История улиц Оренбурга: от Азиатского двора до современности

У всех нас был, а то и сохранился родной дом, где мы жили да поживали, а то и добра наживали али по сусекам скребли. Но росли, взрослели и мужали-то мы на улице: пацанвой выходили драться улица на улицу, всей улицей выходили на праздники и похороны, на субботники и демонстрации, на…

Вот и мы давайте выйдем на улицу и глянем на ее историю – откуда она взялась, что в имени ее и куда она нас привела, хотя последнее, куда как страшно трогать…

“АЗИАТСКИЙ ДВОР”

План застройки Оренбурга был основан на двух взаимно перпендикулярных осях, коими стали современные ул. Советская и Ленинская с центральной площадью в месте их пересечения. На осях же строился прямоугольник улиц, опирающийся на овал крепости. Улицы имели то значение, что в случае осады они позволяли бы перебрасывать войска к месту прорыва обороны, не перегружая центр и пространство возле оборонительного вала. Первыми их названиями были Воскресенская, Казанская, Артиллерийская и Проезжая. А сейчас это ул. Кобозева, Краснознаменная, 8 Марта и М. Горького. Они были главными планировочными осями, кои делили город на четыре сектора, каждый из которых можно было легко изолировать в случае вторжения врага. Естественно, что внутри каждого сектора появлялись кварталы или, как тогда говорили, если штатские, то – дворы, а если военные, то – корпуса.

И произошло чудо: наши первые градостроители так все спланировали, что в том, нашем городе, не было окна, из выходящих на улицу, в которое никогда не попадал бы луч солнца золотого.

Градостроительство, начатое сразу после торжественной закладки города, продолжалось все лето, ибо к нему “самое наипрележнейшее старание прилагалось”, поэтому еще до морозов солдаты были помещены в теплые казармы. А вот для офицеров и чиновников дома тогда строили временные, “фахверковые”, т. е. из плетня, обмазанного глиной. Впрочем, дома те не были “казенными” в том смысле, что всяк из высшего сословия “по состоянию своему без всякой нужды и утеснения пребывать мог”: мол, строй себе дом по своему карману, благо, как записано в “экспликациях” (пояснениях – авт.) к планам застройки города, элите отводили лучшие места на главных осевых улицах. Значение имел и размер этих участков. Ссыльным отводили по четыре “сотки” у черта на куличках, солдатам, пожелавшим жить не в казармах, – по шесть, а вот у казака Могутова “под рукой” было 23 сотки, на секретаря же Рычкова вышла аж 31!

Все главное строительное начальство “кучковалось” тогда на проезде от Набережной до ул. Проезжей по нечетную сторону от ул. Главной, сиречь Советской, названной таковой позднее, а именно в 1744 г., ул. Инженерной (ныне – ул. Каширина). А какие там сады цвели! И в 1760 г. улица становится Садовой. Параллельно ей шел проезд, занимаемый офицерской кастой и потому названный ул. Офицерской (пер. Левашова), но и здесь произошло расселение, коль скоро офицеры-россияне стали подыскивать себе места для строительства собственных, так называемых городских усадеб.

Примечание “Бердской Слободы”: Слова автора: “А какие там цвели сады!” стоит сопоставить с высказыванием доктора Эверсмана, который в своем труде «Естественная история Оренбургского края», изданном в 1840 году, писал:
«Неудачные попытки развести тут или там плодовые деревья не доказывают еще несбыточность и невозможность этого дела. Неутомимое старание человека превозмогает большие препятствия. Примером тому служит небольшой садик одного частного человека в самом Оренбурге: здесь, после многих тщетных усилий, яблоки зреют на свободном воздухе, а испанская вишня, которая в Саратове растет только в грунте, свободно перезимовала».

Однако ж свято место пусто не бывает: освобожденные дворы стали заполняться все более интегрированными в российскую империю людьми магометанского происхождения. Речь шла о политике, и из Петербурга пристально наблюдали за процессом ассимиляции. Так, в “именном”, т. е. собственноручно написанном “повелении” от 6 мая 1802 г. Александр I повелевает строить в Оренбурге мечеть “в ободрение… магометанского звания народов”. Правда, в “повелении” же указывалось, что мечеть “состоять должна без всякого лишнего великолепия, чтоб только с приличием могло происходить богослужение”. А надзор за строительством был поручен министру внутренних дел империи Кочубею.

И вот в октябре 1804 г. военный губернатор Оренбурга князь Г. С. Волконский докладывает в столицу о завершении строительства мечети. Садовая в одночасье становится ул. Мечетной. Мечеть, поставленная наискосок квартала, минаретом выходила на Мечетный проезд, а фасадом – на Татарский (все тот же пер. Левашова), а сам квартал обозначился как “Азиатский двор” плюс 96 лавок и 8 амбаров.

И С НОГ СБИВАЛИСЬ ПОЧТАЛЬОНЫ

За уникальность планировки города благодарить будем наших первых архитекторов – Летгольда и Иоганна Вернера Мюллера, а за толерантность к мусульманам – князя Волконского, кстати, большого оригинала. Князь наотрез отказался жить в казенном генерал-губернаторском доме на Набережной и выстроил себе по нынешнему адресу Каширина, 31, деревянный дом “о десяти окон” на улицу Штабскую, а ныне ул. Пушкинскую, где и проживал в одиночестве (сейчас после многочисленных перестроек здесь находится музыкальная школа).

Но когда его посещала семья, то устраивал пир на весь мир, в смысле на всю округу, или, как тогда говорили, “народные увеселения”: по свидетельству очевидца, выкатывал на улицу

“бочки пива и вина, выставлял целиком жареных быков и баранов… фейерверк же превзошел все, что оренбуржане доселе могли видеть”.

“Азиатский” характер сей квартал сохранил надолго. Татарская улица пробыла таковой до 1960 г., Мечетная в 1928-м стала Нацменовской, потом вдруг в 1958-м превратилась в пер. Майский, а потом…

В выборе названий для улиц оренбургские власти особенно не усердствовали: в списке 1879 г. на территории Оренбурга значилась 41 улица, средь которых 5 носили имя губернатора или царя, а еще названия давались по церквам: Успенская, Никольская, Воскресенская…

Некоторые улицы получали первое название по тем населениям страны, откуда людей переселяли в Оренбург. Так, ул. Кирова изначально была Алексеевской из-за переселения на нее казаков из хутора Алексеевского близ Самары. А нынешняя Пушкинская была Пензенской по переведенному в Оренбург Пензенскому полку. Другие улицы и переулки назывались по промыслу на них проживавших. При всем при том отсутствовала нумерация домов: почтари с ног сбивались, чтоб найти не купца Зимова, а чиновника Димова, проживающих на одной улице. И только в 1877 г. провели нумерацию домов с разделением на четную и нечетную стороны.

“Новые песни придумала жизнь”, а новая, советская власть – новые имена для улиц, ничего для современников не говорящие, а историков-то просто вводящие в ступор.

БРАТ ТЫ МНЕ АЛИ НЕ БРАТ?

Вернемся на “Азиатский двор” нашего времени, т. е. на ул. Каширина и в пер. Левашова.

Табличка с названием улицы так и гласит: “Ул. Каширина”. В справочнике улиц Оренбурга написано: “Каширин Николай Дмитриевич…” Но Кашириных было три брата – Петр, Иван и Николай. Все трое принимали активное участие в становлении советской власти как в Оренбуржье, так и в России, все трое отличились в годы Гражданской войны, у всех троих множество наград – от “красных звезд” до именного оружия и один и тот же год смерти – 1938-й.

Причины смерти, если не иметь в виду “горячую пулю”, разнятся ненамного: если Петра признали членом “диверсионно-террористической организации белого офицерства”, то Николай уже член “военно-фашистского заговора”. Никем не признали только Ивана: на первом же допросе следователь, возмущенный бесстрашием оренбургского казака, застрелил его. Без суда и следствия. Совсем не странно выглядит тот факт, что всех хоть сколько-нибудь причастных к гибели братьев в 1940-м расстреляли как “врагов народа”, что ближе к исторической правде, чем заговоры белых офицеров и фашистов.

Не меньше странностей и в названии пер. Левашова. Так, на мемориальной доске на доме на стыке пер. Левашова и ул. Правды записано, что Левашов, активный участник всех действий, связанных с установлением советской власти в Оренбуржье, родился в 1874 г., а умер в преклонном возрасте в 1942-м. В историческом справочнике оренбургских улиц написано нечто иное: там Левашов, такой же активный борец за советскую власть, родившийся в том же 1874-м, умер, однако если не погиб, в 1937-м, как пресловутый “враг народа”. Разнятся и инициалы обоих “борцов”: на доске записано, что Левашов – “Л. Е.”, а вот Левашов, разысканный краеведами, – “Андрей Ефимович”. Но не это беспокоит жильцов переулка. Спеша на работу и возвращаясь домой, они решают задачу, как не извозиться в склизи осенней грязи, незванно захватившей улицы, когда-то Инженерную и Офицерскую.

Источники: