Купцы и приказчики

Особенности деловых отношений купцов и приказчиков в условиях приграничной провинции на примере Оренбургской губернии второй половины XIX начала ХХ веков.

Склады и магазины купца Шанина в Самаре и Оренбурге

Проблемы взаимоотношений предпринимателей со своими главными наемными управленцами в отечественной историографии никогда не были отдельной темой исследований. В дореволюционный период особенности трудовой деятельности купеческих уполномоченных, производящих деловые операции на азиатском направлении, описаны в 50х гг. XIX в. в работе П.И. Небольсина, посвященной экономическому взаимодействию Российской империи с государствами Средней Азии [1].

Новейшие постсоветские исследования также не обращают внимания на разработку роли приказчиков в функционировании купеческих предприятий. Вот некоторые из написанных работ. В книге Г.В. Андреевского имеется отдельная глава, в которой отношения предпринимателей со своими служащими в XIX в. представлены как попытки одной стороны обзавестись бесплатной рабочей силой, а другой, в свою очередь, компенсировать материально-психологическое ущемление путем умышленного хищения имущества нанимателя [2]. Психологический портрет управленческого персонала купеческих фирм в пореформенное время представлен в статье С.В. Филатовой [3].

Зачастую, имея довольно разветвленную сеть торговых точек или крупное предприятие с филиалами, расположенными в разных городах страны, российские предприниматели не имели возможности справляться с делами, полагаясь только на собственные силы или помощь членов своей семьи. Контроль за работой удаленных от головной фирмы подразделений обеспечивал управленческий состав купеческих предприятий приказчики. Круг обязанностей главных купеческих управленцев был весьма разнообразен, и, в зависимости от объема возлагаемых на их плечи задач, а также важности поручений, приказчики делились на две категории. Согласно положению «Об уполномоченных и приказчиках» 1825 г.,

«в первый класс входят главные приказчики, уполномоченные, поверенные, или комиссионеры при оптовой торговле, коим поручается целая торговая операция, и вместе с тем закупка, или продажа товаров, или делается одно из сих поручений, также управляющие всем торгом хозяина, или целым заведением…» [4, с. 170].

Для приказчиков первого класса было актуальным указать в договоре с нанимателем, «какое определено ему жалование или содержание» [4, с. 172]. Из этого следует, что наемный руководящий состав был весьма важным звеном в купеческих бизнес-структурах, наличие которого было необходимо для расширения предприятий нанимателя и позволяло последнему отказаться от личного участия в рабочих процессах на постоянной основе. Тем не менее, сам приказчик, как субъект социальных отношений, очень часто воспринимался в качестве отрицательного персонажа, причем не только со стороны работодателей-купцов, но и в широких общественных массах. Об этом упоминается в статье С.В. Филатовой: «Как правило, сохранившиеся источники рисуют не слишком приятный образ приказчика» [3, с. 196].

Даже русский фольклор порой являет психологический портрет приказчика как любителя «наложить лапу» на все, что дорого его хозяину. В сказке «Купеческая жена и приказчик» [5] наемный служащий посягнул на добродетель молодой купеческой жены, которая не смогла отвергнуть ухаживания и ответила ему взаимностью. Поползли слухи, и встревоженный купец обратился за разъяснением к супруге, и она тогда решила при помощи своего поклонника навсегда отбить у мужа привычку собирать сплетни, которые, однако, были достоверными. Этот замысел блестяще сработал, и купец, который в ходе проверки супружеской верности был крепко побит, признал, что был введен в заблуждение злыми языками. «Вот видишь, а ты всякому веришь! – сказала купчиха и с того времени стала жить с приказчиком без всякого страху», сказано в конце истории [5].

Подобный негативный образ купеческих служащих формировался исходя из специфики межличностных контактов работодателей со своими сотрудниками. Распространенные во второй половине XIX в. случаи пренебрежительного и грубого обхождения купцов со своими приказчиками побуждали последних к противоправным действиям в отношении хозяев. Подобные незаконные акции недовольные произволом сотрудники считали некой компенсацией за моральный и материальный ущерб. О данном состоянии дел в работе Г.В. Андреевского говорится, что «приказчик, обкрадывая хозяина, утешал свою совесть тем, что мстит ему за обиды, унижения и недоплату жалованья» [2, с. 415].

