одновременно Оренбургскую и Башкирскую комиссии[10]. В июне он отправился в инспекционную поездку; навстречу из Уфы выехал Аксаков. 10 июля они встретились в Бердской крепости[11]. Видимо, Неплюев был немало удивлен, увидев вице-губернатора в окружении 500 вооруженных башкир, добровольно взявшихся сопровождать своего покровителя. Обсудив положение башкир, взаимодействие Уфимской провинции с Оренбургской комиссией, они решили провести перепись местного населения (это непростое дело взял на себя Аксаков[12]) и направить в Сенат доношение о прекращении деятельности Башкирской комиссии “за успокоением бывших башкирских замешаний”[13].

В Бердской крепости Неплюев также принял решение строить на развалинах ногайского поселения[14] при впадении Сакмары в Яик новый Оренбург [15].

“Для ближайшего надзирания над склонным к бунтам башкирским народом, – объяснял он этот шаг в мемуарах. – …избрал я место ниже по течению реки Яика прежде означенной главной крепости 250 верст и основал тут крепость, которую и наименовал, следуя первому названию, Оренбургом”[16].

Его решение было подтверждено правительственным указом от 15 октября 1742 года.

У Неплюева, никак не связанного с только что завершившимся подавлением восстания, была возможность начать строить отношения с башкирским народом, что называется, с чистого листа. Но он пренебрег этой возможностью, публично казнив 6 сентября 1742 г. в старом Оренбурге находившегося два года под стражей Юлдашмуллу Суярембетова, одного из предводителей восстания[17].

В начале 1743 г. Неплюев во второй раз отправился из Самары обследовать край. Его путь лежал через Уфу. О своих дорожных впечатлениях генерал писал уфимскому вице-губернатору 3 февраля:

“В проезд мой от Мензелинска к Уфе чрез Уфимской уезд и иноверческие жила… подлой народ старшинам надлежащего послушания мало чинит, а при том не только от них, но и от главной команды, как я следовал, страх не имеет… Они будучи небезызвестны, яко я, по высочайшему Е. И. В. указу, как Оренбургской, так равно и Башкирской комиссий главной командир, в разных местах подводы под меня и находившихся при мне с великим огурством (неисполнительностью, нежеланием. – С. Т.) давали, а в иных местах и посланных за тем от старшин били… [не]которые подвод не дали, а иные несмотря на то, что я сам приказывал, чтоб ко мне приезжали, не приехали… Ваше высокоблагородие легко можете рассудить, какия консеквенции могут быть, когда такая подлость будет в безстрашии от главных командиров и определенных старшин надлежащим образом слушаться не станет. А при том Вы совершенно изволите ведать, с каким государственным убытком и многим пролитием крови человеческой весь оной своевольной народ обуздан и по многим трудным действом в страх и подданническое послушание едва приведен, так что прежних следствий и опасаться от них не можно, ежели оные не будут допущены так своевольно и безстрашно жить, как живали, чего всемерно наблюдать иже должно. В противном случае сей легкомысленный и к противностям весьма склонной народ легко может страх и доброй порядок от себя отторгнуть, приттить в прежнее усильство и время от времени к большим противностям приходить, так что наконец ничего инаго ожидать, как прежних или тому подобных затруднений”[18].

Не сложились у Неплюева отношения и с казахским ханом Абулхаиром; с ним он поссорился уже при первой встрече в конце августа 1742 года. Он отказался удовлетворить просьбу хана обменять его сына, находившегося в аманатах, и между ними началась непримиримая вражда; последовали набеги казахов на пограничные русские селения и крепости.

30 января – 7 февраля Неплюев находился у Аксакова в Уфе. Видимо здесь между ними выявились противоречия, и зародилась вражда. Видя это, начальник Оренбургской комиссии не мог не осознавать неустойчивости своего положения, ограниченности возможностей. Тем не менее, они приняли ряд решений по делам Оренбургской комиссии и Уфимской провинции. “Верным” старшинам во главе с Шерыпом Мряковым и Ахмером Асановым было объявлено, что с лета для башкир и мишарей начнется караульная служба по Яику, начиная от нового Оренбурга, до Орска и далее до р. Кызыл, “которая их служба сколько Е. И. В. в угодность будет, а иначе в пользу их самих, ибо то для охранения их же, башкирских, жилищ от киргискайсаков делается, которые прежде сего своими набегами немалые им разорения причиняли, а чрез то ныне от них во охранении и покое остаются”. Затем Неплюев объявил и о строительстве нового Оренбурга, “которой для их же, башкирского народа, пользы и защищения заводится”[19].

Из Уфы он направился, через Красноуфимскую крепость и Екатеринбург, в Исетскую провинцию. Здесь осмотрел Теченскую слободу, Миасскую, Иткульскую, Челябинскую, Чебаркульскую крепости. В Шадринске 10 марта встретился с сибирским губернатором А. М. Сухаревым. В конце апреля он выступил к Цареву Городищу, откуда по Тоболу и Ую дошел до Верхояицкой крепости, 14 июня прибыл в Орск, а в начале августа – в строившийся Оренбург, где с 19 апреля полным ходом шли работы под руководством генерала Штокмана. По всему маршруту Неплюев намечал места для будущих крепостей. На строительство Оренбурга было отряжено 1526 башкир и 707 тептярей и бобылей. Позже на казенные работы привлекли также мордву, черемисов и чувашей, переселившихся из Казанской губернии. Здесь люди массами умирали от непосильного труда и болезней.

