В колония немцев-меннонитов, 1926 год

В приведенном ниже тексте, опубликованном на страницах оренбургской прессы в августе 1926 года, показано отношение к советской власти немцев-меннонитов, проживающих в Оренбургской губернии.

Усадьба немцев-меннонитов в Оренбургском крае. На снимке двор Иоганна Пеннера, Каменец 1913 год

Революция, снесшая старые устои монархизма и буржуазии, не тронула установившейся жизни немецкой колонии Люксембургской волости Бузулукского уезда Самарской губернии. Там остались и по сей день старые порядки. Советская власть, можно сказать, существует только юридически. Учительство, наконец, решило ломать лед консерватизма и предрассудков.

Другие материалы по теме: Оренбургские немцы

Волость от ст. Сорочинское находится в 55 верстах. В назначенный день я поехал и сразу увидел парой запряженную телегу, ждавшую меня. Только выбрались из села на дорогу, везший меня немец – колонист, «ощупав» глазами меня и мой багаж, костюм, обувь – цокнул лошадей, после некоторого раздумья, опросил:

— По вас видно, живете вы, пожалуй, неважно. Скажите, что вам дала власть, которая сейчас существует?

Подробно и долго объяснял, что только Советская власть могла и спасла от превращения СССР в колонию иностранного капитала, а трудовой народ—от рабства…

По лицу вижу, мой собеседник не совсем удовлетворен моими разъяснениями…

Последовали жалобы на те убытки, которые причинила гражданская война его хозяйству:

— При царе у меня было три пары хороших лошадей, 80 десятин земли. А сейчас я нищий. Имею только одну пару плохих лошадей и земли 40 десятин… А от прочего имущества не осталось и половины.
— Но это наблюдается везде, по всей России… Возьмите хотя бы села: там кроме разрухи, есть еще убитые на войне, инвалиды… А из ваших колоний много участвовало в борьбе с белыми?.. Есть ли хоть один убитый?
— Мы не воюем… Мы против убийства людей… Если бы все так — войн никогда не было бы.

И тут же с хитрецой бросил:

— Вы не коммунист?

Уловив мой пристальный взгляд, как бы извиняясь за столь «щекотливый» вопрос и свою «нескромность», любезно просил:

— Простите мне мою смелость…
— А вы разве не знали?
— Нет, не знал…
— Да! Коммунист.
— Я слышал, коммунисты в бега не верят… Это правда?

Просто и подробно объяснял и доказывал, что не только коммунист, но и любой беспартийный, если только он образован, ни в какие сверхъестественные силы верить не может. Видно мои доводы начали щекотать узкое сектантское мировоззрение — и он запел по-немецки религиозную песнь, прославляющую Христа и его «кротость».

Верст 15 не доезжая колонии, встретились с десяток парных подвод, груженных хлебом, для ссыпки на Сорочинский элеватор.

После «гут морген» и других приветственных восклицаний, мой приятель сообщил (не подогревая, что я могу понять по-немецки) своим односельчанам, что в моем лице он везет коммуниста и безбожника, приглашенного учительством. В ответ последовали неодобрительные возгласы по адресу своего учительства и просьба предупредить об этом предигер (проповедника).

Еще несколько раз задавались вопросы:

«Есть ли бог»?, «Есть ли небо»?, «Что будет после смерти»? и прочее.

Мои объяснения по всем этим вопросам, вначале слушались внимательно, но через некоторое время, опять затягивались гимны, несуществующим — небу и «небожителям».

Так мы доехали до места и расстались. Повернув лошадей, мой возница любезно предупредил:

— Я на вас не сержусь. И прошу извинить меня. Мы будем друзьями. Я еще хочу с вами побеседовать о сельхозналоге…

Ответил, что я очень доволен, что на какие угодно вопросы, по возможности, всегда готов дать ответы и пояснения…

Больше я его не видел.

***

Немцы—колонисты живут хорошо.

Попадая в колонию, начинаешь себя чувствовать, будто попал в Германию, или другую культурную страну. Только застрявшие в памяти русские села, встретившиеся по дороге и виднеющиеся впереди башкирские со своими остроконечными минаретами мечетей, быстро протестовали против подобных фантазий.

