Зимой 1828-1829 года в Азиатский департамент Министерства внутренних дел стали поступать донесения от агентов о распространении в Азии страшной «заразительной болезни», от которой умерло уже множество людей. Оренбургскому военному губернатору Петру Кирилловичу Эссену было поручено опросить азиатских купцов с целью подтвердить или опровергнуть данную информацию.
И.А. Владимиров (1869-1947). Происшествие у холерного барака
Хивинский купец Палванкулов и ташкентский купец Заитбай сообщили, что до Оренбурга дошли слухи о «довольно обыкновенной» для Хивы и Бухары болезни, и большинство из заболевших ею людей выздоравливают. Но иногда от нее умирают «столько, что не успевают хоронить умерших». Рассказывает С.А. Четвериков, ведущий архивист отдела ПиНИД.
Основываясь на этих сведениях, Петр Эссен приказал иметь «неослабное наблюдение» за торговыми караванами, прибывающими из Бухары, обращать внимание на состояние здоровья погонщиков и не распаковывать тюки с товарами до прибытия на Оренбургский меновой двор. Однако 16 сентября 1829 года неизвестная болезнь появилась в Оренбурге и его предместьях: казачьем Форштадте и солдатской Слободке. За первую неделю заболело 69 человек, из которых 12 умерло. Оренбург невольно стал центром эпидемии, вратами, через которые «новый, доселе неизвестный враг» проник на территорию Европы.
Болезнью, которой в 1829 году переболел каждый десятый житель города Оренбурга, оказалась азиатская холера. Она была занесена из Индии на территорию Средней Азии, а затем через Хиву проникла в Киргиз-кайсацскую степь и далее в Оренбургскую губернию.
Для определения масштабов распространения эпидемии оренбургской городской полицией 17 сентября 1829 года было сделано обязательное для всех приходских священников распоряжение, чтобы они через каждые три дня сообщали о том, сколько в их приходе умерло заболевших обывателей. Кроме того, они должны были узнавать при исповеди у больных, «какой болезнью они были одержимы». Данное распоряжение было обусловлено тем, что «жители низшего сословия» не всегда извещали полицию и медицинских чиновников, когда в их семьях кто-то заболевал или умирал от холеры.
Возможно, это было связано с религиозными предрассудками крестьян, не желавших соблюдать правила захоронения лиц, умерших от эпидемии.
Тела горожан, умерших от холеры, погребались на общих кладбищах на глубине не менее трех аршинов (около двух метров) в отдалении от других, их могилы засыпались, если было возможно, негашеной известью. Бедных разрешалось хоронить в общих усыпальницах или обширных ямах, которые рыли ежедневно «для совокупного принятия большого числа жертв холеры». По окончании заразы на холерных кладбищах людей не хоронили, «дабы при рытье могил не вызвать наружу вредоносных испарений».
Горожан, умерших в больницах, нельзя было омывать. Лиц, умерших в собственных домах, разрешалось омывать водой, смешанной с небольшим количеством хлорной извести или серной кислоты только тем, кто услуживал им во время болезни. Родственникам не позволяли прощаться с умершими. Тела покойных следовало выносить из дома «сколь можно скорее» для предания их земле, «не дозволяя читать псалтыри над покойником». В случае, когда для погребения покойника нужно было проносить его по всему селению, следовало создавать особые огороженные кладбища. Для предупреждения вредных последствий умерших от холеры запрещалось вносить в церковь, а отпевать их следовало прямо на кладбище.
21 сентября 1829 года в городе была объявлена эпидемия, а к 7 октября заболело уже 465 жителей. Всем учреждениям был разослан экземпляр «Наставлений о лечении болезни, называемой холера», в котором содержались сведения о первых признаках холеры и методах ее лечения. Медицинский совет Министерства внутренних дел отмечал, что:
«в начале сей болезни рождалась чрезвычайная усталость с летучими болями и чувством онемения в конечностях, жестокая головная боль и сильная жажда».
В результате за 2-3 с четвертью часа «человека совершенно здорового она обращала в ничтожество». Затем «следовала тошнота и рвота» и судороги такие, «что едва можно удержать больного». Пульс больного замедлялся, снижалась температура тела, белки глаз наливались кровью. «На лице выражалась величайшая тоска». Больные жаловались на жар в желудке и «беспрестанно просили холодного питья». Надежда на спасение угасала, когда язык становился «холоден как лед». Перед смертью сильные судороги и боль прекращались, а больные уверяли, что им становится лучше. Большинство пациентов либо умирали в течение суток, либо выздоравливали в течение трех дней.