5 февраля тайный советник отправился в Москву, где представил в Сенат “Запасный план” – как обуздать казахов, а также план образования Оренбургской губернии. Первый план был одобрен 1 марта, второй – 15 марта 1744 года. Неплюеву было поручено управление новой губернией и ведение пограничных и азиатских дел. В связи с этим должность уфимского вице-губернатора упразднялась, и Аксаков 19 июля 1744 г. получил отставку[20]. Опорочив своего соперника и используя связи, Неплюев вышел победителем.

Позднее, в “Представлении” Елизавете Петровне Аксаков писал, что

“Неплюев и определенные от него тщались, помогая народным разорителям с их помощники и согласники, закрывая свои непорядки и нерадение… он с умыслу представлял, дабы учинить Оренбургскую губернию и башкирской народ взять к себе в точную команду, а меня оттуда выжить, ибо я оной народ в спокойство привел и больше их разорять и обижать не дал и разорителей нашел и вредное пресек, а ево, Неплюева, до вспомогательства не допускал”[21].

Не повезло чиновнику-правдолюбцу и на историков, которые в течение полутора веков, начиная с Р.Г. Игнатьева, В.Н. Витевского и кончая современными, продолжают писать о его “злоупотреблениях и взятках”[22]. Но в народе он оставил добрую память. Мулла Батырша писал:

“Весь народ, все знатные и простонародье безгранично восхваляли великодушие Аксакова: он без внимания и пристрастия к богатству и чину богатых и чиновных злодеев, так арестовывал и укрощал их, что в городах все правители подьячие и другие, которые взятки брали, не смели брать ни одной полушки”[23].

В итоге Неплюев значительно расширил и укрепил свою власть, забрав у Аксакова Башкирию и в дальнейшем энергично преобразовывал огромный край. Подобно Петербургу, Оренбург был воздвигнут на самом краю государства; детище Неплюева одновременно сторожило с тыла неспокойных башкир и служило глубоко эшелонированным форпостом, нацеленным на Восток. В бурные годы Пугачевщины его стены выдержали натиск казачьей и башкирской вольницы, а спустя столетие Оренбург сыграл свою роль в присоединении Казахстана и Средней Азии.

Примечания:

[1] Добросмыслов А. И. Материалы по истории России. Т. 1. Оренбург. 1900, с. 1 – 50
[2] ПСЗ-1. Т. 9. N6584.
[3] См. Ватандаш, 2008, N8, с. 52 – 68; ПСЗ-1. Т. 9. N5318.
[4] Витевский В. Н. И. И. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 года. Вып. 2. Казань. 1890, с. 219.
[5] История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в. Уфа. 1996, с. 229.
[6] Губернаторы Оренбургского края. Оренбург. 1999, с. 51.
[7] Сенатский архив. Журналы и определения Правительствующего Сената. Т. 2. СПб. 1889, с. 183.
[8] Там же. Т. 4. СПб. 1891, с. 551.
[9] Материалы по истории Башкирской АССР (МБ). Т. 3. М. -Л. 1949, с. 534.
[10] Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 248, кн. 145, л. 91об.
[11] Там же, кн. 143, л. 1134об.; Сенатский архив. Т. 6. СПб. 1893, с. 94.
[12] Сенатский архив. Т. 6, с. 94; МБ. Т. 3, с. 530 – 531; РЫНКОВ П. И. История Оренбургская. Уфа. 2001, с. 149.
[13] РГАДА, ф. 248, кн. 143, л. 1134 – 1135.
[14] Там же, кн. 146, л. 106об.
[15] Среди ряда ошибок, вменяемых Кирилову, историки часто называют неправильный выбор им места для Оренбурга (современный г. Орск). Но, во-первых, вовсе не Кирилов, а Тевкелев был автором данной идеи, во-вторых, город задумывался как плацдарм и отправной пункт для Оренбургской экспедиции. Именно отсюда лежал наиболее короткий, удобный и безопасный путь к Аральскому морю. См. История Оренбурга: наследие и современность. Первые региональные историко-краеведческие чтения памяти проф. П. Е. Матвиевского. Оренбург. 2006, с. 420 – 425.
[16] Жизнь И. И. Неплюева (им самим написанная). Оренбург. 2004, с. 130 – 137.
[17] Материалы по истории Башкортостана. Т. 6. Уфа. 2002, с. 657; РГАДА, ф. 248, кн. 136, л. 222 – 222об.; кн. 143, л. 1043 – 1043об.
[18] РГАДА, Ф- 248, кн. 147, л. 109 – 113.
[19] МБ. Т. 3, с. 516 – 517.
[20] ПСЗ-1. Т. 12. N8901; Государственный архив Оренбургской области, ф. 3, оп. 1, д. 4, л. 256об.
[21] МБ. Т. 3, с. 545 – 546.
[22] Игнатьев Р.Г. Суд над бригадиром Аксаковым. Уфа. 1875; Витевский В.Н. Ук. соч., с. 179 – 197, 394; Футорянский Л.И. Неплюев – основатель Оренбургской губернии. В кн.: История Оренбуржья. Оренбург. 1996, с. 29; Смирнов Ю.Н. Оренбургская экспедиция (комиссия) и присоединение Заволжья к России в 30 – 40-е гг. XVIII века. Самара. 1997, с. 161.
[23] Хусаинов Г.Б. (сост.). Письмо Батырши императрице Елизавете Петровне. Уфа. 1993, с. 107.