Этот же автор приводит пример того, как купец, не желая расставаться с деньгами, мог воспользоваться своим положением и отказать работнику в выплате нужной суммы:

«Вначале хозяин мог просто сказать ему: “Послужи, посмотрим, старайся, не обижу”, ну а потом, если своими расспросами и намёками на прибавку жалованья приказчик вызывал у хозяина раздражение, то мог услышать от него довольно злобную отповедь: “Договору письменного между нами не было, а по твоей работе я не мог назначить тебе такого жалованья, о котором ты говоришь, ты его не стоишь. Вот получай, что даю, и убирайся вон, а поговоришь ещё не получишь ни копейки”» [2, с. 412].

В статье С.В. Филатовой сказано примерно то же самое:

«Труд так называемых мальчиков был весьма популярным. Так назывались подростки, которых родители или родственники отдавали в услужение для приобретения навыков торговой деятельности. Обычно они работали бесплатно, за кров, пищу и обучение. Это стимулировало, скажем так, некоторые непорядочные действия» [3, с. 195].

В современном исследовании по экономической истории под авторством М.В. Конотопова и С.И. Сметанина также упомянуто, что в случаях получения приказчиками широкой автономии в плане управления фирмой эти руководители в отличие от реальных хозяев будут стремиться только к увеличению собственной выгоды.

«Поэтому и состав уральских заводчиков был особым. Предприимчивых основателей заводов сменили их потомки, для которых заводы были лишь источником доходов. Хозяйство заводов оказывалось в руках управляющих и приказчиков; процветали воровство, взяточничество, приписки», – отмечено в работе [6, с. 125].

Отличительной особенностью Оренбургской губернии было ее географическое положение на границе с центрально-азиатским регионом. В силу этого обстоятельства предпринимательская прослойка населения Оренбургского края имела на протяжении XIX начала XX в. постоянные торговые связи с купцами из Средней Азии. Сбыт на Бухарском, Кокандском и Хивинском рынках изделий российской промышленности приносил оренбургским купцам солидную прибыль. Однако до окончательного поглощения Российской империей всей территории азиатских ханств в 70-х гг. XIX столетия и строительства сети железных дорог, разом решивших многие проблемы грузооборота, основным средством доставки товаров в азиатском направлении и обратно являлись торговые караваны.

Для того чтобы превратить торговлю на азиатском направлении в экономически выгодное предприятие, оренбургским коммерсантам предстояло решить широкий круг всевозможных проблем. Во-первых, всегда был велик риск просто не довезти товар до пункта назначения, подвергшись в пути нападению разбойничьих групп. Подобный исход дела нередко заканчивался не только потерей товара, но и смертью владельца. Также купцы из России, в случае благополучного прибытия в какой-либо из азиатских городов, вынуждены были вступать в контакт с местным бюрократическим аппаратом, отношение которого к личности торговца во многом зависело от конфессиональной принадлежности последнего. То есть предприниматели мусульмане не подвергались унизительным процедурам досмотра и платили налоговый сбор, сумма которого была меньше в разы по сравнению с их коллегами-христианами. Поэтому, как отметил П.И. Небольсин:

«…русские купцы редко бывают в Средней Азии, а доверяют торговлю своим приказчикам казанским татарам и ростовцам, которым за все беспокойства путешествия, за хлопоты и неприятности на чужой стороне, платят от ста до ста семидесяти, редко двести и триста, и еще реже четыреста рублей серебром жалования» [1, с. 18].

Также о том, что оренбургские предприниматели предпочитали вести торговые дела в Азии, используя в качестве агентов своих приказчиков, говорит факт награждения купца 1-й гильдии Н. Деева «за отправление приказчиков в Хиву и Бухару». За подобное предприятие Николай Деев удостоился звания коммерции советника [7, с. 38].

Можно сказать, что на протяжении всего периода, когда оренбургские купцы были вынуждены проводить деловые операции в азиатских странах, прибегая к услугам приказчиков, эта территория рискованного предпринимательства служила своего рода «полигоном» для проверки добросовестности наемных служащих.