В колониях, прежде всего, бросается в глаза зелень, скрывающая дома, прямые как стрела, улицы, разрезающие эти зеленые сады со скрытыми домами на две равных половины. Дома в колониях однообразные, белые, большие как бы высыпанные из одной формы и образовавшие строгий порядок — два ряда — по обе стороны улиц. Такие же хорошие, однообразные надворные постройки.

Внутри жилых домов — тоже хорошо. Имеется в каждом от 4 до 6-7 чистых комнат, в них кровати с пружинными матрацами, картины на стенах, крашеные полы и т.д. Внешне везде можно видеть, что живут люди культурные.

Но воспоминание о немце, везшем меня и его разговора со встреченными на дороге соседями, делали меня недоверчивым к стопроцентной культурности. Чувствовалось, что многое и многое для постороннего человека здесь покрыто мраком неизвестности.

В этом вскоре пришлось убедиться.

***

Назавтра, к назначенному часу явился в школу. 13 учителей и 2 практиканта, все местные немцы, были в сборе. Прежде всего, пришлось услышать от них, что некоторые знают о возникшей угрозе потерять службу, в связи с организацией своей политподготовки (школы были договорные). Но хорошая спайка учительства ставила мен[н]онитов перед дилеммой остаться без учительства во всей волости, в случае выполнения угрозы, хотя бы по отношению к одному из них. Невольно должны были мириться о «создавшимся положением», противники нововведения.

Примечание “Бердской Слободы”: Меннониты принадлежат к одной из старейших ветвей протестантства. Последователи учения Менно Симонса пропагандируют непротивление, осуждают активную борьбу со злом, придерживаются протестантских принципов о всеобщем равенстве. Разница религиозных убеждений привела к тому, что католики, меннониты и лютеране даже в России селились в разных местах, в соответствии с вероисповеданием.

Через сельсовет попробовал созвать собрание, с намерением поставить доклад на тему «О Советской власти и строительстве социализма». Вечером, в школе собралось немного — большинство молодежь. Доклад понравился. Попросил и завтра вечером прийти, предложив на выбор несколько разнохарактерных тем. Явилось человек 60 молодежи и несколько пожилых. Избрали тему: «Происхождение мира». Тоже прослушали с большим интересом. Задавали много вопросов. Но когда в следующий вечер я начал читать лекцию на тему: «История земли» — заметил какую-то возню и споры на задних скамьях, причем некоторые из сидевших впереди, тоже начали к ним присоединяться. Секрет быстро раскрылся. Оказывается, уже прошлой лекцией авторитет библии был поколеблен, и родители сочли нужным, послать детей лет 10-14, чтобы те шпионили за своими старшими братьями и сестрами, и если они окажутся на лекции, тащили их домой.

Так многие слушатели были потеряны. Лекции читались и дальше, на них приходила молодежь из соседних трех колоний. За ними родители не догадались шпионить.

Молодежь буквально задыхается в сектантских тисках.

Внешне ВИКи (прим. «Бердской Слободы»: волостные исполкомы) и Сельсоветы существуют. В ВИКе образцовый порядок, все на своем месте. Но правят волостями (Люксембургской и Уранской) сельхоз-кооперативные организации — «Мен[н]онитские общества». Этими обществами разрешаются всевозможные вопросы включительно до предрешения фактической раскладки сельхозналога, с намерением выгородить богатых и поприжать бедных. Гнет мен-общества чувствуется на каждом мен[н]оните вплоть до членов и председателей Сельсоветов и ВИКов. Замеченный за членом какой-нибудь проступок, ведет к тому, что «преступник» вызванный в ближайшее воскресенье в молельню, получает от «предигер» и «благочестивых братьев» такую «трепку», после которой он, пре одном воспоминании об этом, дрожит целые месяцы как осиновый лист, боясь быть изгнанным из общины. Понятие о Советской власти у них очень туманное и искаженное. Это ярко характеризуется вопросом, заданным на одном из собраний зав. нем. секцией Губкома тов. Шмидту

— Что делала бы Советская власть у нас, в колониях, если бы не нужно было собирать сельхозналог?

По их понятию выходит, что ВИКи н Сельсоветы могли бы быть у них ликвидированы, а все функции переданы мен-обществу. Задавались и другие курьезные вопросы, вроде:

— Вы говорите, это Октябрьская революция нам дала свободу… Какая же эта свобода, если детей в школах запретили учить библии и евангелию?

***

Но вот как ими понимается свобода.

В Люксембургской волости нет ни одного немца – коммуниста. В Уранской волости есть ячейка из 3 членов и з кандидатов ВКП(б) — все немцы. Отношение мен[н]онитов к ним, самое наихудшее. Настолько враждебное, что в колонии Федоровка была травля на секретаря Сельсовета — коммуниста тов. Пеннер с целью убить его, а на бывшего красноармейца, единомышленника Пеннера — тов. Дерксен, ночью напали 5 человек с дубинами и искалечили его на всю жизнь, переломав ноги. Дерксена мен[н]ониты ненавидели за его службу в Красной армии.

Мен[н]ониты колонии Кичкас прослышали, что к ним, как в вол[олостной] центр, должен переехать коммунист Пеннер, назначенный вол[остным] упо[лнооенным] Рабземлеса. Поэтому случаю созвано было собрание Сельсовета, где было вынесено постановление такого рода:

«По случаю переезда в колонию Кичкас коммуниста Пеннера, волорганизатора Рабземлеса, постановили: чтобы ему никто без разрешения Сельсовета не предоставил квартиры».

С трудом удалось найти две комнатушки, за плату 10 рублей в месяц для помещения избы-читальни. Никто не хотел принять «большевистскую» литературу. Был объявлен поголовный «молчаливый» бойкот. Но изба-читальня работает и постепенно завоевывает себе друзей в рядах бывших врагов. Одни пожилой немец по секрету сообщил:

— Мне очень нравятся ваши книжки… Я стал совсем по-новому смотреть на все… Если бы было еще несколько человек моих единомышленников, я согласен выделиться из колонии и организовать коммуну.

И тут же спохватившись добавил:

— Вы рада бога никому об этом не говорите — меня могут и бить…

Культурность ведения сельского хозяйства очевидна. Но трудно проникнуть в тайны внутреннего уклада жизни в семьях и всей религиозной общины. Вздернутая завеса перед нашими глазами открывает большую отсталость и жестокое рабство в семье. Община крепка тем, что каждый мен[н]онит боится доноса на него за «проступки», даже членами его семьи. Шпионаж за всеми и каждым. Так понимается имя свобода. Ненависть, слепая ненависть ко всему новому и защита старых предрассудков угрозами, травлей и дубинами, даже вплоть до убийств. Мрачное средневековье уживается наряду с культурными формами ведения хозяйства.

***

В обеих описываемых волостях наблюдается тяга в Канаду.

Заграничный паспорт семьи Крон (Krohn) для отъезда в Америку, 1926 год

На днях из Уранской волости уезжают туда 300 человек, распродающих довольно дешево вое свое имущество «с молотка». Сами мен[н]ониты говорят, что у них нет отечества. Там живут, где им хорошо. Многие из них, если только предложить выгодную цену за хозяйство и имущество — сегодня продадут, а завтра уедут. Они являются какими-то своеобразными кочевниками. Их родина — Голландия. Оттуда попали в Восточную Пруссию, потом на юг России, оттуда часть в Заволжье и Сибирь. Пробыв здесь около 30 лет, устремляются в Канаду, а из Канады уже начинают перебираться в Мексику. Едут десятками, сотнями семейств. Так и оставляют за собой следы. На Украине есть колонии Кичкас, Претория, Хортица, выходцы не этих колоний и в Оренбургской губернии организовали колонии Кичкас, Преторию, Хортицу. Очевидно также в Канаде и Мексике.

Многие письма, получаемые от уехавших, кричат, что попали в кабалу, стали батраками.

В этих письмах крик отчаяния. Полнейшая безнадежность.

Более расчетливые желают оставаться хозяевами, ехать даже не думают. Хозяйства из разрухи вылазят и крепнут, не пожалеют, что не ехали.

К. Ненис

Источники: