Хотим мы того или нет, но занимает в нашей жизни одно из важнейших мест, каждый из нас не единожды в год посещает могилы родных и близких. Кладбища – еще и отпечаток прошлого.

За Успенским женским монастырем и находилось в XIX веке кладбище. © / Карл Фишер / Из личного архива

За Успенским женским монастырем и находилось в XIX веке кладбище. © / Карл Фишер / Из личного архива

Об истории оренбургских кладбищ рассказывает в своих очередных записках краевед Александр Исковский. В этом материале вы узнаете об истории лишь христианских захоронений, кладбища же других конфессий читайте в наших следующих материалах.

Первые захоронения

В Оренбурге нынешнем и прежнем, «историческом», кладбища условно называют «Новое» и «Старое». И если определение «Новое» сейчас общепринято, то о местах старых захоронений нужно рассказать отдельно, с пониманием особенностей национального состава города. Расположенные территориально в разных местах, кладбища указывались как «новое», «бывшее» или «старое» уже в конце XIX века.

План кладбищ в Оренбурге в 1860-1880 гг. Фото: Из личного архива/ Александр Исковский

План кладбищ в Оренбурге в 1860-1880 гг. Фото: Из личного архива/ Александр Исковский

Без сомнения, с ростом города увеличивается и число захоронений его жителей. Естественный процесс, определенный природой. И одновременно обратный. Город поглощает территорию кладбищ, перешагивая через одни, затаптывая зданиями и улицами другие. Город городом, но Оренбург до 1866 года считался крепостью 2-ой категории, что, безусловно, привносило свой местный, военно-азиатский колорит.

Как и в прочих городах России в Оренбурге были кладбища христианское, лютеранское, еврейское. Учитывая крупную азиатскую диаспору, проживавшую в городе, существовало магометанское (мусульманское), и отдельное военное для казаков и военнослужащих. Каждое из них имеет свою историю и заслуживает внимания.

Самые первые захоронения солдат и офицеров крепости Оренбург, вероятнее всего, производились за крепостным валом, впоследствии это место стало городским христианским кладбищем, просуществовавшим до 1952 года. В крепости Оренбург, внутри церковных оград захоронения также производились. Известны, но не сохранились до нашего времени, кладбища возле Преображенского («Золотого») собора (не сохранился, располагался на набережной за гауптвахтой, ныне Музей истории Оренбурга – примечание автора), Петропавловской (на месте памятника А.С. Пушкину и В.И. Далю, ранее сквер им. Осипенко или «Лягушки» – примечание автора), Троицкой (угол улиц Кобозева и Ленинской, на месте здания «Облпотребсоюза»), Покровской (ул. Маврицкого, д. 59) церквей.

О около Преображенского собора известно по запискам Руфа Игнатьева, опубликованным в «Оренбургских губернских ведомостях» в 1880 году, в которых сообщалось о могиле Ксенофонта Рычкова (1762-1772), сына историографа Петра Рычкова (1712-1777), надгорбный камень находился в заалтарной части. Другое упоминание о захоронениях около Преображенского собора относится к 1882 году, тогда с северной стороны образовался провал в земле, обнаживший склеп с останками «давно умершего иерея».

Возле Петропавловской церкви находилась могила оренбургского губернатора Петра Сухтелена (1788-1833), впоследствии его прах был перезахоронен родственниками.

Возле Троицкой церкви 14 сентября (по старому стилю) 1908 года были вскрыты неизвестные ни настоятелю, ни старожилам захоронения. Старое обнаружено во время прокладки водопровода к ресторану Смирнова на расстоянии 20 сажень (примерно 40 метров) от угла Троицкой церкви до Орской (ныне Ленинская) улицы. Рабочие выкопали 10 скелетов на глубине от 1,5 до 2 метров, два оказались женскими, на одном сохранились волосы, заплетенные в две косы, так делали замужние женщины, на другом была одна коса. Найденные останки, фрагменты сгнивших гробов, медный крест были собраны в ящик и перезахоронены на городском христианском кладбище.

Захоронения при городских церквях существовали более как традиция и разрешались примерно до середины XIX века, позже вступил в силу запрет на захоронения в городской черте по санитарным нормам, однако запрещение соблюдалось довольно условно. Имелись и другие требования: не устраивать новые кладбища ближе полуверсты от города, не открывать питейных заведений близи кладбищ. Содержание территории кладбищ возлагалось на городское управление за счёт местного бюджета.

План архитектора Бенаева. 1904 г. Фото: Из личного архива/ Александр Исковский

План архитектора Бенаева. 1904 г. Фото: Из личного архива/ Александр Исковский

Топографические ориентиры: №1 – территория ул. Туркестанской, №2 – пр. маршала Г.К. Жукова, №3 – территория пр. Победы на пересечении с ул. Рыбаковской, №4 ул. Терешковой, №5 – территория Центрального рынка г. Оренбурга.

В начале XX века в Оренбурге существовало четыре крупных кладбища: христианское с участками для лютеран, военных и старообрядцев, православное (с 1866 года при Успенском женском монастыре), магометанское (старое и новое) и еврейское (старое и новое).

Кладбище, которого нет

Достоверных сведений о христианском до 1797 года нет, и на плане города оно  указано лишь с 1880-х годах, хотя, вполне вероятно, документы просто не сохранились или пока не выявлены в архивных фондах. С ростом городского населения территория кладбища увеличивалась на северо-восток вдоль Оренбургской казачьей станицы (Форштадт, по линии современной ул. Туркестанской) и, с момента образования Успенского монастыря в 1864 году (под монастырь было отведено 10 десятин земли – примечание автора), площадь мест захоронений с северной стороны «приросла» православным кладбищем от линии современной ул. Аксакова до пр. Победы, с северо-востока ограниченная нынешним Кардонным переулком.

Старое христианское находилось в северо-восточной стороне города на расстоянии не более километра, за Конно-Сенной площадью. Как таковой улицы, отделяющей его территорию от городской не было. На север и восток от захоронений  простирался пустырь, лишь на юго-восток, если брать за ориентир центр города, находились застройки Оренбургской станицы (Форштадт).

К кладбищу можно было пройти от Самарских ворот по Кладбищенской (ныне ул. Фадеева) улице и через торговую площадь подойти к воротам, или же, в более позднее время, через Зубаревскую (ныне Профсоюзная) улицу выйти к Успенскому монастырю, каменной оградой граничащему с кладбищем. При монастыре образовалось православное кладбище, в какой-то мере считавшееся более престижным, городское же, по сложившейся традиции, было разделено на участки для военных, лютеран и старообрядцев. Южная граница христианского кладбища находилась посередине улиц Петропавловской (ныне Краснознаменная) и Инженерной (ныне Володарского). В настоящее время южную границу бывшего городского кладбища можно обозначить по параллельной линии от дома №32 по пр. Маршала Г. К. Жукова вдоль улицы Туркестанской, а восточная оконечность доходит до современной улицы Ипподромной.

Сейчас на территории бывшего городского христианского кладбища находится концертный зал Оренбургской филармонии (бывшее здание Выставки народного хозяйства). Военный комиссариат Южного округа Оренбурга, расположенный рядом, стоит уже на земле бывшего Успенского монастыря, как и комплекс зданий «Оренбургэнерго».

Почтение к памяти усопших

Наиболее достоверные сведения современников о городском Оренбурга относятся к 1874 году, тогда по генеральному плану планировалось расширение застроек Новой слободки, центральной части города и прирезка земли к кладбищу с северо-востока от артиллерийской лаборатории. На следующий год сформированная кладбищенская комиссия осмотрела все участки захоронений и составила, по требованию её председателя И. И. Евфимовского-Мировицкого (общественный деятель, редактор «Оренбургского Листка», первой частной газеты в Оренбурге – примечание автора) план всех захоронений и памятников. Осмотр оказался неутешительным. Кладбище признано запущенным, отсутствовала сторожка, могильные ямы вырыты беспорядочно, проезда между могилами нет, замечены кражи крестов, мраморных надгробий и даже металлических букв с табличек. В дальнем, менее посещаемом углу кладбища, среди повалившихся ветхих крестов и осколков памятников в склепе обнаружен «воровской притон» и ночёвка «безобразных бездомных». На площади в 31 535 кв. саженей (сведения 1885 г.) самовольно хозяйничал нанятый Городской Управой немолодой могильщик Минеев, он, в обход «Правил содержания кладбищ», присвоил себе право рыть могилы и брать плату за работу от 2 до 10 рублей, нанимая при этом «вольных охотничков», т.е. случайных рабочих. В основном такая работа заключалась в разрытии старой могилы, выбрасывании костей и прежних, старых крестов, поскольку за большей частью могил ухаживать некому.

История оренбургских кладбищ 1

Деревянная церковь Воскресения Христа. Фото из газеты “Оренбургский листок”. 1901 г. Фото: Из личного архива/ Александр Исковский

В Городской Управе сочли состояние магометанского и еврейского кладбища более опрятным и лучшим. В докладе комиссии прозвучало и другое определение – «Естественного человеческого чувства почтения к памяти усопших здесь нет».

Через 10 лет, в 1885 году, кладбищенская комиссия собралась вновь, но уже в особом составе из архитектора, городского врача, полицмейстера, кладбищенского причта, лютеранского пастора и католического священника, для выработки нового проекта улучшения городского кладбища и передачи решения в Городскую Думу. Остались практически все прежние недостатки в организации как территории, так и устройства самого кладбища. Восточная часть кладбища за артиллерийской лабораторией пустовала, земли не хватало, старообрядческий участок подлежал расширению, как и раньше, на земле лежали обветшавшие кресты, между могилами не было дорог, а лишь тропинки. Множество оград оказались поваленными, испорченными, безымянные кресты сваливались в кучу на задах кладбища, а зеленые насаждения ломаются. Причём, как выразился один из членов комиссии, «эти явления стали заурядными, но по прежнему вызывают недовольство граждан».

«Вывод комиссии следующий: нужно упорядочить, чтобы оно могло служить не только нуждам городского населения, но и удовлетворению…  памяти усопших».

Расширение кладбища

В 1890-х годах существующие оренбургские кладбища переполнились, захоронения производились по-прежнему хаотически, без соблюдения необходимых правил.

В 1893 году Городская управа отвела новый участок под христианское за Новой слободкой по бывшей Челябинской улице (пр. Победы, мемориал «Вечный огонь»). Кладбищенская комиссия, собиравшаяся один раз в год, составила план расположения памятников старого кладбища, что за Форштатской площадью, однако год от года их количество странным образом уменьшалось, неизвестно куда с могил исчезали железные и чугунные ограды. Сказывалось соседство с форштадскими кузницами, расположенными по берегу Урала.

Сохранились отрывочные сведения о памятниках и надписях на них. Так, на расстоянии около 60 метров от алтарной части кладбищенской церкви находился могильный камень из серого мрамора с эпитафией: 

«Да покоится прах твой с миром, человек добродетельный! Временная твоя жизнь была исполнена горестей, это участь добрых здесь; а там, за гробом, для них нескончаемые радости»,

на другом памятнике было написано: 

«Твои родныe, твои знакомые, и даже самые дикие башкирцы, для блага коих ты жил, придут к тебе на гроб и благославят прах твой!» 

и 

«Здесь погребено  тело коммерции-советника Григория Ивановича Карелина, скончавшегося 10 сентября 1824 года. Жития его было 47 лет, 11 месяцев и 10 дней; день рождения и ангела его – 30 сентября; в супружество вступил 1796 года 11 ноября».

На уже «старом» кладбище, по неизвестной причине, в 1897 году продавался склеп за 50 рублей, сумма по тем временам небольшая: – «Узнавать в доме Валявина на Гостинодворской улице, в квартире над переплетчиком».

Захоронения на городском с 1895 года формально были запрещены, тем не менее, таковые продолжались. Так, в 1902 году смотритель городского христианского кладбища Е. Агеев подал в Городскую Управу справку «об умерших и преданных земле на Оренбургском кладбище» за 1901 год: дети до 1 года – 819, дети до 1 месяца – 278, дети до 5 лет – 252, всего похоронено 2303 человека (мужчин 1267). Рабочие вырыли 1168 могил на сумму 1597 рублей, возведено 102 ограды (705 руб.), отремонтировано 8 оград (50 руб.).

Заботами военного сообщества на городском христианском кладбище (военный участок) 7 октября (по ст.стилю) 1901 года освящена построенная деревянная церковь Воскресения Христова. Строительство производилось на скромные пожертвования действующих и отставных военнослужащих. Так, отставной штабс-капитан Кохли внёс 1 рубль, прапорщик Власов 50 копеек, группа нижних чинов передала 2 рубля 33 копейки, офицеры Орского резервного батальона  – 3 рубля, офицеры Управления Оренбургской местной бригады -4 рубля, челябинцы – 19 рублей, неизвестный передал колокол в 1 пуд 28 фунтов (около 30 кг), кадет Ваня Смирнов 5 копеек…

«Военный» участок кладбища к моменту окончания строительства церкви приобрел вполне приличный вид. Территория упорядочена по числу воинских частей, огорожена столбиками, кресты поправлены и выкрашены, в некоторых случаях «окрашены по цвету приборных сукон данной части войск» с надписями и нумерацией. Вдоль аллей произведена высадка деревьев, установлены скамейки, а в северо-западной части кладбища вырыт колодец. Церковь располагалась в центре военного участка напротив входа, вокруг находились могилы старших офицеров и могила основателя военного кладбища генерал-майора Ульянова. Все работы по постройке, благоустройству участка выполнили солдаты Оренбургского батальона.