Как известно, не все купеческие управленцы проходили эту проверку на благонадежность. Отсутствие контроля со стороны хозяина, полный доступ к имуществу и финансам, а также нахождение на удаленной от российской юрисдикции территории порождали уверенность в безнаказанности и провоцировали доверенных лиц коммерсантов на обман своих нанимателей. Вот что об этом писал П.И. Небольсин:

«Отчетов от них не требуется почти никаких: у иных хозяев это не в обычае, у иных приказчиков явятся законные и уважительные препятствия, извиняющие неведение отчетности, и потому большое число наших торговцев довольствуются только наличным результатом. Если, например, к зиме взял с собой в караван хозяйского товара на тысячу рублей и на следующую весну возвратился к купцу с азиатскими товарами, по местным ценам тысячи на полторы рублей хозяин совершенно доволен, что выручил на рубль полтину барыша, и затем приказчик освобождается от всякого надзора и ответственности в своих действиях. Это не то, чтобы большое доверие, но ни справиться о нем, ни усчитать его нет никакой возможности. Может быть доверенное лицо уронило кредит хозяина, может быть оно добыло рубль на рубль, но от него не требуют ни книг, ни записок и верят во всем на слово» [1, с. 18-19].

В истории деловых отношений оренбургских купцов с государствами Средней Азии известен случай полного присвоения приказчиком хозяйской собственности.

В 1860 г. доверенный оренбургского купца С.М. Деева крестьянин Н.М. Уренев был отправлен с караваном в Бухару, но по дороге решил присвоить себе хозяйское добро. При пересечении границы с эмиратом он объявил бухарским чиновникам, что весь товар принадлежит ему, принял ислам и остался жить в Бухаре [8, с. 11]. Владелец товара предпринял попытку вернуть утраченное и отправил следом другого приказчика, но не добился успеха.

В работе П.И. Небольсина обращалось внимание на безынициативность и отсутствие интереса у приказчиков в создании более комфортного делового климата для русских торговцев на территории Средней Азии.

«Приказчику нет настоятельной надобности работать головой за чужого человека, часто не бывает у него надлежащей сметки, достаточной наблюдательности на то, чтобы подсмотреть особенности среднеазиатского человека, вникнуть в его нужды, найти новую сторону предмета, придумать новую статью оборотов, открыть новую дорогу к облегчению и расширению своих связей с потребителями, благородными и позволительными средствами» [1, с. 19-20].

Но надо сказать, что хотя подобная картина и была довольно массовой, она не являлась абсолютно господствующей. Оговорку об этом оставил и сам Небольсин:

«Удача выбора, распорядительность и поощрения со стороны купца, добросовестность, умение и сноровка в операциях со стороны приказчика не составляют какого-нибудь исключения из общего правила» [1, с. 21].

Обратный пример преданности взятым на себя обязательствам продемонстрировал оренбургский мещанин Николай Николаевич Шмелев, услугами которого в 60-е гг. XIX в. пользовались не только местные коммерсанты, но и купцы из других городов России.

«В 1862 году в качестве приказчика купцов Быковских Шмелев отправился в Бухару с бухарским караваном, в котором находилось до 900 верблюдов и более 100 человек. По пути на караван напали казахи и Шмелев проявил большую расторопность и храбрость. Комендант форта № 1 сообщал: “Бухарцы говорили, что Шмелев во все время дела заряжал сам почти все ружья (знатоков было мало), стрелял и давал другим стрелять. Со дня дела Шмелев заслужил к себе сочувствие бухарцев, а по прибытии в Бухару это сочувствие много помогло ему в торговых делах фирмы Быковских, так что товар продан успешно и довольно выгодно”. Шмелев был награжден серебряной медалью на георгиевской ленте с надписью “За храбрость”» [9, с. 217].

«В 1868 г. Шмелева вторично наградили серебряной медалью “за усердие”, за “ревностное” содействие развитию русской торговли в Средней Азии, за отличное выполнение поручений русских купцов, благодаря хорошему знакомству со Средней Азией, с ее влиятельными людьми, с обычаями и проч.» [9, с. 217].

