Оренбург: нравы Николаевской улицы

В Оренбурге, столице степного края, в XVIII веке все было “наособицу”, считался он городом “весьма своеобразным”. Путешественников город поражал своим климатом, составом населения, а быт и нравы буквально приводили в “умиление и трепет”.

…Итак, перенесемся в Оренбург середины XVIII века…

Наряды оренбургских модниц

В 1756 году в Оренбурге была составлена опись приданого казачьей жены Матрены Ивановой в числе 31 предмета на сумму 95 руб. 2 коп. Для понимания и сравнения этой суммы с настоящим временем укажем, что в 1770 году пуд ржаной муки (т.е. 16 кг) продавался в Оренбурге от 30 до 35 копеек, фунт (400 г) говядины – от 4 до 6 коп., курица – от 3 до 5 копеек. Опись дает нам представление об одежде и украшениях оренбургской казачки. Укажем некоторые предметы из перечня приданого:

1. “Кокошник жемчужный” с жемчугом весом 4 золотника (золотник соответствует примерно 4 граммам), стоимостью 20 руб.;
2. “Кокошник штофной” (т.е. шелковый), золотной; по вишневой земле с позументами золотыми кольчатыми, ценою 4 руб.
3. “Сарафан красный голевой (т.е. из китайской шелковой материи) с золотым кружевом”, ценою 13 руб.
4. “Фата оноватная, новая, с золотом”, ценой 5 руб., т.е. большой шелковый или полупарчевый платок;
5. Рубаха женская: стан ташкентской выбойки, рукава голевые желтые”, ценой 2 руб. 30 коп.
6. “Башмаки женские, козловые, красные”, ценой 50 коп.
7. “Серьги серебряные по 7 жемчужин в серьге”, ценой 1 руб. 50 коп. и т.д.

В 1793 году оренбургский купец Степан Петров Деев занял деньги у протопопа Оренбургского Преображенского собора и взамен дал заклад, состоящий из “ленты жемчужной”, стоимостью 150 руб., “кокошника жемчужного”, стоимостью 150 руб. и проч.

Все эти предметы женского наряда были в обиходе, конечно, у женщин из зажиточного и богатого сословия.

От “Вечерней до утренней зори”

Как и в других крепостях Российской империи, ворота Оренбургской крепости после “вечерней зори”, т.е. после отбоя с барабанным боем вечером запирались и дежурный караул у ворот не выпускал никого из крепости и не впускал в нее. Запоздавшие выйти из крепости или войти в нее и стремившиеся пробраться через крепостной вал и ров хвастались солдатским караулом и подвергались денежному штрафу. Между прочим крепостные сооружения Оренбурга были довольно в запущенном состоянии.

П.И. Рычков пишет, что в канун событий восстания Е. Пугачева, в 1773 году “городские валы и рвы в таком запущенном состоянии были, что во многих местах без всякого затруднения на лошадях верхом выезжать было можно”.

Не ходи без фонаря

Согласно распоряжению военного начальства Оренбургской крепости, в ночное темное время жители должны были ходить с фонарем. В декабре 1774 года копиист Оренбургского духовного правления Григорий Соколов, возвращавшийся после работы домой без фонаря, был взят солдатским патрулем и доставлен на гауптвахту, где, согласно приказу оренбургского коменданта Валленштерна, оштрафован “за хождение без фонаря” десятью копейками.

Пожары и меры против них

В XVIII веке большинство строений Оренбурга были деревянные, за исключением церквей и некоторых казенных строений. Современники сообщают разные данные о числе домов: П.И. Рычков пишет, что в 1760 году внутри и вне города было 2866 домов “всякого звания людей” (“кроме имеющихся за городом землянок”).

Академик Фальк, проживший в Оренбурге несколько месяцев летом 1771 года, пишет, что в Оренбурге в 1770 году было 1533 обывательских дома. За исключением нескольких каменных “прочие дома худые, деревянные”, – пишет Фальк.

