Саракташ: театр освоенных действий. Часть 3

Новая статья Андрея Саблина рассказывает о жизни Саракташа во второй половине 30-х годов прошлого века.

Серия: «Новые и малоизвестные факты из истории Саракташа». Выпуск 5.
Публикуется с разрешения автора

Вторая попытка

Нет ничего более тайного, чем то, что, казалось бы, хорошо известно. Одной из самых «известных» тайн Саракташа остаются репрессии 30-х годов, их характер, направленность и масштабы. Уроженец Черкасс Григорий Сергеевич Базаров вспоминал, что «по ночам ходил НКВД, арестовывал односельчан и на машине куда-то увозил. Как кого увезут, так о них ни слуху, ни духу».

Арестовывали преимущественно казаков, но часто бывало и так, что казаки во время визита НКВД брали в свои руки инициативу и оружие:

В 1937 году органы НКВД в ночное время приехали за Семеном Базаровым.
Но он, имея подарок – личную винтовку от Цвиллинга, всегда спрашивал перед тем, как открыть дверь: “Кто здесь?” И если ему отвечали, что из НКВД, то брал винтовку и, громко клацая затвором, говорил:
“А, ну проходите, но только знайте, рука у меня не дрогнет – первого, кто войдёт, я уложу, не сходя с места!”
Все знали, что это правда. Действительно, Семен мог это сделать, не колеблясь, и постояв несколько времени, НКВД уезжали восвояси. Так им и не удалось арестовать его.

Семен умер своей смертью, свободным человеком, так и не став жертвой репрессивных разнарядок. Тех же, кто выходил вместе с НКВД в ночную тьму, «где-то недалеко, чуть ли не за зданием НКВД в Саракташе расстреливали».

Одним из наиболее крупных эпизодов, связанных с деятельностью «врагов народа» в Саракташе, стала «прерванная нефтеразведка» у села, хотя и здесь все могло быть следствием, как безалаберности, так и попытки перенести за нее ответственность с больной головы на вынужденно повинную. Также сообщалось о «поджоге врагами народа Спасской МТС», растрате казенных денег «бывшим белогвардейцем и сыном атамана» и истреблении вражескими выродками «многих свиней в свиноколхозе «Красный Путиловец».

Уже находясь в статусе работника прокуратуры, Григорий Сергеевич Базаров затребовал дело по обвинению одного из своих земляков:

Дело это только называлось делом. На самом деле – несколько перепечатанных копий с каких-то допросов, где утверждается, что якобы, он член монархо-повстанческой, троцкистко-бухаринской банды, готовил свержение советской власти и покушение на вождя народов Сталина, что он сжег мельницу и пытался убить председателя колхоза. В конце дела подшита выписка из решения тройки НКВД от 17 сентября 1937 года о том, что такой-то враг народа, член и т.д. приговорен к расстрелу. Указано, что решение вынесено в 02 часа ночи. Подпись секретаря тройки – Троельников? Кто он такой? К решению тройки НКВД приложена справка о том, что решение исполнено.
Конечно, никакого обжалования не предусматривалось. В деле есть письмо НКВД от 1944 года в адрес Саракташского РОВД и ЗАГСа, которым предлагалось выдать родственникам расстрелянного свидетельство о смерти, произошедшей от дизентерии 5 апреля І943 года.
Стоит ли говорить, что Шевцов никогда не был членом монархо-повстанческой, троцкисто-бухаринской партии, никакую мельницу не поджигал, а председатель колхоза Кучеров умер своей смертью после Отечественной войны.

Благодаря стараниям Орского прокурора, его земляк был реабилитирован посмертно. А вот прокурор Саракташского района Лазарев в 1937 году сам попал под каток репрессий. «Погрязшего в жульнических делах» прокурора обвиняли во взяточничестве, сознательном затягивании дел о вредительстве в Петровской МТС и покровительстве врагам народа. «Подлая двурушническая работа Лазарева началась с 1935 года. Он, как прокурор, был осведомлен о многих фактах вредительской работы», но вместо того, чтобы соблюдать революционную законность, Лазарев «правдами и неправдами получал в магазинах дефицитные промышленные товары и через свою жену по спекулятивным ценам сбывал их на рынке».

Обвинений в адрес прокурора с лихвой хватило бы на расстрел за зданием Саракташского НКВД, но районное партийное собрание, «разоблачив Лазарева, как матерого двурушника и пособника вражеским элементам», ограничилось исключением его из партии.