Успешная деятельность оренбургских приказчиков в азиатских странах позволяла купеческим служащим самим выбиться в разряд известных предпринимателей. Например, житель Оренбурга Семен Яковлевич Ключарев, добросовестно выполняя обязанности приказчика «первостатейных» купцов в Хиве, Бухаре и Ташкенте, сумел сделать карьеру успешного коммерсанта. В 60-х гг. позапрошлого столетия он был зачислен в купцы второй гильдии и получил потомственное почетное гражданство. Предприятия Ключарева располагались в Оренбурге и Ростове.

Вообще, такое направление профессиональной деятельности, как работа приказчиком, являлось своего рода «кузницей кадров» для купеческого сословия. По этому поводу С.В. Филатова выразилась так:

«Однако было и немало примеров весьма успешной приказчицкой карьеры, которая в дальнейшем трансформировалась уже в предпринимательское дело» [3, с. 197].

Среди оренбургских купцов известен пример Григория Климовича Скворцова, который «…начал торговлю мелким товаром, как говорили, “вразнос”, в звании приказчика аж до тридцати семи лет» [10, с. 43]. «В губернской столице Григорий Климович поступил в приказчики к известному торговцу мануфактурными товарами Шанину» [10, с. 43]. Накопив стартовый капитал, Григорий Климович организовал свое дело. Первым объектом инвестиций купца стала кондитерская, а затем был открыт магазин колониальных товаров [10, с. 43-44].

Надо отметить, что в Оренбургской губернии приказчики наравне со своими нанимателями купцами также весьма активно занимались торговой деятельность. Так в 1866 году в городах Оренбуржья приказчикам было выдано 1899 торговых свидетельств 1-й и 2-й гильдий [11, с. 100]. В Оренбурге документы на право торговли 1-й гильдии получили 238 приказчиков. В Верхнеуральске это цифра составила 77 чел., в Орске 59, в Троицке 106 и в Челябинске 64 [11, с. 100]. Свидетельства 2-й гильдии в Оренбурге приобрели 787 приказчиков, в Верхнеуральске 180, в Орске 67, в Троицке 246, в Челябинске 75 [11, с. 100].

В истории профессиональной деятельности приказчиков на территории Оренбуржья имеется пример прямо-таки фанатичной преданности интересам хозяина. Царскосельский купец 1-й гильдии М. Томасов в 1877 г. являлся исполнителем подряда на поставку строительного леса обществу Оренбургской железной дороги. Выполнить взятые на себя обязательства столичный коммерсант должен был в очень сжатые сроки, в противном же случае ему предстояло понести значительные убытки. По неизвестным причинам подрядчик не мог своевременно предоставить заказчику оговоренное количество бревен.

Тогда, чтобы не сорвать контракт и тем самым нанести ущерб финансовому положению и деловой репутации, предприниматель Томасов при помощи своего приказчика, мещанина П.И. Шихова, решился на незаконное присвоение леса других собственников. Пострадавшие от действий приказчика Шихова оренбургские лесопромышленники направили протест в уездное полицейское управление, а затем и генерал-губернатору [12, л. 8]. Потерпевшие предприниматели доносили, что Шихов в районе реки Сакмары осуществил выгрузку леса, не принадлежащего Томасову, с чужими клеймами. Это были 7-аршинные сосновые и 6аршинные «лиственные коротыши» и берёзовые дрова [12, л. 8]. Пострадавшими от незаконных действий Шихова были оренбургские коммерсанты И.Г. Скворцов, П.М. Деев, Н.Н. Кожевников и Г. Давлетшин [12, л. 88].

В ходе следствия были опрошены работавшие на М. Томасова пильщики леса, которые подтвердили самоуправство купеческого приказчика. По словам наёмных рабочих, они спрашивали П. Шихова о том, как осуществлять заготовку брёвен пилить выборочно или всё без разбора? На этот вопрос приказчик ответил, что «…лес пилить весь, не разбирая никаких клейм, при этом никого не слушать кроме самого Шихова» [12, л. 26]. Другими свидетелями, видевшими, что лес пилило множество людей, были сторожа речного склада и станичный атаман, «который конечно с 80 человеками в драку не пошёл» [12, л. 27]. Но правоохранительные органы Оренбурга сработали оперативно, и на ещё не отгруженные заказчику брёвна был наложен арест, в результате чего Томасов сорвал сроки поставки и понес серьезный финансовый ущерб.

В своей монографии Г.В. Андреевский упоминал о том, что недовольный работой приказчика купец мог отказать в выплате жалования своему служащему. К тому же, не получивший расчет работник практически был лишен возможности как-то противодействовать произволу работодателя.

«Искать правду молодому человеку было негде. Никаких трудовых договоров приказчики с хозяевами не заключали, расчётных книжек, в которых бы указывался размер жалованья и оговаривалось бы сохранение его в случае болезни и призыва на шестинедельную военную службу, не имели», сказано в работе автора [2, с. 430].

Однако подобная ситуация была характерна скорее всего для XIX в., потому что, судя по рабочей документации оренбургского торгового дома купцов Зарывновых, эта фирма в начале XX в. заключала многочисленные договоры со своими служащими.

Зачастую, имея довольно разветвленную сеть торговых точек или крупное предприятие с филиалами, расположенными в разных городах страны, российские предприниматели не имели возможности справляться с делами, полагаясь только на собственные силы или помощь членов своей семьи. Контроль за работой удаленных от головной фирмы подразделений обеспечивал управленческий состав купеческих предприятий приказчики.

Магазин А.О. Леска на Николаевской улице (ныне Советская 44).

Доверенным лицам предпринимателей предстояло распоряжаться крупными денежными суммами и другим имуществом нанимателя, поэтому претенденты на должность приказчиков предоставляли характеристику с предыдущего места работы. Вот какого характера объявления можно было встретить на страницах оренбургской прессы:

«Молодой человек желает получить должность приказчика по хлебно­му или другому делу. Письменные и личные рекомендации. Магазин Леск. Спросить приказчика Насонова» [13].

В 1909 г. торговый дом «Алексей Зарывнов с сыновьями» заключил договор с оренбургским мещанином Сергеем Васильевичем Волковым. В трудовом соглашении было прописано, что «…А.В. Волков поступил к Торговому дому в приказчики по его торговле в чайной лав­ке в городе Оренбурге сроком на один год за плату за весь означенный срок 540 рублей. …И согласно сему обязуюсь: производить торговлю вверенными мне товарами аккуратно и добросовестно, про­давать и покупать товары за наличные деньги отнюдь не кредитуясь от имени Торгового дома Алексей Зарывнов с сыновьями, книги, счета, а равно и другие по торговле записи обязуюсь вести в надлежащей чистоте и верности и по требованию Торгового дома давать во всем точные отчеты. Если Торговый дом останется службою моей недоволен или я окажусь не способным для исполнения принятой на себя обязанности, то имею право во всякое время отказать, рассчитав по день отказа, согласно вышепрописанного жалования, а я, Волков, должен сдать оставшийся товар, деньги и все врученное мне имущество в целости, если же окажется, что мною по день расчета будет взято излишнее жалование, то таковое я должен возвратить, я же Волков, оставить самовольно службу не имею права. За растрату врученных мне товаров и имущества отвечаю я, Волков, по закону. Существующие постановления о приказчиках нам известны» [14, л. 96].

Как показано в тексте документа, договор двух сторон предусматривал определенное финансовое вознаграждение приказчика даже в случае его увольнения по причинам неудовлетворительного исполнения своих обязанностей.

Стоит заметить, что размер жалования наемных приказчиков за­висел от того, в какой местности им предстояло трудиться. Если наниматель направлял своего работника в иногороднее подразделе­ние фирмы, то заработная плата приказчиков возрастала по сравнению с окладом коллег, оставленных в Оренбурге. В том же 1909 году к торговому дому «Алексей Зарывнов с сыновьями» поступил на службу приказчиком оренбургский мещанин Леонид Васильевич Ванюшин. Местом работы служащего был определен город Илек Уральской области. За год работы приказчику полагалось выплатить 600 р., «выдаваемых по мере заслуги» [14, л. 98].

Еще в 1909 г. оренбургские купцы трудоустроили на должность приказчика илецкого мещанина Василия Александровича Дубинина. Место работы служащего г. Темир Уральской области. Оклад 600 р. в год [14, л. 122]. В это же время, торговый дом Зарывновых командировал в город Актюбинск Тургайской области крестьянина Нижегородской губернии, Горбатовского уезда, деревни Шевариха Федора Матвеевича Шабошева, который проживал в Оренбурге [14, л. 124].

Этот служащий также был принят на должность приказчика с годовым жалованием в 600 р. [14, л. 124]. Получается, что все командированные для работы в другие населенные пункты управленцы торгового дома получали зарплату, размер которой на 60 р. превышал оклад упомянутого выше приказчика С.В. Волкова, в сфере ответственности которого находилась оренбургская чайная лавка Зарывновых.

В деятельности фирмы Зарывновых имело место приобретение и строительство промышленно-торговых помещений и предприятий по всей Оренбургской губернии. В декабре 1913 г. состоящий наёмным приказчиком у торгового дома стерлитамакский мещанин В.А. Базанов отчитался о приобретении разного имущества по заказу оренбургских купцов. Базановым было приобретено:

«дом в селе Троицком стоимостью 1 150 рублей, маслобойный завод там же 2 500 рублей, лавка в селе Ташла 1 800 рублей, лавка в деревне Сапыково 2 000 руб., дом там же 500 руб., лавка в селе Троицком 2 500 руб., лошади и упряжь на 500 рублей».

Всего приказчик Зарывновых потратил 10450 р. [14, л. 276].

Институт приказчиков являлся незаменимым инструментом в руках купечества для обеспечения стабильной работы разнопрофильных и многочисленных предприятий. На рубеже ХІХ-ХХ веков оренбургское предпринимательское сообщество в русле общероссийской тенденции претерпевало трансформацию в торгово-промышленную буржуазию. Расширение купеческих предприятий, открытие новых филиалов в разных городах региона и всей страны вызывали необходимость в увеличении состава руководящих служащих. Поэтому такая профессиональная страта, как приказчики, стала весьма многочисленной прослойкой в крупных населенных пунктах империи. Это привело к созданию в городах и регионах страны представительских организаций, призванных отстаивать права данной категории служащих. Как указано в статье С.В. Филатовой:

«В 1892 г. в Пензе было создано Общество торгово-промышленных служащих, оно же Общество взаимного вспоможения торгово-промышленному служебному труду, а проще Клуб приказчиков. Формально эта организация имела целью оказание материальной помощи своим членам и защиту их интересов, но фактически его деятельность сводилась в основном к культурно-досуговой функции» [3, с. 197198].

Аналогичная организация оренбургских приказчиков проявляла заметно большую социально-политическую активность. В марте 1907 г. общество приказчиков Оренбурга «…объявило бойкот торговому дому братьев Рахимовых за увольнение одного из приказчиков из-за убеждений, прикрывая это увольнение мотивом о необходимости сокращения штата служащих.» [15, л. 17].

Взгляды, за которые пострадал уволенный приказчик, скорее всего, относились к политической ориентации, так как «…вопрос о бойкоте Рахимова после обсуждения его собранием общества приказчиков был окончательно решен 12-го марта 1907 г. на тайном экстренном заседании комитета и представительской группы ремесленно-приказчичьего района Оренбургской группы Российской Социально Демократической рабочей партии…» [15, л. 17].

Еще один акт общественной инициативы общества взаимопомощи приказчиков в Оренбургской губернии продемонстрировал троицкий филиал этой организации в 1915 г. Этот представительский орган направил оренбургскому губернатору ходатайство о возможности бессрочного сохранения запрета на продажу спиртного. В заявлении говорилось:

«с возвращением виноторговли снова воцарились бы такие повседневные явления, как прогулы, ссоры и даже драки на улице и в семьях, запои алкоголиков, кражи, убийства и другие бесчисленные преступления и болезни, следствием чего являлось раннее обеднение, постоянная нужда и часто полная гибель многих, как в физическом, так и в моральном отношении» [16, л. 316].

Вообще, в начале XX века сотрудники руководящего аппарата купеческих фирм весьма активно боролись за свои права субъекта трудовых отношений. Так, в 1913 г. в Иркутске приказчиками предприятия купцов Второвых была организована акция протеста. Российские коммерсанты Второвы Александр Федорович и его сын Николай считались одними из самых богатейших купцов страны.