Скученность построек, построенных из дерева, крытых иногда камышом, представляла большую опасность в возникновении пожаров, особенно в летнее жаркое время. Оренбургские власти применяли противопожарные меры. Так, в мае 1785 г. городские власти приказали “ежели у кого крыши крыты камышом, чтобы немедленно сломали, а покрыли бы лубьями“. Власти обязали домовладельцев, чтобы “имели б на крышах или на дворах с водою кадки и помелья” (т.е. помело разбрызгивать воду).

Все эти несущественные меры не давали результатов. Город часто горел. Особенно страшный пожар был летом 1786 года, когда пожар, возникавший трижды, уничтожил весь город с его предместьями.

Екатерина II выслала специальные средства для помощи оренбургским погорельцам. Город сравнительно быстро отстроился. В 1795 году внутри крепости показано 909 строений без казенных домов и домов дворянства, а в Форштадте 360 домов служащих и отставных казаков.

Практиковались в Оренбурге и телесные наказания.

Сажание на цепь

В 1792 году Оренбургское духовное правление лишило дьячка одной из оренбургских церквей духовного звания за пьянство и “прочие неблагопристойности”, так как ни штрафы, ни содержание “на хлебе и воде и в цепи” не оказало должного влияния.

В 1774 году Казанская духовная консистория приказала Оренбургскому духовному правлению штрафовать низшее духовенство за нерадивое исполнение своих обязанностей на первый раз “содержанием при правлении на цепи”, а в случае повторения “вычетом денег из содержания”. Очевидно, вычет денег рассматривался более сильной мерой наказания, чем содержание на цепи.

Битье шпицрутенами

Палочная дисциплина была характерна в оренбургских войсках. В 1792 году рядовой оренбургского драгунского полка Дмитрий Курбатов за убийство был наказан “шпицрутенами” (розгами) через тысячу человек десять раз. После этого он остался жив и был отослан в духовное правление для покаяния.

“Содержать в железах и рогах”

Оренбургские ссыльные Данила Радионов (“наказан кнутом и ноздри вырезаны”) и Степан Грачев (“два раза бит кнутом и ноздри рваны”) были уличены в грабеже казахов в 1780 году вместе с солдатами Андреем Пупковым и Дмитрием Чвановым. За это преступление Оренбургский губернатор Рейндсдорп приказал солдат “при генеральном воинских команд разводе наказать нещадно батожьем (т.е. палками), а потом причислить по-прежнему в батальон и иметь над поступками их присмотр”.

Ссыльных Радионова и Грачева

“в Гостином дворе при собрании высечь жестоко кнутом и потом отослать в контору здешних строений с такой оной предписанием, чтоб они содержаны были на всегдашнее время скованные в ножных железах и рогах в остроге и употребляемы в тягчайшие с протчими таковыми же в казенные работы”.

“Рога” – железный шейный обруч с торчащими от него остриями, не позволявший лечь и причинявший огромные страдания человеку. “Рога” широко применялись в качестве орудия наказания на уральских горных заводах.

“Бита кошками и выгнана вон из города”

В 1764-1768 годах жена отставного оренбургского каптенармуса Соловьева Феодосия Анисимова уличалась в недостойном поведении и измене своему мужу, за что была бита неоднократно кошками (ременная плеть с узлами на концах), а в 1768 году, по распоряжению оренбургского военного губернатора князя Путятина, была вновь бита кошками “и отрезанием подола выгната чрез профосов метлами из города” (профосы – мелкие полицейские чины). Можно представить себе картину этой процедуры при стечении любопытной толпы. Однако это наказание не означало полное выдворение Феодосии Анисимовой из города. После наказания она была возвращена мужу, а с ее родителей взята подписка о достойном поведении ее в будущем.

Источник: “Нравы Николаевской улицы”, “Вечерний Оренбург”, № 11 от 10 марта 1999 г.