В такой нервозной обстановке, когда каждый мог стать кем угодно, если это было угодно НКВД, только Саракташу никак не удавалось переформатироваться в поселок. 10 июля 1937 года новый Председатель Саракташского сельсовета А. Ф. Волков пишет вторую докладную в адрес райисполкома с просьбой «ходатайствовать перед облисполкомом и ВЦИК о перечислении Саракташского сельсовета в поселковый Совет»:

Прошло около двух лет, пленум Саракташского сельсовета по своей просьбе удовлетворения не получил. Сейчас, как никогда, этот вопрос встает перед нами острее, в связи новых выборов в Совет.
Меня принуждают еще раз просить Президиум Райисполкома ходатайствовать перед Облисполкомом и ВЦИК по этому вопросу.

Население Саракташа росло. В селе находилось 16 мелкопромышленных предприятий, 19 советско-государственных учреждений, 23 торгово-заготовительные организации, 5 снабженческих организаций, 2 кустарно-промысловые артели, 11 экспедиций разных государственных учреждений и организаций других районов и Башкирской республики. «В Саракташе имеется средняя и 2 начальных школы, районная колхозная школа», – писал Председатель сельсовета, особо отметив, что «школа, к стыду нашему в 1937-38 учебном году будет заниматься за неимением помещений в две смены»:

Перспективы развития поселка Саракташа на будущее большие. Нами намечено в плане III пятилетки строительство товарной мельницы, спиртоводочного завода, кожевенного завода, укрупнение кирпичного завода, развитие местной промышленности.
Все вышеизложенные короткие сведения о поселке Саракташ дают полное преимущество претендовать на звание поселкового Совета и право на выполнение воли Пленума сельсовета.

В разгар охоты на троцкисто-бухаринских ведьм Саракташ находит силы и средства заняться долгожданным благоустройством села. Как бы в противовес бушующим в воздухе ветрам страшных перемен, саракташская земля начинает приобретать робкие черты будущего комфорта и устроенности.

В селе построен душ на 8 человек с оборудованными женским и мужским отделениями. Вода в него поступала из водонапорного бака одной их четырех электростанций. У только что возведенных яслей посадили липки, по 50 рублей за саженец. «Почти заново» строилась общественная баня, новое помещение получила районная колхозная школа, открылись Дом колхозника, аптека и райсберкасса.

Приблизилась к городским стандартам сельская торговля. В Саракташский магазин культтоваров завезли «гитары, балалайки, патефонные пластинки, радиопринадлежности, футболы, волейболы, волейбольные сетки, плакаты, портреты, мелкокалиберные винтовки». Был построен «павильон на 10 столов», в котором разместили буфет для продажи мороженого и пирожного.

Саракташцы начали шиковать, «заказывая костюмы, чтобы обязательно стоили не ниже 300 рублей». Пружинные матрацы, изящные столы и стулья, одноместные мягкие диваны и хорошие койки «разбирались с исключительной быстротой». Колхозники, обналичив трудодни, скупали дорогое сукно, меха и шерсть.

К клубу МТС в 1937 году в селе добавился красный уголок железнодорожников. У почтового отделения появился собственный автомобиль и заработал ларек, торгующий свежей прессой и актуальными брошюрами. «В Саракташе намечается построить Дом соцкультуры с таким расчетом, чтобы в нем могли разместиться театр, кино, клуб, библиотека, лекторий», – благодарил «большевистскую партию и товарища Сталина» за «все свои достижения» С. Волнышев в обзорной статье «Саракташский район за две сталинских пятилетки».

Пафос статьи несколько снижался видом из ближайшего окна. Высаженные липки засохли, лошади и верблюды проживающих «аулом» около Северного переулка казахов[1] вытаптывали огороды и выламывали деревца в палисадниках. В селе «развелось столько собак, что они стали серьезно угрожать жизни и здоровью саракташцев». Темпы строительства школы «невольно заставляли думать, что новая школа к началу учебного года готова не будет», а когда ее все-таки открыли, посыпались жалобы на то, что «в такой школе нет возможности нормально учиться»: электричества не было, двери не навесили, из окон с отсутствующими вторыми рамами нещадно дуло.