По некоторым сведениям, состояние этой династии «к 1917 году исчислялось более чем в 100 млн. руб. золотом, превышая капиталы всех денежных воротил России, разве что кроме Рябушинских, уступая лишь богатству царской семьи» [17, с. 146]. Сотрудники фирмы Второвых «объявили забастовку, тут же подхваченную на предприятиях других сибирских купцов и промышленников. Требуют 8-часового рабочего дня, отдых во все праздничные дни и даже 1 мая в «день солидарности трудящихся мира», уничтожения сверхурочных работ, запрета на труд малолетних…» [17, с. 153154].

Завершая исследование, можно сказать, что Оренбуржье на всем протяжении пореформенных лет в силу своего географического положения вдоль границ Центральной Азии имело устойчивые экономические связи с сопредельным регионом. Именно это направление деловых операций оренбургских купцов позволяло как нельзя лучше определить степень надежности доверенных лиц, которые в качестве приказчиков отвечали за экспорт-импорт различных товаров.

Порой отсутствие контроля со стороны нанимателя побуждало служащих, в руках которых находились материальные ценности на весьма солидные суммы, к свершению противоправных действий в отношении своих работодателей путем присвоения их имущества. В иных ситуациях, наоборот, приказчик добросовестно выполнял свои обязанности и даже, рискуя собственной жизнью, оборонял товар хозяина от банд налетчиков, промышлявших разбоем в азиатских степях.

В начале XX века предприятия наиболее крупных оренбургских коммерсантов имели представительства в разных городах страны и края. Подобное расширение бизнеса требовало и увеличения штата наемных управленцев, которые бы осуществляли руководство филиалом, будучи командированными в место его расположения. В начале ХХ века внутрикорпоративные отношения между коммерсантами и их служащими нередко принимали доверительный характер, о чем можно судить по отношению купеческой фирмы Зарывновых к своим приказчикам.

Список литературы:

1. Небольсин П.И. Очерки торговли России со странами Средней Азии, Хивой, Бухарой и Кокандом (со стороны Оренбургской линии). СПб., 1856. 375 с.
2. Андреевский Г. В. Повседневная жизнь Москвы на рубеже ХІХ-ХХ веков. М.: Молодая гвардия. 2009. 642 с.
3. Филатова С.В. «Приказчик, грош в ящик, а пятак за сапог»: наемные служащие торговых купеческих заведений во второй половине XIX начале XX в. (по материалам Среднего Поволжья) // Материальный фактор и предпринимательство в повседневной жизни населения России: история и современность (региональный аспект): материалы междунар. науч. конф. СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2016. С. 194-
4. Обозрение прав и обязанностей российского купечества и вообще всего среднего сословия // Репринтное воспроизведение издания 1826 г. М.: Изд. дом Тончу, 2006. 464 с.
5. Купеческая жена и приказчик. Русские заветные сказки, М.: Московский книжный дом, 1992, С. 155-156.
6. Конотопов М.В., Сметанин С.И. Экономическая история: учеб. М.: Дашков и К°, 2015. 608 с.
7. Ничуговская Л.Р. Оренбургское купечество в документах Государственного архива нашей области / Оренбургу 250 лет: прогр. и материалы науч. конф., по свящ. юбилею города. Оренбург, 1993. С. 38-
8. Юдин М.Л. Положение торговли со среднеазиатскими ханствами до занятия Туркестанского края // Тр. Оренб. учен. архив. комиссии. Оренбург, 1902. Вып. IX. Т. IX. 208 с.
9. Рожкова М.К. Экономические связи России со Средней Азией. М.: Акад. наук СССР, 1963. 238 с.
10. Ермашова Н. Лица во времени. Оренбург: Димур, 2014. 296 с.
11. Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел. Вып. 28: Оренбургская губерния. СПб.: Изд. Центр. стат. комис. Мин. внутр. дел, 1871. 108 с.
12. Государственный архив Оренбургской области (далее ГАОО). Ф. 6. Оп. 6. Д. 14568.
13. Оренбургская газета. 7 окт.
14. ГАОО. Ф. 155. Оп. 1. Д. 5.
15. ГАОО. Ф. 21. Оп. 2. Д. 360.
16. ГАОО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 395.
17. Жукова Л.Н., Жукова О.Г. Русское купечество. Гении дела и творцы истории. М.: Вече, 2014. 272 с.

Автор: К.А. Абдрахманов

Источник: История повседневности, Научный журнал, 2019, № 3(11) С. 116-129