В целях недопущения распространения эпидемии П.К. Эссену было предписано:
установить карантин и прекратить сообщение с местностью, где появлялась болезнь;
отделять заболевших; избегать больших скоплений людей и тесного расселения в сырых и низких жилищах;
одеваться теплее в сырую погоду и ночное время.
От военных и гражданских начальников требовалось вызывать врача при первых признаках болезни у подчиненных.
Для лечения горожан, заболевших холерой, врачам рекомендовалось применять кровопускание, а затем давать им от 10 до 20 гран хлорида ртути (сладкой ртути), стертой в порошок с сахаром, и смесь 40-60 капель опийной шафранной настойки и 20 капель мятного масла, разведенных в двух унциях воды. Поставить на живот банки и растирать грудь нашатырным спиртом, теплым хлебным вином или камфорным спиртом.
Дополнительные правила к предохранению и исцелению от болезни холеры, преподанные г. инспектором Врачебной управы Рейнгольмом.
Действенными способами «предохранения» от заболевания холерой, по мнению врачей, были:
не спать на открытом воздухе;
не обременять желудок пищей, особенно на ночь;
носить фланелевое платье «для защиты от всякого скорого остановления пота»;
не выходить после бани раздетыми на открытый воздух;
не пить воды или кваса со льдом, особенно вспотевши, не есть солонины, соленой или несвежей рыбы, не пить молока;
употреблять чай из ромашки, мяты, мелиссы, шалфея и других ароматных трав;
содержать дома в сухости и чистоте.
С расширением масштабов эпидемии по распоряжению П.К. Эссена из Оренбурга в Сакмарский городок были удалены Уездный и Земский суды, где они могли продолжать свою работу.
В конце октября 1829 года в Преображенском храме (Золотом соборе) Оренбурга состоялся всеобщий молебен с просьбой к Всевышнему об отвращении насланного им гнева. Тысячи собравшихся у храма горожан были «безмолвны, как один». На глазах у многих «блестели слезы раскаяния в делах сей скоротечной жизни». По окончании литургии вокруг города был совершен крестный ход.
Новые случаи заболевания холерой в Оренбурге прекратились 15 ноября 1829 года. С города был снят карантин, проведено окуривание и очищение домов и помещений. Чтобы очистить воздух в церквах, П.К. Эссен предложил Оренбургскому благочинному протоиерею Стефану Львову «отворить двери церковные и окошки», держать их открытыми в течение трех дней с утра до четырех часов вечера. Кроме того, бывшие на гробах умерших людей покровы – подвергнуть должному проветриванию в течение 21 дня.
Помещения, в которых умерли люди, страдавшие холерой, должны были окуриваться смесью мелко истолчённой поваренной соли и селитры, а также серной кислоты ежедневно по два раза в течение трех дней. По окончании окуривания помещения следовало проветривать в течение трех дней, побелить стены негашёной известью и вымыть полы золой.
Всего за время эпидемии из 11 тысяч жителей холерой переболели около 1100 человек, из которых 200 скончались. Современники отмечали, что на протяжении всей осени 1829 года на кладбище видны были рабочие, которые или выкапывали или зарывали могилы.
Военное оцепление, окружавшее Оренбург, было снято 1 декабря 1829 года. При этом во избежание повторения эпидемии военным губернатором П.К. Эссеном было приказано, чтобы все лица, отправляющиеся в Оренбург, при выезде брали свидетельства, что «они следуют из благополучных мест, в коих болезни холеры не существует». Лица, прибывавшие в город без упомянутых свидетельств, задерживались и помещались на 14-дневный карантин.
Большое число заболевших холерой способствовало распространению слухов, что во время существовавшей в Оренбурге болезни «умиравшие люди худо были хоронены и мелко рыты для них могилы, от чего будто бы прошлой осенью на кладбище в теплую погоду была замечен запах мертвых тел». В апреле 1830 года оренбургский военный губернатор П.П. Сухтелен потребовал от оренбургской полиции провести расследование, по результатам которого было установлено, что «исполнение порядка захоронения неуклонно соблюдалось». В качестве дополнительных мер безопасности он предписал исправникам «как скоро сойдет снег, немедленно сделать на поверхности могил, умерших от холеры, земляные насыпи» .
Однако летом 1830 года эпидемия холеры вновь захлестнула город. Так, с 7 июня по 2 июля в Оренбурге заболело 612 человек, из которых умерло 203. Распространению болезни способствовала «весьма неблагоприятная погода» и «вовсе не по климату необыкновенные дожди». Дороги от непогоды сделались весьма дурными, год выдался неурожайным, а высеянные озимые хлеба в полях гнили и угрожали значительным повышением цен на хлеб. Кроме того, «во многих местах губернии свирепствовала сибирская язва, которая привела к массовому падежу скота и разорению жителей».
