Последние корзины сочных, кроваво-красных помидоров поставлены навесы.

Винцас Дилка. "Учредительное собрание колхоза". 1950 г.

Винцас Дилка. “Учредительное собрание колхоза”. 1950 г.

– Кончаем! – кричит Евдокия Кирилловна Пастухова, огородный бригадир, и делает последнюю пометку в синей тетради.

– К вечеру мне надо успеть. Чтобы приодеться! — лукаво добавляет она.

– По-стахановски, тетя Дуня!- звонко откликаются от гряд.

– Так, как работаем!

Солнце садится. Зарево заката ру­мянит лица женщин, обливает багрянцем купы деревьев, дрожит и переливается в чисто вымытых окнах школы. Пыля, пробежало стадо овец.

– Митянька! – нетерпеливо зовет женский голос. – Открой же калитку!

С охапками цветов бегут девушки.

– Куда? – кричат им.

– В клуб! – бросают они на ходу.

Мягкие сумерки окутывают станицу. Все чаще из ворот озабоченно выглядывают хозяйки.

– Что-то долго не идут коровы. А как уйдешь, не подоивши?

Тяжело ступая, в облаках пыли, идет стадо. Скрипят ворота, гремят подойники, струи с мерным звоном ударяются в цинковое дно. Теплый запах парного молока стоит над улицами.

И вот уже, шумя новыми платьями, на ходу оправляя аккуратно проглаженные платки и косынки, спешат женщины в клуб. Казаки сидят вдоль стен, на задних рядах, предусмотрительно оставив лучшие места женщинам.

– Таков уже нынче порядок! – шутливо вздыхают они. – Им нынче особый почет и уважение.

Маленький вымыт и выскоблен до блеска, украшен свежей зеленью и цветами. Алые астры любовно окружают портрет вождя народов. Букеты гвоздики пламенеют на столе президиума. Все это – и наряды людей, и открытые приветливые лица, и свежий залах зелени, и общее оживление, – сообщает собранию какую-то праздничность и, вместе, простоту и непринужден­ность. От того, наверное, и было это собрание собственно не собранием, а хорошей дружеской беседой по-душам.

Через два месяца соберется восьмой чрезвычайный всесоюзный советов. Великий хозяин Советской земли будет принимать Конституцию победившего социализма. Самые лучшие, самые достойные получат право быть участниками этого съезда. Им, верный сынам социалистической родины, доверит народ окончательно обсудить и принять основной закон Страны советов.

Докладчик говорят о самом близком, предельно понятном, – о том, что видит каждым колхозник вокруг себя. Ибо новая Конституция – это то, что уже добыто, что живет в сталинском уставе зажиточной колхозной жизни, в акте на вечное пользование землей, в весе трудо­дня, в веселых и румяных лицах детей. Это то, что несет еще более прекрасную жизнь.

… Еще с утра Евдокия Кирилловна готовилась к собранию. Ей, Евдокии Кирилловне, есть о чем поговорить, чем поделиться. Здесь, в этой станице, она родилась, здесь доживает пятый десяток. На глазах ее меняется станица, растут, меняются люди. И сама она, всю жизнь гнувшаяся перед сильными да богатыми, только в колхозе выпрямилась, окрепла, помолодела. Но к вечеру неожиданно Евдокию Кирилловну свалил приступ лихорадки. Закутанная в платок, зябко ежась, она все же пришла на собрание. Озноб не дал ей говорить. Тогда, наклонившись к председателю колхоза, она передала, ему вдвое сложенный листок бумаги, на котором, как сумела, изложила мысли той речи, что готовилась произнести.

…На трибуне старый казак Петр Львович Мельников. Он говорит размеренно, по-стариковски неторопливо, запросто беседуя с залом: «Правильно говорю я, станичники?».

Евдокия Кирилловна слушает его внимательно, не спуская с него горя­щего взгляда. Потом жарким шепотом говорит:

– До чего мне хочется, чтобы наша станица стала лучшей в области! Помните, что я говорила вам, когда увидела станицу с самолета?

Припоминается наша беседа 18-го августа, в День авиации. Легкий трехместный самолет, присланный шефом – облисполкомом, катал лучших стахановцев колхоза. Евдокия Кирилловна поднималась одной из первых. С высоты 400 метров, глядя на раскинувшуюся внизу станицу, изумрудную зелень бахчей и огородов, сверкающую ленту реки, она впервые по-настоящему почувствовала волнующую красоту родных мест. И, выйдя из самолета, чуть побледневшая, она смогла произнести только несколько слов:

– А если руки приложить, – какой красавицей станет наша станица!..

Меж тем, Петр Львович Мельни­ков продолжал:

– Станичники, — говорил он,— стар я, а жить еще хочу потому, что только сейчас настоящая жизнь начинается. А гадов вокруг нас, — ох, как много. Глядеть, глядеть надо в оба, иначе вползут, укусят! И думаю я, станичники, что только грамотой откроем мы глаза народу, и научится у нас каждый узнавать безошибочно, кто его враг и кто друг. Учите, учите детей, станичники! Для них прекрасная жизнь готовится, о них наш Сталин заботится.

…Когда Матрена Ермолаевна Перова, заместитель председателя сельского совета, шла на собрание, ее остановила молодая, худощавая женщина.

– Знаю, знаю, – улыбнулась Перова. – Ты, Вера Лукьяновна, насчет заявления о пособии. Передали в область, на днях, надеюсь, получишь. А как твои орлы?

Лицо женщины расцветает мягкой материнской улыбкой.

– Сами знаете, восемь их у ме­ня – шесть сыновей и две дочери. Пятеро учатся. Одних учебников го­ру нужно.

Перова подумала: «Вот она, жи­вая Конституция! Только советской матери доступно рожать и воспиты­вать детей. Как греет нас сталин­ская забота!». И выступила на собрании под свежим впечатлением от этой встречи.

Бригадир тракторной бригады Иван Корнев говорил недолго, сурово и деловито.

– Право на труд, – сказал он, – как указано в проекте Конституции, обеспечивается социалистической организацией народного хозяйства. Моя бригада знает о созыве восьмого съезда советов и уже готовится к его встрече. Взмет зяби мы решили закончить к 20 сентября. Но как тут быть стахановцем, коли у нас нет тракторных плугов? Нежинская кормит «завтраками», ей невдомек, что Конституция удвоила, утроила наши силы, ваше желание работать!

… Далеко за пределами Оренбурга славятся овощи Бердской станицы. Не случайно так жадно ищут осенью и зимой оренбургские хозяйки бердский огурец, ароматный и хрустящий, тугие кочаны капусты, сочные помидоры. Надо, чтоб Бердская станица завалила город овощами.

– Можно это сделать? – спрашивает докладчик.

– Можно, тов. Васильев, – отвечают ему, — нужны только механизмы для полива.

Долго и горячо говорят о школе, которая переполнена, о школьниках 6, 7 и выше классов, которые отстали от учебы потому, что в школе только в этом году открыли пятый класс. О тесном клубе, который не может вместить всех желающих, о керосиновой лампе, которую давно пора сменить лампочкой Ильича. О том, что совету Бердской станицы нужно гораздо чаще, чем до сих пор и, главное, запросто – беседовать с народом, заботливее вникать в нужды каждого человека. Тогда еще больше вырастет уважение станичников в своему совету, и куда живее пойдет вся его работа…

Автор: Н. Левиновская

Источник: “Оренбургская коммуна”, № 207 (2882), 8 сентября 1936 года

, , , , , , , , , ,

Уважаемые посетители сайта, уже много лет «Бердская слобода» является некоммерческим проектом, который развивается исключительно на деньги создателей.

Несмотря на то, что сайт некоммерческий, для его развития и поддержания работоспособности необходимы постоянные денежные вливания. Это не только оплата работы технических специалистов, хостинга, дискового пространства, продления доменных имен, но и приобретение некоторых документов, попадающих в нашу коллекцию из архивов и от частных лиц.

Перевести средства на развитие проекта «Бердская слобода» можно воспользовавшись формой, размещенной ниже:

Подписаться
Уведомить о

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x