Состояние кладбища

Бытовые условия рабочих кладбища оставались более чем скромными. По сведениям того же Е. Агеева, зимой 1902 года, впрочем как и в прошлые зимы, промокшие в буран и снег рабочие мерзли, «русская печь» в кладбищенской сторожке грела плохо. Управа разрешила установить другую, железную, возле которой одежда сохнет быстрее и топить до наступления «тёплого времени».

Кладбищенские инструменты, ломы и лопаты, «поправлялись» в ближайших кузницах, практически рядом. Ломы «наваривались» за 25 копеек и «отбивались» за 15 копеек за штуку у кузнеца Ивана Игнатьева. Снег убирался деревянными лопатами, купленными на Конно-Сенной площади (ныне район ТЦ «Восход» и Центрального рынка) по 25 копеек за штуку в лавке Никифора Филипповича Мальнева. Железные лопаты кладбищенской конторой приобретались на главной базарной площади (в быту – Толчок, территория западнее Гостиного двора) в Тихвинском ряду в лавке Ивана Ефимовича Баландина по 55 копеек за штуку. Гвозди по цене 15 копеек за фунт (400 гр.) смотритель Е. Агеев покупал у купца Н.А. Смочилина на Чернореченской площади (ныне Парк Победы, бывший сад им. Фрунзе). Весной смотритель Е. Агеев по минимальной стоимости закупал «метелки», т.е. мётлы для подметания, в Доме трудолюбия, в котором практически за еду и ночлег работали бедные.

В 1903 году невысокая кладбищенская ограда, местами покосившаяся, имелась не со всех сторон. Со стороны Форштадта ограды не было, соответственно доступ на территорию оставался свободным. «Любители чужой собственности» ночами активно растаскивали железные могильные ограды, кресты, венки, замки и проч. Железо в форштадтских кузнях быстро превращалось в подковы, ножи, скобяные изделия.

Выставленный «дневной» сторож не смог прекратить поток жалоб от родственников погребенных об украденных или испорченных оградах и т.д. В ночное же время и смотритель побаивался выйти из будки, к тому же у него самого воры «украли водовозную бочку с ходком (легкий, небольшой экипаж с плетеным кузовом – А.И.)».

В сентябре 1903 года на городском кладбище похоронено 228 человек, 119 мужчин и 109 женщин, детей от 1 месяца до 1 года – 51, от 1 года до 5 лет – 36. От скарлатины и тифа умерло десять человек, от «кровавого поноса» (вероятно, от дизентерии – А.И.) 33, от «воспаления кишёк» (возможно, от перитонита – А.Е.) 15, от воспаления легких 19.

Общий вид городского христианского кладбища, несмотря на усилия Городской Управы, практический не изменился. Так, в 1905 году благоустройство кладбища возлагалось на кладбищенскую контору, которая отчисляла полученные средства в городскую казну.

Система отчислений не была упорядочена, на текущие нужды контора не могла взять из заработанных сумм и обращалась в Управу. В Городской Думе в 1905 году депутаты грустно шутили по поводу обветшавших кладбищенских ворот от бессилия что-либо изменить: – «хочется думать, что охрана этих ворот вполне уверена в скором воскрешении мёртвых, потому и не хотят расходоваться на их капитальный ремонт».

Кладбищенская коммерция

Да и сама Управа не горела энтузиазмом улучшения (читай «реновациями»), в 1901-02 годах купцу Мещерякову отказано в установке новых ворот на собственный счёт, объяснив, что мол, кладбищенские ворота это городское дело, а не частное…

Кладбищенская контора существовала на коммерческих условиях с разрешения и воли Городской управы и выполняла работы по инструкциям, утвержденные депутатами, порой противоречивым «до непонятности». Тропинки же в это время зарастали,  к «своим» могилам люди пробивали тропы вкривь и вкось.

Как оказалось, запрет на захоронения на старом кладбище, по причине «чрезмерной населённости», практически не действует. Кто может заплатить, тот «подселяет» умерших родственников в старые могилы, которые разрываются, порой с удалением прежнего надгробия, и формируется новое захоронение. Делалось такое рабочими с ведома кладбищенского смотрителя, выполнявшего волю родственников на коммерческой основе. Новая могила появлялась на месте старой, с повалившимся крестом, до которого никому нет дела. Подобных могил было много, запущенных, забытых. «На задах» христианского кладбища, неподалёку от артиллерийской лаборатории, где территория принадлежала военному ведомству,  некоторые участки, по воспоминаниям современников, напоминали поле боя с ямами и провалами могил, покосившимися крестами и оградами.

Формально по инструкции кладбищенская контора предлагала к покупке готовые вырытые могила в разных местах. Жалование рабочих невысокое, есть возможность заработать… Самой выгодной неофициальной услугой, как ни странно, оказалась поливка могил за 1 рубль в  месяц. Второй по прибыльности услугой стала обкладывание могилы дерном. Родственникам не разрешалось ни поливать, ни высаживать на могилах растения. Монополия полностью принадлежала смотрителю и рабочим. Оплаченные услуги выполнялись вполне добросовестно и днём контора пустовала в ущерб основным обязанностям рабочих.

Практиковалась продажа места на кладбище «впрок», если уместно тут такое определение, но с условиями Городской Управы, по которым неогороженное в течение трёх месяцев место вновь поступало в ведение Управы и продавалось снова. В 1905 году так и случилось у мещанина Н, место в 4 сажени он купил, не огородил, после чего мещанка П. выкупила место в Управе, и похоронила там мужа. Прежний владелец, узнав об этом, огородил новое захоронение и отказался его возвращать. В суд обратилась мещанка П. и «тяжба о могиле» рассматривалась присяжными.

Вокруг кладбища

В религиозные праздники христианское кладбище переживало бум посещений. Прибавлялось работы полиции, извозчикам, торговцам. К Пасхе на кладбище отовсюду собирались нищие, пели песни и просили милостыню. В полицейском протоколе за 1908 год отмечены беспорядки у ограды кладбища, где нетрезвые «от милостыни» нищие устраивали драки и шумные «разборки» за место у ворот. «Среди нищих много калек, слепых, хромых, замечены и вполне здоровые люди.»

Полиция составляла протоколы и нанижних чинов, находящихся в карауле у пороховых складов и артиллерийской лаборатории (ныне район Пороховой улицы – А.И.). Солдаты ломали забор кладбища на дрова в холодное время года, разрушали ограды. Военное ведомство никак не реагировало, причём здание лаборатории, ветхое от времени, не использовалось по назначению, раньше в нём производилось развешивание пороха и определялась его взрывчатость, мешало расширению территории кладбища. Тем не менее, Инженерная дистанция, в ведомстве которой находилась территория, на запросы Городской Управы не отвечала.

На кладбище, как и 20 лет назад, собирались «низы общества». В склепе, после ограбления женского монастыря, полиция задержала шайку воров из 6 человек. Этот притон был обнаружен много раньше, теперь же от стены монастыря до склепа вела проторенная тропа, которая и привела полицейских в притон.

«Жители склепа» днём приторговывали ворованными вещами на «Толчке» (территория на запад от Гостиного двора – А.И.) и других рынках, ночью же собирались на ночлег на кладбище. Охрана кладбища в ночное время не производилась, чем и пользовались «лихие люди». Осквернению подвергались чаще всего склепы и могилы известных и богатых горожан в поисках денег, наград, украшений. Разбивались замки, гробы вскрывались. Так,  в 1908 году был вскрыт склеп Леонтьева, но кроме погрома, ничего не украдено не было. Кто и зачем произвёл святотатство осталось неизвестным.

Городское христианское кладбище в Оренбурге просуществовало до начала 50-х годов прошлого века. Заброшенные могилы и, наверняка, излазанные склепы, поваленные надгробия мещан и военных остались в прошлом под натиском строительной техники. Старожилы упоминают найденные при строительстве в 1951-52 годах здания «Выставки народного хозяйства» ордена и медали, казачьи шашки, истлевшие портупеи и позументы.

Александр Исковский

Источники:

  • Александр Исковский, “Последнее пристанище. Об истории оренбургских кладбищ”, Еженедельник “Аргументы и Факты” № 33 15.08.2017
  • Александр Исковский, “Из истории оренбургских кладбищ. Христианский и православный погосты”, сайт oren.aif.ru 16.04.2018
, , , , , , , , , , , , , , , ,

Уважаемые посетители сайта, уже много лет «Бердская слобода» является некоммерческим проектом, который развивается исключительно на деньги создателей.

Несмотря на то, что сайт некоммерческий, для его развития и поддержания работоспособности необходимы постоянные денежные вливания. Это не только оплата работы технических специалистов, хостинга, дискового пространства, продления доменных имен, но и приобретение некоторых документов, попадающих в нашу коллекцию из архивов и от частных лиц.

Перевести средства на развитие проекта «Бердская слобода» можно воспользовавшись формой, размещенной ниже:

Подписаться
Уведомить о

0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x