Для борьбы с эпидемией при Министерстве внутренних дел 29 августа 1830 года была учреждена Центральная комиссия. На помощь местным врачам были направлены четыре доктора.
Согласно Правилам внутреннего оцепления мест, пораженных холерой, если она обнаруживалась в доме, следовало немедленно оцепить дом; если в нескольких домах одного квартала – то весь квартал, а если в разных местах города – оцеплению подлежал весь город или селение. Надзор за линией оцепления поручался дворянам, штаб и обер-офицерам жандармского корпуса. Они должны были следить, чтобы из оцепленных мест никто кроме медиков не выезжал.
Оренбург был разделен на кварталы, в которые назначались комиссар для управления кварталом, медик, нижние полицейские чины и служители для ухода за больными и выноса покойников. Полицейские должны были два раза в день обходить территорию и узнавать, не появилось ли новых заболевших, после чего немедленно передавать эти сведения медику и комиссару, а также следить, чтобы жители нигде не собирались толпами, не пьянствовали, не выходили во двор и на улицу босиком. Хозяева домов обязаны были незамедлительно сообщать начальству о заболевании холерой кого-либо из домочадцев. Питейные дома и трактиры были заперты. Для предотвращения дороговизны на продовольствие в оцепленных районах устанавливались «справедливые цены», а беднякам продукты закупались за счет казны.
В случае, когда в каком-либо доме в ночное время выявлялся случай заболевания холерой, хозяин обязан был вывесить на улицу фонарь, а при неимении оного открыть ставень и поставить на окно свечу.
Все лица, выезжающие из Оренбурга, помещались под карантин на 14 дней. Их одежда и личные вещи должны были обрабатываться хлориновым раствором.
В целях недопущения распространения холеры вследствие тесноты на народных собраниях священнослужителям Оренбургской губернии было поручено совершать богослужения на открытом воздухе.
Об избежании народной тесноты. 15 сентября 1830 г.
Карантин сохранялся до тех пор, пока в городе, застигнутом холерой, больных не останется больше трех человек, и в течение двух дней вновь никто не заболеет холерой.
28 сентября 1830 года Оренбургская губерния была признана неблагополучной и оцеплена. Для размещения караульных, наблюдавших за перемещением людей и товаров из зараженных холерой мест, в сентябре 1830 года у оренбургского купца Деева были взяты в аренду десять кибиток с платой по 20 рублей в месяц за каждую.
20 октября П.П. Сухтелен запретил впускать в Оренбург почтальонов из неблагополучных губерний (Симбирской и Казанской).
В качестве вернейшего средства против холеры Медицинским советом при Министерстве внутренних дел было предложено использовать раствор хлориновой извести для опрыскивания одежды, мебели и полов, и хлориновой соды – для приема внутрь. Раствор следовало употреблять взрослым по одной столовой ложке утром и вечером, детям – по одной чайной ложке два раза в день. Однако данные меры не давали гарантий выздоровления. Эпидемия холеры бушевала на территории Оренбургской губернии вплоть до конца января 1831 года и унесла в общей сложности 3095 жизней.
Таким образом, азиатская холера, занесенная с торговыми караванами на территорию Оренбургской губернии в 1829 году, оказалась неожиданным и страшным врагом. Ужасные симптомы и масштаб распространения наводили жителей губернии на мысли о каре, которую Бог возложил на них за грехи. Несмотря на все предпринятые правительством меры, распространение холеры не удалось остановить. Болезнь вновь была зафиксирована в Оренбурге в 1831 и 1832 годах.
Когда вы первый раз заходите с помощью соцсетей, мы получаем публичную информацию из вашей учетной записи, предоставляемой провайдером услуги соцсети в рамках ваших настроек конфиденциальности. Мы также автоматически получаем ваш e-mail адрес для создания вашей учетной записи на нашем веб сайте. Когда она будет создана, вы будете авторизованы под этой учетной записью.
Не согласенСогласен
Войти через
Я разрешаю создать мне учетную запись
Когда вы первый раз заходите с помощью соцсетей, мы получаем публичную информацию из вашей учетной записи, предоставляемой провайдером услуги соцсети в рамках ваших настроек конфиденциальности. Мы также автоматически получаем ваш e-mail адрес для создания вашей учетной записи на нашем веб сайте. Когда она будет создана, вы будете авторизованы под этой учетной записью.