В магазинах не было в продаже сахара-песка, соли и чая, хлеб хранился на грязном полу, а «грубые, бескультурные» продавцы использовали «гири с просроченным клеймением». Два строящихся элеватора никем не охранялись, и по их территории беспрепятственно бродили все, кому вздумается.

К тому же проблемы с водой достигли всепоселковых масштабов. Набравшуюся за ночь воду в редких колодцах вычерпывали еще с утра, и опоздавшим приходилось довольствоваться остатками напополам с глиной. Не лучше обстояли дела с водой и в бане. Из обоих кранов хлестала исключительно холодная вода, стены покрылись плесенью, тазы проржавели, в царстве гигиены и чистоты воцарилась всепобеждающая грязь.

Как вода из горячего крана в саракташской бане, капал и капал на мозги районного начальства Председатель сельсовета. В конце концов, гранитный камень в груди вышестоящего руководства был сточен. 15 июля 1937 года райисполком на заседании своего Президиума «удовлетворил ходатайство пленума Саракташского сельсовета о переименовании его в поселковый совет и принял решение – просить облисполком утвердить решение президиума РИКа».

Семнадцать мгновений Саракташа

Интересно пройтись по довоенному Саракташу неспешной экскурсией. Благодаря достаточно подробным воспоминаниям, оставленным старожилом поселка П. Паниным, и разрозненным справочным данным, такая возможность теперь есть.

-1-

«На крайней западной стороне поселка расположились помещения МТС и МТМ».

В годы войны здесь разместится эвакуированный к нам завод «Коммунар», а пока трудятся ударники и стахановцы машинно-тракторной станции и мастерских. Перед войной этот «холдинг» будет одним из наиболее важных предприятий Саракташа: на его базе откроется торговое агентство Всесоюзной конторы по сбыту продукции авто-тракторной промышленности «Автотракторсбыт» или «ГУТАП» – честь, которая выпадала не каждому райцентру страны.

МТС в конце 30-х годов активно модернизируется. Здесь построен большой цех по ремонту челябинских тракторов, расширено помещение токарного цеха, а мастерские оборудуются новыми, с иголочки, станками. Широко известны имена отличников производства – А. Кобылкина, П. Глущенко и К. Загороднего, выполняющих нормы на 100-120 процентов каждый.

«Постоянному перевыполнению норм способствует уплотненный рабочий день, заблаговременная подготовка рабочих мест и своевременное получение наряда на исполнение заказа».

В клубе МТС проходят молодежные вечера, читаются доклады о положении дел в стране, устраиваются игры и танцы. Клуб открывает двери не только для своих работников: любой саракташец может зайти сюда абсолютно беспрепятственно. Перед началом войны в клубе начнет работать драмкружок, в котором с увлечением станут заниматься старшеклассники средней школы и работники автоколонны. В качестве премьерного спектакля выбрана пьеса Николая Погодина «Падь Серебрянная», с успехом прошедшая в Саракташе и Черкассах.

Перед конторой мастерских разбит собственный небольшой парк. Он не огорожен, поэтому насаждениям в нем изрядно достается от окрестных телят, захаживающих сюда полакомиться молодыми деревцами.

«Директор МТС тов. Деревяшкин и директор МТМ тов. Астафьев равнодушно смотрят, как зеленый садик душится сорняком и уничтожается скотом».

Работники МТС снабжаются по отдельной от остальных саракташцев разнарядке. Специально для ударников мастерских завозятся обувь, одежда, мебель и другие остродефицитные товары. Вот только доходит это изобилие до цехов редко и не в полном объеме.

«Продавец раймага отпустил 2 пары ботинок, предназначенных для распродажи в МТС, жене зав. Райфо, несмотря на то, что многие покупатели также спрашивали ботинки, но получили отказ».

-2-

«По левую сторону от главного здания МТМ на расстоянии 200-250 метров стоят два жилых двухэтажных дома, сохранившихся до сегодняшнего дня. В еще нескольких деревянных домишках расположились службы мастерских».

Ежегодно в Саракташе строятся порядка 100 жилых домов. После утверждения облисполкомом в 1939 году смены статуса райцентра из села в рабочий поселок[2], его население достигнет 8 с лишним тысяч жителей. Темпы появления жилья для новоселов будут настолько высоки, что в 1940 году поселковый Совет запретит самовольное строительство. Тем же, кто строит по правилам, выдают ссуды.

Вслед за жильем развивается и инфраструктура поселка. На сэкономленные деньги поссовет прочистил старые и вырыл новые колодцы, начал прокладку водопровода, устроил электрическое освещение в яслях и даже приступил к закладке аэродрома в восточной части Саракташа. Поселок озеленяется:

«было приобретено 4000 корней, причем на рытье ям и посадку привлекали население». Домовладельцев предупреждают, что они «несут полную ответственность за выращивание и сохранность посаженных саженцев против их двора».

В предвоенном райцентре удивительно много «заезжих домов». Их более тридцати. Это огромные усадьбы с несколькими шеренгами коновязей. В избах можно поужинать и заночевать всякому служивому и торговому люду. Открыть свои полугостиницу-полутракир стремятся каждый окрестный колхоз, но есть и множество заезжих домов, принадлежащих Башкирии, для которой саракташская станция была ближайшим окном и в Европу, и в Азию.

-3-

«На месте нынешнего стадиона располагался стадион «Колос» с большими деревянными парадными воротами и оркестровкой, беговыми дорожками, колодцем. Огорожен стадион был высоким чисто выструганным тесом».

Первым стадионом Саракташ также обязан МТС. Землю под его строительство райисполком выделил еще в 1937 году, но потом почему-то передумал и начатые было работы остановили.

«Стадион ждет не только молодежь МТС, а и молодежь всего Саракташа, и этим делом должен в первую очередь заинтересоваться райком комсомола и принять меры к тому, чтобы строительство стадиона началось в самое ближайшее время», – писали газеты в 1938 году.

Став поселком, Саракташ примет все требуемые молодежью меры, и на День физкультурника 1940 года многочисленные зрители новенького стадиона будут болеть за своих во время товарищеского волейбольного матча «Колос» – «Локомотив».

-4-

«Рядом с жилыми домами МТС находилась каменная баня, впоследствии также переделанная под жилой дом».

С баней поселку откровенно не везло. Там вечно все сыпалось и ломалось, дров не хватало, а печи требовали перекладки. Как грустно шутили саракташцы, из хорошего в этой бане была только надпись мелом на дверях: «Хорошая баня». Все остальное же – так себе. В конце концов, проблему решили кардинально, выстроив в райцентре новую баню, с мужским и женским отделением, а также – отдельными номерами, в которые саракташцы ходили, как в прачечную самообслуживания, чтобы «постираться». Эта баня расположится «на четной стороне Комсомольской улицы, между Депутатской и Партизанской».

-5-

«По правую сторону от железнодорожных путей располагался лесопитомник. Здесь были производственные и жилые помещения. Основная часть рабочих нанималась на временные и сезонные работы».

Лесопитомник занимался, как обустройством защитных лесополос, так и продажей саженцев всевозможных деревьев и кустарников населению и организациям.

Масштабы питомника впечатляют. Например, в 1940 году

«Саракташской МТС было закуплено 157 тысяч молодых деревьев, жителями Саракташа закуплено около 2000 саженцев яблонь, вишни и груши, еще 214 тысяч саженцев приобрели колхозы района».

-6-

«В 150-200 метрах находилась нефтебаза с единственным жилым домом для директора Малахова и главного бухгалтера».

Саракташская распределительная нефтебаза подчинялась областной конторе Главнефти и занималась сбытом и снабжением своих и башкирских колхозов нефтепродуктами. Наряду с приемочным складом Главутильсырья, расположенным по улице Вокзальной, 37, и заготовительным пунктом «Союзутиль» (улица Ворошилова, 75) нефтебаза являлась «объектом Всесоюзного значения» в самом строгом смысле этого слова, вплоть до пугающей саракташцев экстерриториальности.

-7-

«С левой стороны от железной дороги высились два деревянных корпуса элеваторов «Заготзерно». Здесь же – электростанция, складские и вспомогательные помещения».

В 1938 году вошел в строй новый элеватор на 10 тысяч тонн зерна. Рядом было построено другое зернохранилище поменьше, на 5 тысяч тонн.

«На нагруженных хлебом повозках останавливаемся перед воротами Саракташского элеватора. Долго ждем своей очереди. Недалеко от нас проходили товарные составы, немного вдалеке виднелась водонапорная башня. Пока подошла наша очередь – стемнело. Лошади, не привыкшие к машинам, к их ослепительному свету фар, вставали на дыбы», – вспоминал свое первое знакомство с «громадными корпусами элеватора» житель башкирской деревни Верхний Муйнак И. Абдулгужин.

Для того, чтобы колхозникам, сдававшим зерно, было веселее и политически грамотнее коротать время, на элеваторе придумали открыть «культурную палатку». Там имелся

«большой выбор политической и художественной литературы, находились гармонь и патефон с пластинками, а стены были украшены выписками статей из Сталинской Конституции, портретами вождей партии и правительства».

-8-

«Начало Колхозной улицы упиралось в главный железнодорожный переезд. За ним сразу налево дорога шла на нефтебазу, а прямо – на Елшанку. Другая дорога отходила чуть вправо на лесопитомник, а прямо шла на Кочевки и Вершину».

В тех местах, практически, безраздельно царствовало ОСОАВИАХИМ[3] – добровольная общественная организация, подготавливающая «стрелков и всадников, значкистов ПВХО[4], авиамоделистов, планеристов, парашютистов», а также занимавшаяся кружками «по изучению отдельных видов оружия, по ликвидации военной неграмотности среди населения».

Работало общество не шатко, не валко. Председателя Саракташского ОСОАВИАХИМА поругивали, указывая на «факты бесконтрольного расходования средств»:

Говорили о замороженных деньгах, собранных на постройку парашютной вышки, о беспризорном планере, который хранится в Саракташской МТС, об оторванности райсовета ОСОАВИАХИМА от первичных организаций, об отсутствии конкретной помощи и учета работы.
В докладе председателя ОСОВИАХИМА есть такая фраза: «Много подготовлено значкистов ГТО, а сколько не знаю, потому что учет не вели».

Однако в отношении нерадивого председателя непременно проявлялся «чрезмерный либерализм». По вполне понятным соображениям. Со своей главной задачей – двухнедельной лагерной военной учебой допризывников – общество справлялось на оценку «хорошо». Например, за один только лагерный поток было «подготовлено 26 ворошиловских стрелков, 69 значкистов «Готов к ПВХО» и 44 – ГТО».

-9-

«По Колхозной и Вокзальной улицам за переезд выгонялись коровы на пастбище. В это время поселок тонул в облаках пыли и звуках коровьего мычания».

Улицы в Саракташе долгое время оставались протоптанными людьми и скотом путями, представлявшими опасность для зазевавшихся или не совсем трезвых прохожих. Лишь в 1938 году сельсовет принял решение обустроить «панели» для пешеходов «хотя бы по главным улицам», а сами улицы гравировать.

Причин, по которым сделать задуманное в ту пору не удалось – две. То одно, то другое. Улицу Ворошилова, например, пытались привести в порядок пару лет подряд, но рассыпанные кучки песка и гравия лежали без применения, растаскиваясь, смешиваясь с пылью и грязью и приходя в полную негодность. Ситуацию пытались спасти специально устраиваемыми месячниками благоустройства, но это мало помогло.

-10-

«Налево от стадиона стояли саманные стены двух недостроенных жилых бараков «Заготзерно».

Саракташский пункт «Заготзерна», осуществлявший руководство элеваторами, всегда соревновался с Чебеньковским пунктом на лучшие показатели в работе. Тонко знающие природу человеческой натуры саракташские грузчики и грузчицы периодически наведывались к чебеньковцам «по проверке соцдоговора».

«Визиты недоверия» можно объяснить благоразумием, выработанным жульничеством «администрации «Заготзерно», отказавшейся выплачивать оговоренные сверхурочные». Тем не менее, у себя на элеваторе саракташцы работали исключительно добросовестно. Даже грузчики-женщины «выполняли производственные нормы на 165-180 процентов».

-11-

«По левую сторону оврага, на пустыре, в одиноком здании располагался маслозавод».

Полученное от сдатчиков молоко маслозавод перерабатывал в «продукты широкого потребления»: кефир, мороженое, сыр и сырковую массу», которые реализовывались саракташцам через торговые точки. Особым спросом у населения пользовалось масло высшего сорта «Экстра», выпуск которого маслозавод освоил в 1940 году:

Организованная работа коллектива Саракташского маслопрома обеспечила высокие производственные показатели. Подведенные итоги работы явно говорят об успехах производства. План выполнен на 151,5 процента, на 19,5 процентов перевыполнен план выработки сыра. По выполнению производственного плана работ и качеству продукции маслопром занял второе место в области.
За ударную работу и высокое качество выпускаемой продукции 11 человек работников маслозавода премировано.

Премии сотрудникам достигали 100 рублей. А вот молокосдатчики месяцами не могли получить с маслозавода причитающуюся им оплату. Газеты сообщали о полугодовой задолженности перед молокосдатчицами Шишмы и Новоселок, выражавшейся в тех же 100 рублях каждому. При этом на директоре маслопрома висел непогашенный аванс в 1000 рублей, взятый как раз для расчетов с поставщиками молока. А у одного из мастеров завода ревизия обнаружила недостачу молокопродуктов на 2000 рублей, но никаких мер к проштрафившемуся работнику дирекция предприятия не приняла.

-12-

«По северной стороне поселок ограничивался постройками до улицы Луговой. А улица Комсомольская начиналась от улицы Степной и тянулась на восток до улицы Ленина. До кирпичного завода, мельницы и нынешней улицы Парковой простирались непаханые и некошеные массивы, на которых паслись коровы, телята, козы, верблюды, ослы».

Живность саракташцев, как и сами жители поселка, целиком и полностью соизмеряли свою жизнь с вечным, как мир, природным солнцеворотом. Это делало их совместно бытие почти первобытным, когда люди и животные не только иногда делили друг с другом жилое пространство, но и подстраивали режимы свои жизненных циклов под потребности друг друга.

Повсеместного электричества в поселке не существовало: имеющиеся электростанции работали с бесконечными перебоями. Поэтому рабочий день даже в структурах управления Сараташом был целиком и полностью привязан к световому дню. В зиму учреждения поселка работали с 10 до 16 часов, и ученики второй смены вынуждены были заниматься в школьных классах в полутьме.

-13-

«Здание поликлиники находилось до войны в небольшом деревянном домике на углу улиц Пушкина и Партизанской (в советские времена там был цветочный скверик). На Пушкинской находился и районный народный суд. В помещении нынешнего РОНО работала районная больница. Здания РДК до войны еще не было».

Отсутствующий РДК саракташцам долгое время заменял районный кинотеатр имени Чапаева. Там проводились все торжественные собрания, там устраивались литературные вечера, там жители поселка совместно радовались и печалились, там «счастьем и радостью сияли лица присутствующих»:

Самыми красочными и запоминающимися мероприятиями были новогодние маскарады. Независимо от возраста, саракташцы с удовольствием давали волю запертому в трудовых буднях креативу и старались перещеголять друг друга костюмами «крокодила», «трех свинок» и даже «СССР». Лучшие «маски» отмечались премиями, а новогодние вечера после полуночного исполнения струнным оркестром партийного гимна «Интернационал» сменялись новогодним утром, которое несло «новые победы, еще лучшую жизнь, счастье, радость, цветущую молодость».

-14-

«Территория рынка сохранилась на старом месте. Кафе «Витязь» возведено на месте старого тесового мясного павильона. А вот торговые ряды магазинов довоенной поры не сохранились, кроме одного – по улице Свердлова».

Центральная рыночная площадь была традиционным местом встречи всех саракташцев. Поссовет крепко держал руку на благоустройстве самой проходной торговой точки, заставляя директора рынка возводить молочный и мясной павильоны, бороться с грязью и грубостью продавцов.

В конце тридцатых годов Саракташ открывает для себя формат ярмарок и остается их страстным приверженцем на долгие годы. Ярмарки, устраиваемые на рыночной площади, в течение нескольких дней баловали саракташцев и хлопчато-бумажными тканями, и трикотажем, и обувью, и другими товарами «на 113 тысяч рублей».

В штатном же режиме торговля в поселке велась «разгильдяйски». Проведенная в 1938 году проверка показала отсутствие в продаже товаров из «утвержденного ассортимента»: «соли фасованной и комовой, детских игрушек, сахара, соды стиральной, чайных стаканов и аптекарских товаров»:

Крайне плохо организована торговля хлебо-булочными изделиями. В магазине артели пищепрома по несколько сряду дней не бывает в продаже булок, очень редко бывает 72-процентный хлеб.

Комиссия райторготдела, проводившая проверку, утверждала, что «всех этих товаров у нас имеется неограниченное количество». А дефицит создан искусственно, потому что заведующим магазинов лень заседлать «обоз», чтобы доехать до склада, битком набитого всем, что только могла пожелать себе саракташская душа.

-15-

«Любимым местом отдыха саракташцев был сад имени Ленина. В нем росли клен, карагач, акация, привлекали зеленые полянки с клубникой. В саду часто проходили легкоатлетические соревнования, здесь играли в волейбол, а зимой ходили на лыжах. Сад был огорожен, на каждой стороне виднелись входные проемы».

Заложенный с безалаберной любовью, сад за несколько лет разросся, превратившись в смешанный лесной «гарлем». Саракташцы предпочитали обходить его стороной, делая крюк каждый раз, когда им необходимо было решить какой-нибудь вопрос в центре поселка.

Накануне первомайских праздников 1938 года, когда сельсовет бросил все «общественные, хозяйственные, политические и советские организации на борьбу с нечистотами», перепало коммунальных щедрот и заросшему парку. Было признано «необходимым» сделать «аллею-дорожку для прохода через сад, дабы его не обходить пешеходам». Пожалуй, только в Саракташе, где бригадир трактористов запросто переписывался с Шолоховым, могло родиться столь поэтическое постановление о «необходимости не обходить».

-16-

«Здание узла связи находилось, практически, на нынешнем месте. Неподалеку располагался поселковый Совет. Рядом со сберкассой стояло здание пожарной команды со сторожевой вышкой».

Легковоспламеняющийся поселок не жалел строгости на противопожарные мероприятия и средств на пожарную команду. Ей безо всяких проволочек выделялись деньги на утепление депо, на покупку лошадей и кормов для них.

Нормы пожарной безопасности были чрезвычайно строгими. На территории поселка запрещалось хранить не только горючее, но и машины: трактора и автомобили. Крытые сеном крыши постановили убрать, печи разрешали топить только утром (до 9 часов) и вечером (с 20 до 22 часов). Летом в ветреную погоду запрет на топку печей был полным. То же самое касалось и частных бань. Разжигать самовары и примусы можно было только в специально оборудованных «курнях», а не на улице или во дворах. У каждого дома полагалось иметь бочку с водой, «ведра и швабы».

Тех же, кто нарушал правила пожарной безопасности, постигал сторублевый штраф и «исправительные трудовые работы» сроком до 30 дней. Серьезность наказания была вызвана серьезностью возможных последствий человеческой беспечности. Родовая пожарная травма, полученная поссоветом еще в Петровском, давала о себе знать. Накрыться медным самоваром никому не хотелось.

-17-

«Железная дорога была однопутной. В здании вокзала, кроме зала ожидания, работали буфет и столовая».

Проехавшийся как-то по Оренбургской области тогдашний «ревизорро» разнес в пух и прах объекты общественного питания, разбросанные по области. Единственная столовая, получившая высокую оценку от разгневанного мужчины, находилась на вокзале станции Саракташ. «Здесь чисто и хорошо. У этой столовой следует учиться всем столовым», – писал тогдашний ресторанный критик в областной газете.

* * *

К началу Великой Отечественной войны Саракташ выходит уверенным в себе и своих силах состоявшимся поселением. Он полностью утвердился в главной роли театра освоенных действий. Саракташ дорос до собственного градостроительного кода: с 1940 года «размер усадьбы по поселку Саракташ составляет 15 метров ширина и 30 метров длина». Все наделы, занимавшие большие участки земли, «уплотнялись».

Идут необходимые «усушка, утруска» саракташцев и формирование стартовой площадки для ближайшего рывка в светлое будущее. В этом будущем саракташцев ждут сладкая жизнь от собственной кондитерской фабрики, внесенной в план развития поселка, и алебастровый завод, строительство которого все перекладывалось и перекладывалось.

Как оказалось, у Провидения были свои планы по поводу Саракташа. Поселку вскоре будут посланы новые горькие и серьезные испытания, которые укрепят его дух, его суть и даже экономику. Наш Саракташ с честью и доблестью выдержит все, что было отпущено ему в тяжелые годы Великой Отечественной войны.

[1] «Дома казахов были построены из дерна и самана с мазаными глиной крышами. Этот микрорайон в Саракташе называли Кинделями», – вспоминал П. Панин
[2] Первая установочная сессия Саракташского поселкового Совета состоялась 30 декабря 1939 года.
[3] Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству (сокращённо Осоавиахим, ОАХ) — советская общественно-политическая оборонная организация, существовавшая в 1927—1948 годы, предшественник ДОСААФа.
[4] Противовоздушная и противохимическая оборона.

Все статьи по теме: